Андрей Земляной - Один на миллион

Охранники быстро переглянулись и, видимо, старший отдал тихую команду двум из них, которые подхватили Белого под руки и втащили в подъезд.

– Сейчас все будет… И травка, и девочки…

Через секунду в подъезде раздались непонятные шорохи и короткий всхлип. Затем тихий шепот:

– Скока бабла! Суй в карманы скорее, пока не засек!

Крысятничество следовало пресечь в корне, и поэтому старший решительно распахнул дверь. Последнее, что он увидел в жизни, был летящий на него пол.

Быстро, но тихо, Белый, подталкивая впереди себя оглушенного охранника, поднялся на верхний этаж и прислушался. Из-за одной из дверей явственно слышался тихий шорох и приглушенные голоса. Затем что-то уронили, и два человека стали лениво переругиваться.

– Стучи!

– Я не знаю пароль… – промычал охранник.

Белый вдавил ствол автомата в спину.

– Ну!

– Бенни, Ахмед, откройте! – заверещал охранник и замолотил в дверь.

Через несколько секунд дверь со словами: «Ну чего тебе, придурок?» распахнулась.

Металлический цилиндрик тихо звякнул, и выброшенный мощной пружиной дротик воткнулся точно в раскрытый рот. Белый развернул метатель и, приставив его к подбородку охранника, еще раз нажал на кнопку. Ворочавший ящики в углу мужчина успел только поднять глаза, как в его голове образовалась еще одна дырка от стального стержня.

Перевалочная база была устроена с размахом. В трех комнатах когда-то достаточно респектабельного жилья располагался склад, а в четвертой собственно сам транспортер. Закрепленный в массивной конструкции трос уходил со снижением на другую сторону, где располагался приемный узел. Контейнер, в котором груз преодолевал двухсотметровое расстояние, мог при желании вместить человека даже более солидной комплекции, чем Белый. Несмотря на это, Белый оторвал от ящика один из роликов и, собрав импровизированную подвеску, зацепил ролик за трос и решительно оттолкнулся от стены. Он, разумеется, не знал, какая встреча его ждет на том конце переправы, но, предполагая наличие даже самой примитивной сигнализации, имел все основания думать, что встреча эта будет жаркой.

Несмотря на плохие ожидания, комната, в которой находился конец троса, была пуста. Белый мягко спружинил, погасив немалую скорость, отцепился и прислушался. Вроде все было тихо.

Достав из кармана рюкзака небольшой предмет, похожий на кастет, и аккуратно, чтобы не порезаться, вытащил из скрытой внутри катушки кончик тончайшей нити, удерживая маленькую кнопку на лебедке. Клей, который смачивал нить, намертво приклеивал ее к любой поверхности. В данном случае это был массивный крюк, за какой-то надобностью вмурованный в стену.

С тихим жужжанием лебедка опустила Белого на асфальт. Он сдвинул защитную пластину и нажал клавишу под ней. Электрический импульс, запасенный лебедкой при спуске, ушел по нити вверх и мгновенно превратил клей в порошок, а моторчик снова смотал освобожденную нить на лебедку.

Проплутав некоторое время по темным переулкам, вышел к вполне респектабельному Олимпийскому бульвару.

Почему он не стал исполнять последнее распоряжение куратора операции и не направился ни к порту ни к кассам Космофлота, где находилась одна из точек эвакуации, наверное, и сам не смог бы сказать. Но в ситуации, когда все пошло кувырком, последнее слово всегда оставалось за конкретным исполнителем.

Белый не знал да и не мог знать, что судно, на котором находился его аварийный контакт, уже блокировано военной полицией, а тысячи сотрудников силовых служб и военнослужащих взяли в плотное кольцо все места, из которых можно было покинуть город.

Ничего этого он не знал, но здравый смысл подсказывал, что ищут его серьезно. Количество беспилотников, барражирующих над городом, увеличилось чуть не втрое, а патрули были усилены людьми и техникой. С оборудованием и оружием, как ни прискорбно, у ближайшего мусорного бака пришлось расстаться, потому что надеяться на то, что оружие, даже пластиковое, не засекут многочисленные детекторы, было просто глупо.

Увидев вывеску супермаркета, Белый смешался с праздной толпой и, постепенно прикупая в различных отделах одежду, сменил гардероб. Теперь он уже почти не напоминал полубомжа, а был скорее похож на небогатого клерка. В небольшом кафе перекусил и послушал душераздирающий репортаж о неожиданном ремонте канализационной сети и беспорядках в карантинных частях города, где шли повальные обыски и аресты. С чего бы это вдруг городское руководство решило на ночь глядя навести порядок в трущобах, обозреватель телеканала не знал и сильно расстраивался по этому поводу, а причина всех выпавших на долю жителей Нижнего города проблем спокойно попивал кофе и прикидывал различные варианты. Естественно, был очень велик соблазн залечь в какую-нибудь дыру именно там, за стеной. Но у него был план получше. Собственно не план, а так. Соображение. Даже там, где ничего нельзя, находятся люди или целые сообщества, которым все можно. Так сказать, первые среди равных.

Именно здесь, в благопристойной части города, где камер наблюдения, сканеров и прочих так милых полицейскому штучек было едва ли не больше, чем самих людей, Белый и собирался спрятаться, пока не утихнет шум. Ну хоть на пару-тройку дней. Но для жизни в верхних слоях атмосферы требовались приличные крылья, роль которых успешно играли деньги.

Потолкавшись в толпе на распродаже, он стал счастливым обладателем четырех пухлых бумажников, от которых тут же избавлялся, просто выбрасывая их под ноги. Естественно, освободив их перед сбросом от наличных. Он пересчитал в уме наличность, и уже не расслабленной, а вполне целеустремленной походкой дошел до стоянки монорельса. Десять минут дороги и город вокруг совершенно преобразился. Здесь уже не мелькали военные патрули и не летали между домов полицейские ищейки. Дорогие казино и рестораны, роскошные аэромобили и не менее роскошные женщины. Охрана и контроль здесь, разумеется, тоже были. Только все намного, намного деликатнее. Большие деньги не любят назойливого внимания. Даже полицейские функции здесь исполняла одна из крупных частных охранных фирм.

В небольшом уютном магазинчике он стал обладателем вечернего комплекта от Ассанте – модного японского дизайнера. Темные брюки и легкий пиджак из темно-синего почти черного шелка сидели на нем как влитые. И уже рассматривая себя в зеркале, позволил себе слегка рассмеяться, представив, как будет выглядеть начальник финчасти при утверждении данного пункта отчета. Впрочем… Он слегка повернулся, ловя свое отражение в тройном зеркале «в профиль». Оставлю-ка я его себе. Он благосклонно кивнул портному, подгонявшему костюм, и, рассчитавшись, вышел.