Василий Головачёв - Запрещенная реальность. Том 1

— Не судите того, кого мало знаете. Коржаков властолюбив, но искренне верит в идеалы справедливости и чести.

«Что не помешает ему стать вторым Дудаевым или диктатором помощней, когда он придет к власти», — подумал Василий.

Помолчали еще некоторое время. Ульяна рассеянно поглядывала по сторонам, оценивая вечерние туалеты дам, Василий больше смотрел на нее и никак не мог настроиться на деловой лад. Чтобы как-то справиться с неловкостью, он пробормотал:

— И все же я не понимаю, чем Соболев может угрожать иерархам?

— Он по рождению — проникающий, то есть обладает способностью черпать из астрала и ментала любую информацию. А после коррекции Горшина Матвей приобрел возможность преодолевать порог взаимодействий реальностей, хотя и не знает, как этим воспользоваться.

— И как же?

— Представьте, что эхо вашего крика отозвалось за тридевять земель и вызвало горную лавину. Соболев может вызвать «лавину» в глубинах Мирозданий.

Василий с недоверием хмыкнул.

— Тогда почему вы беспокоитесь за его жизнь, если он может сам за себя постоять?

— Иерархи поставили эго-блок на его астральной частоте. Иными словами, заблокировали ему выход в поля информации астрала и ментала. Так поступили когда-то и с Горшиным.

Василий не нашелся что сказать и молча пил кофе, пока не задал еще один вопрос:

— Почему все-таки Аморфы сделали Изменение?

— Предтечи человечества — Инсекты — добились слишком большой и опасной власти над природой, чтобы им позволили жить дальше. Но на эту тему поговорите лучше с Матвеем, он знает причину.

— А как выглядели Аморфы?

Ульяна перестала оглядывать зал, с мягкой улыбкой развернула салфетку на столе.

— Карандаш или ручка есть?

Василий достал свой «паркер», и девушка изобразила внешний вид Аморфа:

Мыслящее на уровне «сотворения миров», Живое, Мыслящее на уровне человеческого социума, Полуживое, Чувствующее и понимающее На атомарно-молекулярном уровне, Неживое.

Василий ожидал увидеть жуткое чудовище, кошмарного монстра, поэтому был удивлен и разочарован.

— Так… просто?

Ульяна засмеялась.

— Это лишь схема. Аморф — не существо, а разумная система, живущая во многих измерениях… К сожалению, мне уже пора идти.

— Я провожу… — Но Василий вдруг почувствовал на своей спине острый, прицеливающийся взгляд и увидел, как изменилось лицо Ульяны.

— Сидите спокойно, — посмотрел он на нее.

— Уходите! — тихо и быстро сказала девушка.

— Черта с два!

— Вы мне все равно не поможете, а сами пострадаете.

— Это мы еще посмотрим. Неужели это обещанная вами «волна выключения»? Так скоро?

— Уходите же!..

В следующее мгновение Василий, определивший направление взгляда Ульяны, метнул бокал в щель портьеры, скрывающей выход в подсобные помещения, откуда высунулась рука с пистолетом. Впрочем, это был не обычный пистолет, а «глушак», Василий узнал его мгновением позже, посылая в ту же сторону и авторучку. А затем прыгнул за нею следом сам — мимо остолбеневшего официанта Бокал с шампанским угодил обладателю «глушака» в грудь, разлетелся на стеклянные брызги, сбив прицел, и луч суггестора накрыл столик рядом с тем, за которым сидела Ульяна. Авторучка же, запущенная Балуевым со знанием дела, вонзилась в руку, которая держала «глушак». Второго выстрела не последовало. Нападавший с тихим вскриком выпустил его, а в следующий миг рядом с ним появился Василий и послал этого человека (приличный черный костюм, галстук-бабочка, прилизанные волосы, бледное лицо типичного администратора) в глубокий транс прямым сомэн-цуки дзёдан[146]. Забрал «глушак», выглянул из-за портьеры, молча поманил Ульяну. Прошло всего несколько секунд с момента нападения, и шум в зале еще не возник, официанты все как по команде успели лишь оглянуться в направлении кухни.

Оказавшись за портьерой, они выбрались затем в коридорчик, выходящий во двор клуба, встретив по дороге у раскрытой двери на склад лишь двух курящих девиц в платьях-«перчатках». Василий прошел мимо, поддерживая Ульяну под локоток, делая вид, что они вышли по той же причине — покурить, но обострившаяся интуиция внезапно подсказала ему, что надо делать в следующее мгновение.

Толкнув Ульяну вперед, к выходу, Василий, не оборачиваясь, ударил ногой за спину, попал (изумленно-сдавленный вскрик одной из девиц), нырнул на пол, увертываясь от удара второй девицы, и достал ее ногой, ударив по ногам и сразу определив, что туфли на девице — с металлическими накладками на носах и металлическими каблуками. Такие могли принадлежать только воительницам из батальона «Щит», Василий это хорошо помнил.

Извернувшись, он прыгнул выгибом вперед на ноги, встретил блоком удар первой девицы и без жалости ответил в стиле Джет Кун До[147], перебив ей ключицу. Второй «амазонке», владеющей жестким карате на уровне третьего дана, он показал уход с линии атаки и тычковый удар в нервный узел под левой грудью. Не оглядываясь, догнал Ульяну, уже ждущую у выхода, снова переживая потрясение от красоты ее лица (огромные глаза, пунцовые полуоткрытые губы, изящный нос, линия изогнутых бровей). Выглянул во двор и, никого не заметив, первым вышел в холод октябрьского вечера.

Оставив Ульяну на улице в тени деревьев, за толстым стволом акации, он вернулся в клуб за своей курткой и плащом спутницы. Потом поймал такси, уже не опасаясь повторного нападения, и отвез девушку на Самотеку, где она, по ее словам, остановилась у подруги. Прощаясь, сказал, придерживая ее руку в своей:

— Почему бы вам не держаться всем вместе? Самандару, Парамонову и вам? Легче было бы отбиваться.

Ульяна не спешила отнимать руку и только покачала головой.

— Во-первых, мы не можем все время быть вместе. Во-вторых, не имеет смысла постоянно прятаться, убегать. В-третьих, я не уверена, что они приходили за мной. Слишком примитивен… — Она залилась.

—..Уровень «выключения»? — подсказал слегка оскорбленный Василий, в глубине души понимая, что девушка права.

— Не обижайтесь, — шепнула Ульяна, прижав его руку к своей груди. — Посвященных наказывают иначе. Спасибо вам… за все… и берегите Матвея. — Она исчезла за дверью подъезда (Василий уже обследовал его), но тотчас вернулась. — На всякий случай запишите телефоны Парамонова и Самандара.

— Я запомню, говорите.

Ульяна продиктовала номера, махнула рукотй и исчезла, оставив после себя легкий аромат духов, одной ей присущего запаха и какого-то особого свечения, напоминающего ауру. Василий окунулся в эти запахи, в это свечение, зажмурив глаза, постоял немного, страстно желая, чтобы девушка опять вернулась и позвала его. Так и не дождавшись желаемого, побрел к метро.