Артем Каменистый - Рождение победителя

Нет, хоть я такую музыку не слушаю, но ничего не имею против этой исполнительницы в частности, и особенностей современной эстрады в общем. Попса живет своей жизнью — я своей. И сейчас мне не ясно одно: как эта карга здесь нарисовалась?!

В следующий миг стало понятно, что обознался — старуха улыбнулась. Нет — я все могу понять: кризис, демпинг пиратских альбомов и халявных сайтов, откаты музыкальной мафии и пришедший во время еды аппетит — с деньгами даже у матерой звезды может быть туго. Но не настолько, чтобы «поп-дивы» щеголяли слюнявыми деснами кое-где «украшенными» обугленными пеньками сгнивших зубов. Да и маникюр странноватый даже для рокера-сатаниста. И к созданию прически стилисты не причастны — над ней, похоже, ураганный ветер поработал, а обманулся я из-за сумрака и вывертов подсознания, ищущих знакомое там, где его нет. Одежда, опять же, не от итальянских брендов и даже не от «секонд-хенда». Нечто до умиления самобытное. Такое впечатление, что бабушка бегала по лесу, пока не собрала на себя всю паутину — получилось нечто вроде мерзко выглядевшего кокона, в прорехах которого проглядывало давненько не мытое тело.

— Король! Гляди! Кажись мужчинка очнулся. Глазенки вытаращил. Ну чего мычишь, болезный? Поди по девкам скучаешь?

Если и было в данный момент что-то, о чем я скучал менее всего, так это как раз девушки. Но старуха, похоже, в мои невинные помыслы не верила.

— Вот! Вижу! Все зло от девок! Всегда так. Вот почему ты здесь очутился? Скажи без утайки: баба виновата?

— Ыыыыыы…

— Король, чего он опять мычит? Дам-ка я ему воды — может заткнется, или чего приятного скажет.

Душа моя тут же переполнилась благодарностью к странной старухе. Пусть чудит как ей заблагорассудится, лишь бы напоила.

Воды мне дали неудобным способом — выжали в рот мокрую тряпку. Выглядела она так, будто ею не меньше года драили полы в туалетах общежития для африканских студентов, но сейчас не тот случай, чтобы привередничать. Кашляя и рыдая от раздирающей горло и бронхи боли, я давился упоительной влагой, стараясь не потерять ни капли. Старуха при этом продолжала разговаривать с невидимым собеседником:

— Король, а ведь он не старик. Просто потасканный какой-то. Где ж нашего парня носило? А? Здесь ведь никто никогда не появляется с севера. Ну кроме бродяг морских мимолетных. Но этот точно не из-за моря пришел. Вон — глазки будто у теленка. И немощь у него непростая. Ох непростая… Король — а может он из ваших? Нет? Вот и я так думаю.

Сомневаюсь, что в пещере (а я уже понял, что нахожусь в каменном гроте) присутствует особа королевской крови. Весь мой жизненный опыт подсказывал, что одиноко живущая женщина слегка (а может и не слегка) тронулась умом, и теперь может разговаривать с чем угодно. В лучшем случае с собакой или ночным горшком. В худшем с однорогим демоном, который ведет ее по жизни с помощью разнообразных полезных советов. В частности, любит рекомендовать умерщвлять приходящих с севера путников самыми жестокими способами. Я в принципе уже не против упокоиться, но хотелось бы не мучаться — и без того натерпелся.

Дай мне волю, пил бы, пока не лопнул, но увы — не дали. Вожделенная тряпка исчезла, а затем старуха деловито разобралась с завязками на поясе и непринужденно заглянула в штаны. Свои действия она прокомментировала нерадостно:

— Смотри-ка Король — стручок у него и впрямь как у молоденького. Мясистый, сочный. Да только какой нам от него прок, если разлегся дохлым червяком.

После этих настораживающих слов бабка с надеждой подергала за предмет своего интереса и разочарованно добавила:

— Совсем плохо. Чую я — не поднять червяка на дело. И как же мы с ним поступать будем? А? От него ведь, получается, пользы вообще никакой. Король — думаешь, он пойдет на поправку? Или не стоит браться за зряшное? Я вот даже не знаю, как тут быть. Но стручок уж больно хорош даже спокойный — очень охота его в мужском деле посмотреть. Эй! Ты! Я не дала тебя волкам сожрать. И напоила. И помочь могу — ведаю, как людей лечить. Но только службу придется сослужить. Мне службу. Приятную.

На последних словах старуха попыталась игриво хохотнуть, но вместо этого прокаркала столь гнусно, что услышь этот смех сексуальный маньяк на пике своей озабоченности, вмиг бы превратился в неоперабельного импотента.

Хозяйка пещеры и сама поняла, что быстрого положительного ответа от меня ждать не стоит:

— Молчишь? Не мычишь даже? Вот все вы такие, гуляки. Молоденьких вам подавай. Вот скажи честно: хоть капельку я тебе нравлюсь? А? Молчишь… Ну да мы не гордые: нравится или нет, а за службу отплатить все равно придется. И если не хочешь, чтобы Король твой стручок под корешок оборвал, то думай, как бы побыстрее мужскую силу набрать. Ведь место тут тихое, парней мы давно не видали. Соскучились. И если думаешь, что с Королем шутить можно, то посмотри на него как следует. Ну?

Понимая затруднения «гостя», старуха без нежностей завернула мою многострадальную голову набок. Перед глазами мелькнула стена пещеры загроможденная связками хвороста, рассохшимися бочонками, корзинами, какими-то досками и ящиками. А потом я увидел Короля, восседавшего на каменном полу.

И вырубился. Слишком серьезная картина для человека в моем состоянии.

Не знаю, долго валялся в отключке, или как, но когда вновь пришел в себя, подозрительных звуков не услышал. Полная тишина. Рискнул приоткрыть глаза. Беззубой старухи в поле зрения тоже не оказалось. Полный мрак. Или ночь, или без источников света здесь всегда так.

Надо прикинуть, куда я на этот раз угодил. Хоть и развалился до состояния полной немощи, но мозг почему-то работает относительно здраво и грех этим не воспользоваться.

Что мы имеем? Имеем обжитую пещеру. Ничего странного: в современном Межгорье это обычное дело. Обитает здесь как минимум один человек. Та самая озабоченная старуха. И при ней Король. Если мне не померещилось после всего пережитого, то сия титулованная особь относится к обширному семейству образин, именуемых аборигенами «погань». Местная нечисть.

Стоп! А почему ты так решил?! Может просто зверушка пещерная.

Ага… ну как же… Зверье, в каком бы мире не обитало, подчиняется общим законам биологии. Если что-то и нарушает, то по мелочи. А здесь налицо бред в особо крупном размере. Вот возьмем обычных позвоночных. Кистеперая рыба зачем-то выбралась на сушу, словила кайф от кислорода и назад не вернулась — превратилась в амфибию. В итоге земноводные бегают на четырех конечностях — эволюционировавшие плавники. Но и жираф тоже на четырех саванну топчет, а ведь он про рыбу знать ничего не знает — слишком далеко от нее ушел. Человек вроде как на двух передвигается, но это потому, что он в ходе эволюции взвился на дыбы и стоял так до тех пор, пока передние ноги не превратились в руки. А у птиц они стали крыльями.