Василий Головачев - Человек боя. Поле боя. Бой не вечен
– Он закрыт лишь на время нашей встречи, – невозмутимо сказал начальник «семерки». – До свидания, Егор Лукич. Я знаю, человек вы серьезный и ответственный, но все же попрошу: из любой кризисной ситуации старайтесь найти оптимальный не боевой выход, не устраивайте гонок на лифтах.
– Каких гонок? – удивился Егор.
Фоменко наметил улыбку.
– Режиссеры голливудских боевиков часто используют стандартный прием – гонки, в нашей же работе гонки, в том числе на лифтах, – признак провала. Если появится проблема, которую вы не в состоянии решить сами, позвоните по мобильному вашему командиру Илье или мне. – Начальник службы реализации трафиков продиктовал номера, подал крепкую руку Егору. – Побудьте здесь еще пару минут и уходите.
Крутов проводил задумчивым взглядом не спеша удалившегося Никиту Петровича, подумав, что у руководителя такого ранга должна быть мощная охрана, где же она? – и вдруг услышал за стеной монастыря приближающиеся голоса. Один из них показался ему знакомым:
– Ну, и где мы тут будем искать твоего суженого? Ворота закрыты…
– Он вошел через калитку, – раздался в ответ женский голос, голос Лизы.
Крутов быстро подошел к воротам монастыря и отворил деревянную дверь рядом с ними. Напротив ворот стояли двое мужчин и две женщины: Ираклий, Панкрат, Мария и Лиза, в глазах которой тревога сразу уступила место радости. Она переживала за мужа и с нетерпением ждала его возвращения.
Встреча показала, насколько они соскучились друг по другу, хотя вслух об этом не говорили. Сдержанно обнялись, обменялись веселыми приветствиями и шутками, отметили красоту, цветущий вид и молодость женщин и побродили полчаса по дорожкам древнего архитектурно-исторического ансамбля, обходя церкви, колокольни, трапезную палату и архимандритский корпус Михайло-Архангельского монастыря.
Поначалу Крутов чувствовал себя скованно в присутствии Марии, хотя и старался не показывать этого, но, поймав ее взгляд, понял, что ничего бояться не следует. Мария знала, как себя вести, и то, что между ними было, ушло.
По-видимому, то же самое чувствовала и Елизавета, потому что вела себя абсолютно спокойно, несмотря на свое знание ситуации. Берегини понимали друг друга, а главное – знали отношение объекта их защиты к каждой из них и вполне мирились с этим знанием. Перехватив случайно их перегляд, Крутов почувствовал облегчение, и уже ничто больше не мешало ему быть своим в кругу друзей.
Женщины слегка отстали, разглядывая стены архимандритского корпуса и делясь своими женскими новостями, и мужчины посерьезнели, остановились у трапезной палаты.
– Ты изменился, – сказал Ираклий неопределенным тоном, ища глазами Марию. – Говорят, тебя повысили в статусе, дали имя?
Крутов понял, что бывший контрразведчик догадывается о том, что произошло между ним и Марией. Ответил со всей возможной кротостью:
– На все Божья воля. Кто-то посчитал, что я достоин.
– А сам ты как считаешь?
– Да никак, – пожал плечами Крутов, переживая неприятное чувство вины. – В принципе, я жил, как и все, детей тренировал да Лизу пытался выходить…
– Этого достаточно, чтобы стать Витязем? Или надо обязательно стать прежде мастером живы? Но ведь и лунг-гом дает ощущение силы, закаляет тело, раскрепощает душу и учит входить в состояние пустоты.
– Этого мало, – покачал головой Егор. – Вхождение в состояние подсознательных ответов лишь один из принципов живы.
– Сколько же их всего?
– Шесть.
– Поделишься? Или, может, лучше продемонстрируешь нам, непосвященным?
Крутов внимательно заглянул в глаза Федотова, на дне которых мерцала тоска и колючкой прорастал ревнивый вызов.
– Ты тоже можешь стать мастером живы.
– Не хочу, мне хватает и моего лунг-гома, к тому же я не уверен, что мастер живы может победить мастера лунг-гома в открытом бою. Давай потягаемся?
– Какого дьявола, мужики? – не выдержал Панкрат. – Что на тебя нашло, Ираклий?
– Вот он знает, – кивнул тот на Егора с усмешкой. – Как говорится в одной пословице: что имеем – не храним, поимевши – плачем. Ну, так как, Витязь, сможешь меня убедить, что ты прав?
Егор покачал головой, унимая поднявшуюся было в душе волну раздражения.
– Жива – это жизнь, а не демонстрация силы.
– Все равно это система рукопашного боя, не надо подгонять под нее философию. Давай, становись, покажи класс.
Крутов хотел добавить, что жива – это еще и искусство предотвращения боя, однако Ираклий не понял бы этих слов, находясь в дуэльном настроении, заряженный на конфликт, и ему надо было помочь расслабиться.
Егор снял куртку, оставаясь в брюках и рубашке, Ираклий тоже сбросил одежду, в том числе рубашку и туфли, оставаясь в одних штанах. Женщины подошли ближе, заинтересованные их приготовлениями.
– Что это вы затеяли? – осведомилась Мария, хмурясь. – Ираклий? Егор? Ну-ка перестаньте! Панкрат, что здесь происходит?
– Они решили погреться, – дипломатично ответил Воробьев. – До первого сломанного ребра. Потом пойдем в ресторан обедать.
Мария посмотрела на Лизу, та улыбнулась, понимая всю подоплеку происходящего, успокаивающе повела рукой.
– Пусть погреются, им полезно потренироваться в таких святых местах.
Ираклий напал первым, охваченный боевым пылом и желанием захватить инициативу, смять защиту соперника и принудить его отступить, но ему это не удалось. Егор не отвечал на удары и выпады, просто уходил от них, оказываясь то слева, то справа, то сзади, и, если бы захотел, – уже остановил бы поединок одним ответным ударом. Но ему не хотелось обижать Федотова, и танец бесконтактного взаимодействия продолжался.
Осознав это, Ираклий стал готовить комбинации тщательней, ускорил темп проведения приемов, ушел в пустоту и даже дважды коснулся Егора, порвав рубашку ему на плече и оставив след пальцев на руке, и тогда Крутов, перейдя в состояние веры, остановился.
Эффект получился впечатляющий.
Ираклий в прыжке нанес удар ногой в голову Егора.
Вскрикнули женщины.
Панкрат подался вперед, не понимая, почему Егор вдруг выпал из боя.
А затем Ираклий отлетел от тела Крутова словно от скалы, не удержался на ногах и прокатился мячиком назад, вскочил на ноги, ошеломленный случившимся, оглянулся. Егор смотрел на него внимательно и строго, протянул руку.
– Закончили?
Федотов несколько мгновений смотрел на него, раздувая ноздри, потом пересилил себя, шагнул ближе и протянул в ответ руку. Выругался:
– Чтоб тебя волки драли! Как ты это делаешь?
Крутов поднял руки над головой, повернул ладони навстречу друг дружке, и между ними с отчетливым треском проскочила оранжево-зеленая змейка разряда, погашая пересыщение тела «космической» энергией.
– Я научился этому недавно, а впервые увидел реализацию «настоящей пустоты» дедом Спиридоном.
– Ничего себе «настоящая пустота»! Бетонная плита! Меня научишь?
– Учитель я никудышный, но попробую.
– Забодай меня комар! – как говорил мой дед, – опомнился Панкрат. – Если уж ты научился всяким колдовским штучкам, то что же умеют делать волхвы?!
– Я видела, как они летают, – сообщила Мария, бросая изучающий взгляд на Крутова. – Кроме того, они способны мгновенно перемещаться в пространстве на любые расстояния.
– Даже на другие планеты?
– Про другие планеты не знаю, не интересовалась, а в пределах Земли они передвигаются свободно. Этот способ телепортации они называют легкоступом.
– Если они так могучи, почему же не колданут, чтобы все изменилось в лучшую сторону? Чтобы исчезли войны, конфликты, междуусобицы, преступность, разврат? Собрались бы вместе и…
– На Земле установлен паритет сил, – тихо ответила Мария, – черных и светлых. Изменить что-либо одним мощным волевым усилием невозможно, потенциалы сил примерно равны, и тотчас же последует ответная реакция. Действовать надо медленно и осторожно, набирая сторонников и сокращая количество черных магов.
– Ты упрощаешь, – возразила вдруг Елизавета. – Нет ни темных, ни светлых сил, есть просто силы, которые можно направить как на злые, так и на добрые дела.
Мария поняла чувства жены Егора, перестала его гипнотизировать, обняла Лизу за плечи, засмеялась.
– Ты права, берегиня, но мужчинам так нужна четкая определенность, точное разграничение социума на «своих» и «чужих», деление мира на «черное» и «белое», что весь спектр связей мира им почти не доступен. Пусть себе играют в повелителей, пусть тешатся. Пойдемте обедать, Витязи, кушать очень хочется.
Женщины направились к выходу с территории монастыря. Панкрат догнал их, пошел рядом с Марией.
