Галина Громова - Бухта Надежды. Первый шторм

Подполковник перешел через дорогу и не спеша направился в сторону отделения, следом за ним шагали его помощник, а также Степан, Костя и Иван Собко.

Возле отделения милиции росли шикарные голубые ели. Степан даже засмотрелся на них, хмыкнув про себя, что везде одно и то же. Как под копирку – если милиция или гаишники, так обязательно голубые ели посажены. Вон в родном городе возле городского управления ГАИ такие же красавицы стоят…

Прошло около двух часов за рассказами о том, как Степан выбирался из города и добирался сюда. Отдельно Макар Бебешко расспрашивал про обнаруженных на пути убитых. Степан с Костей как вспомнили, так и рассказали, показали на карте, где примерно на них наткнулись. А потом и сами расспросили, что здесь да как, чтобы хоть как-то быть в курсе последних событий поселка.

Оказалось, что вся эта катавасия с мертвяками хоть и не так сильно затронула село, но в первые дни неразбериха была конкретная. Особенно досталось станции «скорой помощи». Но больших потерь медики не понесли – местная больница и так на ладан дышала, поэтому тяжелобольных пациентов в ней уже не держали лет двадцать – всех в город отправляли. А вот вся зараза, судя по рассказам очевидцев и уцелевших, пошла с автовокзала и трассы, проходящей через поселок. То ли несколько зараженных прибыло, то ли зомбаки дошли сюда, но двадцать первого числа около десяти утра прозвенел первый тревожный звонок. Пока разобрались, что происходит, покусанными оказалось достаточное количество людей, но тут начались звонки от родственников, проживающих в городах, и жителям Николаевки открылась страшная картина. Но так как среди мужского населения поселка было достаточно охотников, да и просто мужиков, которые с топором умеют управляться, то всех упырей положили, а после с почестями похоронили – все как положено, не чужие ж, поди…

Голова поселкового совета непонятно куда делся, и поселок возглавил начальник отделения милиции, взяв под крыло и пожарных, и военкомат, что был в поселке. Теперь вот Бебешко ломал голову, как жить дальше. Извечные вопросы «кто виноват и что делать?» не покидали его начавшую рано лысеть голову. И если первый вопрос оставался без ответа, который не был столь важен, то на второй вопрос ответ нужно было искать. И при этом срочно.

– Как думаете, надолго все это? – поинтересовался Марченко, который тоже присутствовал при всем этом разговоре.

– Как бы не навсегда, – покачал головой Константин. – За эти три дня столько людей погибло, что вы и представить себе не можете. А люди, они не просто двуногие без перьев, они еще и специалисты. Вот закончится мука, что делать будете?

На столь насущный вопрос ответить не получилось – в дверь постучались и, не дожидаясь ответа или приглашения, вошли несколько человек и поздоровались с подполковником, который как раз вернулся к вопросу Константина Аркадьевича.

– Зерно совхозное есть. Перемелем.

– И насколько запасов хватит? А электричество? Где-то случится повреждение ЛЭП, что будем делать? То-то же. Это раньше были электрики, ремонтники… А сейчас? Сейчас-то они тоже есть, но… Вот не дай бог канал будет перекрыт. Все сельское хозяйство юга и Крыма загнется на корню.

– Не будет он перекрыт. Вода по каналу идет самотеком аж до Джанкоя, а там уже стоит первая насосная станция, – покачал головой Собко, припомнив схему размещения насосных станций Северо-Крымского канала.

– А скажи-ка мне, Иван… – задумался над словами пришлого мужика Бебешко. Он ведь пока и не рассматривал всю проблему с этой новой для него стороны – перебили первых обратившихся и ладно, а теперь получалось, что ситуация намного серьезнее, чем казалась на первый взгляд. – Что у нас на насосной творится?

– Да что творится? Ничего. Станция сама по себе автоматизирована, то есть присутствие человека обязательно, но большого ума, чтобы с ней разобраться, не нужно. Проблема в другом…

– И в чем же?

– В деталях для ремонта. Если что-то где-то сломается, то гаплык неизбежен.

– А есть основания полагать, что сломается?

– Ну в этом году мы там все проверяли и чинили, так что лет пять еще проработает как часики, а вот потом… даже и не знаю. Кстати, сейчас там дежурит Серега, сменщик мой, а вот третий – Сашка – так и не вышел на связь. Надо бы к нему домой сгонять – вдруг он того… тоже упырем перекинулся.

– Понятно. Ладно… Черт! – внезапно гаркнул милиционер и гулко хлопнул ладонью по столу. – Я понятия не имею, что делать!

– Что-что… Строить светлое коммунистическое будущее в отдельно взятом поселке… – как-то даже равнодушно пожал плечами Константин.

– И как вы себе это представляете? – устало опустился на стул подполковник, который взвалил на себя ношу, грозящую стать непосильной.

– Ну во-первых, озаботиться пропитанием. Продукты уже перестали завозить в магазины, а дальше будет хуже. Все припасы через месяц-другой закончатся. А урожая пока нет. И что будет?

– Ничего хорошего… – устало ответил Бебешко, расстегивая верхнюю пуговицу воротника своей форменной рубашки, которую, как, впрочем, и форму, он все так же продолжал носить.

– Правильно. Поэтому нужно опять собирать колхозы-совхозы и давать стране уголь. Фигурально выражаясь.

– Да кто ж в них будет вступать? – саркастически хмыкнул Марченко. – Сами же видели, сколько было добровольцев в патрули. А это, между прочим, жизненно необходимо… Это реальный вопрос жизни и смерти, а не эфемерное коммунистическое будущее.

– Как я частенько говорю, главное – стимул, – задумчиво произнес Степан, доселе скромно молчавший.

– Во-во, – поддакнул Константин. – Мы ехали, видели, что уже озимые всходят. А когда пшеница созреет, кто ее будет собирать и на чем?

– Ну комбайны… – протянул один из присутствующих. – Не вручную же!

– А топливо?

– Так. Понял, – хлопнул ладонью по столу подполковник. – Значит, обеспечить запас топлива. Пиши, Марченко.

– Дальше, – продолжал профессор из Евпатории. – Пустые поля есть? Есть. Сейчас как раз время картошку сажать. Согнать баб с детьми – пусть сажают. Вручную. Нескольких мужиков с ружьями в патрули для охраны от мертвяков или других… нежелательных элементов.

– Так кто ж пойдет копать-сажать? – опять поинтересовался Марченко, старательно выводя буквы и занося мысли начальства на бумагу – для благодарных потомков.

– Так вы ж власть, вот и издайте приказ. В случае непослушания – выселение из поселка. И пусть чешут куда хотят… – хмыкнул Константин.

– Но это как-то… – замямлил Степан.

– Степа, не те времена нынче, чтобы демократией заниматься. Теперь нужно четкое управление. Жесткое. Порой даже жестокое.