Жестокий космос - Александр Павлович Быченин
— Приветствую, господа! — обратился я по-английски к решительно настроенным визитёрам, как только «дежурный по КПП» распахнул «калитку».
Вернее, сдвинул её в сторону по специальной рельсе-направляющей — до распашных секций разработчики «Кораля», слава богу, не опустились. Хотя могли, я это точно знаю. В более дешёвых гражданских версиях так и сделано. Плюс в них вместо «когтей» на энергораспределителях в комплекте целая куча подпорок типа «лом чугуниевый обыкновенный». Или титановый, не суть.
— Э-э-э… а вы, собственно, кто? — пристально и, я бы даже сказал, с вызовом уставился на меня коренастый и чернявый мужик ярко выраженной латинской внешности.
Добавь ему усы, сомбреро и пончо, и будет вылитый карикатурный мексиканец. Но этот облачён в стандартный универсальный комбез, туго натянутый на пузе. Плюс справа, скорее всего, под рабочую руку, поясная кобура с чем-то монструозным и однозначно старинным — как бы ни «Кольт Анаконда»! — как символ власти. Вторая характерная деталь — вместо широкополой шляпы замызганная бейсболка с замусоленной до полной неразборчивости эмблемой какого-то, судя по смутно различимой перчатке, бейсбольного же клуба.
А вот на ногах самые натуральные мексиканские сапоги-чарро! Мало того, штанины комбеза, такое ощущение, изначально слишком длинные, распороты сбоку по шву чуть ли не до колена, и щегольская — некогда, возможно, даже белая — шнуровка вставлена! Вышивки только не хватает, а то вообще бы аутентично было. Чёрт! И пояс, пояс! Такой же традиционный, широкий, пузо до пупа закрывает. А сразу над ним комбез расхристан, да так, что заросшую буйным волосом грудь видно. Вот это я понимаю, эклектика! Так и подмывает спросить, типа, уважаемый мачо, а можно с вами сфотографироваться? С трудом, если честно, удержался. И акцент, акцент! Круче только у моих соотечественников. Если мужик не мексиканец, то я тогда не уроженец Нового Оймякона!
Н-да… что-то дофига восклицательных знаков. Становлюсь излишне впечатлительным, что ли?..
— Мастер-лейтенант Болт, — не менее пристально, да ещё и с чуть издевательской ухмылкой, уставился я на местного в ответ. С собственным акцентом, кстати, перебарщивать не стал, чтобы тот не подумал, будто я передразниваю. — «Альфа-корпус», взвод «Бэ-сто-тринадцать». Прибыли на сигнал бедствия. Или у вас уже всё в порядке? — иронично заломил я бровь, заметив недовольную гримасу на физиономии второго визитёра — того, что шёл рядом с мачо.
И от его внимания моя реакция не ускользнула, спасибо прозрачному забралу. Интересно, кстати, что за хрен с горы? Очень похоже, что здесь, в Колонии, двоевластие.
Оставшиеся же двое держались чуть позади, и, судя по одежде и наличию каких-то ружбаек, антикварных даже на вид, представляли собой банальную охрану. Вопрос только, чью конкретно — мэра или его визави. А то, что они между собой на ножах, я понял сразу. Тут не надо быть двух пядей во лбу. Сколько я уже таких вот парочек на своём веку видел! Не сосчитать. Впрочем, оно и неудивительно — люди везде одинаковы. Если есть власть, то обязательно найдутся те, кто на неё претендует. Но кому-то повезёт чуть больше, и он заберётся на вершину местной бюрократической пирамиды, а кто-то остановится буквально в шаге от вожделенной цели, и примется строить козни в надежде спихнуть более удачливого конкурента. И чем малочисленнее такие вот социумы, тем жёстче в них вертикаль власти. Вплоть до диктатуры, а в иных случаях и рабства. Но по этим двоим сразу видно, что они заклятые друзья — ненавидят друг друга, аж нормально кушать не могут, но и поодиночке не вывозят. А от этого «заклятая дружба» лишь крепчает.
Кстати, раз уж мэра описал, то и второго придётся. Хотя что тут описывать? Есть прекрасный термин — антипод. И этим всё сказано. Долговязый, тощий, снулый, с недовольной физиономией. Гринго. Комбез как на вешалке, и без излишеств в виде нестандартных украшений. Но и у этого символ власти в наличии — точно такой же, только меньше и другой, как выражается Макс. То есть самопал, но в подмышечной кобуре и что-то явно глокообразное. А ещё взгляд — мёртвый и пронзающий насквозь. И жёсткий. Как зыркнет, и ощущение, что гвоздь в тебя забил. Двухсотку как минимум. Да, ещё тип лысый. А там, где не лысый, то какой-то пегий — и не рыжий, и не сивый, а нечто среднее. Если бы не эти две детали — взгляд да колер — то ничем бы, помимо худобы, и не запомнился. Обычный мужик, изрядно побитый жизнью. Или, что более вероятно, офисными интригами. Ну вот не на своём он тут месте, и всё! Попробуйте теперь меня в этом разубедить.
— Да!
— Нет!
Фига се! Хором получилось. Но у крепыша-мексиканца голосина, с характерной такой хрипотцой, а у блёклого и голос такой же блёклый, как он сам. Но, против ожидания, его «да» на фоне решительного «нет» напарника отнюдь не затерялось.
— Занятно, — хмыкнул я. — Похоже, вам двоим стоит определиться с общей позицией. От неё, уж поверьте, многое будет зависеть.
— Просто улетайте! — буркнул блёклый, но был безжалостно перебит мексиканцем:
— Уймись, Хуан! Пока я мэр Рио-Рохас, безопасность населения — моя проблема! А ты вместе со своими яйцеголовыми можешь идти в задницу! Или в любую сторону на выбор! Планета большая, руин много! На всех хватит!
—
