Андрей Ливадный - Прорыв

Положение только усугублялось, становилось все более угрожающим. Его психика явно не выдерживала, окружающий мир то вспыхивал феерическими, брызжущими, иногда – размытыми в движении энергоматрицами, то замирал, тускнея, превращаясь в сумеречную неопределенность.

Ни первый, ни второй способы восприятия не устраивали Шершнева, но как-то примирить обычное зрение и визуализированные рассудком показания сканеров, взаимосвязать их в целостную картину удавалось лишь ценой невероятного нервного напряжения, да и то ненадолго.

Силясь преодолеть головокружение, он закрывал глаза, но и это не спасало – на фоне плотно смеженных век по-прежнему расцветали яркие ауры энергий, в такие моменты мозг окончательно терял связь с реальным миром, погружаясь в разноцветные грезы.

«Нет. Так не пойдет».

Он со стоном привстал.

Все двоилось перед глазами. Множество энергоматриц, зафиксированных расширителем сознания, превращали реальность в сюрреалистический танец световых эффектов.

«Ну и что теперь? Сдашься? Сдохнешь?»

От внутреннего напряжения раскалывалась голова, мышцы мелко дрожали, во рту все пересохло.

«Успокоиться… Контролировать сознание… Это всего лишь иная форма «компьютерного зрения»… Соберись!.. Регулируй восприятие!..»

Ивану казалось, что кто-то другой стоит над ним и орет, пытаясь вырвать его из сумеречного состояния безысходности.

Сколько прошло времени, он не помнил, но в какой-то момент злоба на собственную беспомощность помогла: очередное мысленное усилие вырвалось хрипом, но возымело действие – сигнатуры снующих поблизости мелких механических тварей поблекли, расширитель сознания наконец-то отреагировал адекватно, мгла поредела, сквозь нее проступили очертания рельефа.

Он с трудом отдышался, осторожно повел взглядом из стороны в сторону.

Панорама плавно переместилась, восприятие действительно стало похоже на компьютерное видение: близкие предметы выглядели четко, на среднем расстоянии прочерчивались лишь серые контуры, вдалеке он теперь различал только крупные объекты, сигнатуры различных механизмов, металлорастения и колонии скоргов подсвечивались аурами энергоматриц, только если он задерживал взгляд и мысленно концентрировался.

Уже легче… Оказывается, нужно было подобрать правильную аналогию новому способу восприятия, и расширитель сознания наконец отреагировал, подстраиваясь, отыскав интуитивно понятный для Ивана алгоритм визуализации данных.

Боль и головокружение медленно, неохотно отпускали рассудок.

Он встал, придерживаясь рукой за обломок торчащей из земли бетонной плиты, еще раз осмотрелся, теперь уже пытливо, внимательно.

Почва, вздыбленная ударами пульсаций, застыла пологими волнами. Фрагменты зданий, вдавленные в нее, немыслимо деформированные, вызывали чувство опасения. Взгляд не находил в окружающем ничего привычного – ни единой зацепки.

«Спокойно. Нужно найти укрытие… Пока не почувствую, что со мной все в порядке, углубляться в отчужденное пространство нельзя».

Огромное сумеречное жерло бетонной трубы, торчащей из ближайшего вала искажений, привлекло внимание Шершнева. Неплохое убежище. С виду надежное, а главное, до него недалеко.

Первый шаг дался ему с трудом. Вестибулярный аппарат еще не «доверял» информации, полученной от расширителя сознания, что вызвало очередной резкий приступ головокружения. Удержав равновесие, Иван сделал следующий шаг с таким чувством, словно заново учился ходить.

Мимо неслись косматые клочья разорванных порывистым ветром облаков. Компьютерное зрение фиксировало твердую поверхность, но он рефлекторно ощупывал ногой почву, прежде чем сделать шаг, перенести вес тела.

Со стороны это, наверное, выглядело комично, но Шершневу было не до смеха. Он двигался медленно, постепенно начиная верить новым, неведомым ранее ощущениям.

По осыпи бетонных обломков, сцементированной стекловидной массой расплавленного, а затем отвердевшего вещества, он вскарабкался уже увереннее, дотянулся рукой до края трубы, на поверку оказавшейся опрокинутым фрагментом колодца ливневой канализации, и, подтянувшись, вполз в облюбованное укрытие.

Головокружение не исчезло, но стало терпимым. Чувство дезориентации постепенно отпускало, теперь поворачивая голову, он уже не вздрагивал, когда расширитель сознания, подгружая данные, вдруг начинал «притормаживать». Его предупреждали о возможности возникновения подобного эффекта. С датчиками все в порядке, а вот мозг еще не поспевает обрабатывать полученную информацию, отсюда и сбои в мысленном восприятии.

Он справился с очередным приступом головокружения, сумел сосредоточиться, и панорама окружающего перестала подергиваться, стала разворачиваться плавно, только осматриваться пришлось медленно.

Замкнутое пространство бетонного колодца обрывалось тупиком, обвалом земли.

Он устало присел, привалившись спиной к закругляющейся стене. После изматывающего напряжения, вызванного некорректным включением метаболического импланта, все тело ныло, требуя хотя бы короткого отдыха.

На самом деле он обманывал себя. Усталость мышц легко преодолима, для этого существуют специально разработанные стимуляторы, а вот оглушающий удар по психике оказался силен, ничего не скажешь.

Он чувствовал себя так, словно попал на иную планету, где цивилизация давно погибла, оставив после себя лишь искаженные пульсациями обломки да странные формы жизни, не имеющие ничего общего с понятием «биосфера».

Глобальное одиночество – вот что он почувствовал, глядя вокруг.

Ивану мгновенно вспомнились ощущения неизвестного сталкера.

«Спокойнее», – вновь мысленно осадил он захлестнувшие разум эмоции. Не страх, но чувство обреченности постоянно давило на психику, вновь и вновь напоминая о враждебности замкнутого мира Пустоши.

«Теперь и я – сталкер», – попытался мысленно ободрить себя Шершнев.

Аутотренинг практически не помогал. Все ощущения трансформировались. Оружие не внушало прежней уверенности. Обломок бетонной трубы теперь уже не казался надежным убежищем, скорее – ловушкой. Деформации психики происходили ежесекундно, по мере поступления новых данных от сканеров. Внимательный взгляд, брошенный назад, на пройденный путь, внезапно выявил пропущенную опасность, оказывается, замысловатое сплетение распластанных вдоль земли металлических труб таило серьезную угрозу – меж ржавыми изогнутыми коммуникациями проскакивали искры, их объединяла единая энергоматрица, словно фрагмент древнего водопровода являлся формой механической жизни…