Юрий Иванович - Дорога к звёздному престолу

Пока худенький Бровер сглатывал заполнившие ему рот слюнки, Гарольд опомнился первым, буркнул слова приветствия и с подозрением прищурился:

— То, что ты здесь оказалась, меня удивляет меньше, чем ваше мирное собеседование.

— Чему тут удивляться, — неизвестно почему решил вступиться Тантоитан за девушку, — Детство прошло, смешные ссоры в песочнице пора забывать. Как говорится: кто старое помянет, тому глаз в ухо засунут. Да и повода для недоразумений у нас больше нет: каурых жеребцов в космодесантники не берут.

К тому времени полного состояния боевой готовности достиг и Роман:

— Как я счастлив тебя видеть, о, божественная номер триста тридцать три! Даже в самых смелых мечтах я не мог предположить, что нам вместе придётся находиться в этом…, несколько странном для таких прелестниц месте. Зато теперь ты можешь забыть обо всех трудностях и в любой момент призвать своего верного рыцаря на помощь по любому поводу.

— Призываю! — с пафосом воскликнула довольная девушка и рассмеялась, — Но призываю только к одному: разберись со своим другом «Нольнольвосемь» и попроси его больше на меня так не смотреть.

— Как? — скривился словно от лимона Гарольд.

— Как на главного врага империи. Тем более что мы с тобой никогда и не вступали в конфронтацию.

— Ну-у-у…, - в сомнении затянул Амбал, косясь на своего друга.

— А с двадцать пятым номером мы уже и так помирились. Правда?

Причём спросила она с такой явной надеждой, что только что названный номер не посмел возразить. Разве лишь начал отвечать с подобного междометия:

— Ну-у-у…, так ведь мы вроде и так не ссорились. А?

— Вот и здорово! — такой счастливой Клеопатру ещё никто не видел. — А сейчас предлагаю пройти в столовую и пообедать. Я знаю, где она и как регистрироваться. Пошли?

Роман первый шагнул к ней с полупоклоном и подставил локоть как истинный кавалер:

— Прошу вас, мадмуазель!

— Благодарю, мой рыцарь! — Клеопатра величественно подхватила Зайца под локоть и пошла с ним вперёд, — Кстати, а в каком крыле вас поселили…?

Прислушиваясь к их разговору, оба друга пошли следом, хотя Гарольд не сдержался от ехидства:

— Слышь, двадцать пятый! Это случайно не ты уговорил пол интерната на поступление именно в это училище?

— Очнись! Ты чего?

— Тогда как она здесь очутилась? Потому что Роман на такую подлость не способен, он и сам пять минут назад плакался, что не выдержит и сбежит немедленно.

— Сам ничего понять не могу, — Танти оглянулся и перешёл на шёпот: — Мне вначале показалось, что она специально следить и выпытывать к нам подослана. Так что ты присматривайся и прислушивайся.

— Чего мне присматриваться! Я сразу увидел, как ты уши развесил с ней лялякая. Да только меня она своей болтовнёй не охмурит. Не посмотрю, что девчонка.

Он в подтверждение своих слов сжал свой огромный кулачище и поднял на уровне живота. И как раз в этот момент они поравнялись с двумя претендентами, оглядывающимися на идущую впереди парочку.

— Ха! Ты только глянь на них: словно на панели прохаживаются! — скривился один. Второй поддержал его похабным смехом и тут же оба впечатались в стенку от удара плечом Тантоитана. Вдобавок он ещё и добавил с угрозой:

— А в дыню не хотите?!

Если бы он ещё сам на них вызверился, парни возможно бы нашли, чем возразить, но скользнув взглядами по замершей с поднятым кулачищем фигуре Амбала, они беззвучно и молниеносно ретировались с места событий. Друзья двинулись дальше, но теперь уже Гарольд выглядел ошарашенным:

— Ты чего?

— Да ладно…, - Танти и сам не мог понять своего поступка, чувствуя себя теперь очень неловко. Скорей всего его объяснения и не прозвучали убедительно: — Положено нашу бывшую соученицу защищать. Ведь целый год за одного жеребца сражались.

Его лучший друг надолго замолчал, и только возле самой столовой глубокомысленно изрёк:

— Придётся мне теперь за всеми вами присматривать.

Глава седьмая

Все экзамены и испытания начинались с двух обязательных, проводящихся в первый же день. Если по ним соискатель получал хотя бы раз ноль балов из десяти, то сразу сдавал полученную рабочую форму, бейджик, получал на руки свои документы и "Прощай огурчик!" Такими словами из шуточной, популярной песенки остающиеся счастливчики провожали неудачников.

Первый день сразу вводил будущих курсантов в самый боевой и насыщенный ритм жизни. Подъём в шесть утра, завтрак в полседьмого, а уже в семь с четвертью первые соискатели на звание курсанта в группах по пятьдесят человек усаживались в специально оборудованных классах в кресла боевых симуляторов. Самые современные научные разработки применялись в данном случае для определения как потенциального умственного уровня испытуемого, так и для выявления иной массы разнообразных умений, свойств и качеств характера, проверке на лояльность к империи и приверженность к идеалам справедливости. Большинство деталей получасового теста-испытания каждый год видоизменялись и усовершенствовались, но в конечном итоге соответствовали самому главному: по десятибалльной шкале определялся уровень пригодности для несения службы в космодесанте.

Друзья знали об этом первом испытании только одно: надо быть честным и тяготеть к справедливости. И во всех тестах и симулированных действиях только этим и руководствоваться. Тогда обязательно пройдёшь дальше. Полученную оценку тебе вначале не скажут, только после зачисления, но если будет ноль — сразу "Прощай огурчик!" Как это ни странно, но на боевых симуляторах отсеивалось в среднем двадцать пять, тридцать процентов соискателей на право обучения.

Гарольд с Танти попали в первую группу. После чего их выпустили в совсем иной, внутренний двор. Видимо не хотели, чтобы испытуемые заранее оглашали увиденное и прочувствованное тем товарищам, которые ещё не побывали в симуляторах. Но во дворе друзья сразу посчитали: от пятидесяти человек осталось только сорок два.

— Вот оно как, — заволновался Танти, — Сразу отсылают, и попрощаться не дают.

— Чего ты дёргаешься? — пожал плечищами Гарольд, — Роман без труда справится. Или ты за кое-кого иного переживаешь? — заметив злой взгляд, обрадовался: — Никак я самым догадливым становлюсь…

— Ну и что? Нам подобное пройти — раз плюнуть, а ей? Вода, между прочим, вообще как натуральная была, холоднющая. У меня всё тело сразу свело.

— Да? — оживился друг. — У тебя тоже ребёнок с набережной сорвался?