Тьма и Хаос - Денис Владимиров
Еще я стал вечным владельцем специализированной ячейки за сто тысяч золотых — высотой около восьмидесяти сантиметров и шириной около сорока, глубиной же в полтора метра с множеством отделений, куда были отправлены кольца Демморунга Кровавого, а также контейнер с луком, три камня душ, тридцать тяжелых кошелей с золотыми монетами, пять сотен красных, а также двадцать брусков черного серебра, метательные ножи «Поцелуи Мары» и шесть артефакторных гранат: огненных, ледяных и парализующих — по две каждого вида. Добавил трофейный вексель на двести пятьдесят тысяч, предварительно поинтересовавшись, можно ли их хранить его вне «портсигара». Оказалось тот ни на что не влиял, служил лишь аналогом портмоне. Заплатил дополнительно двадцать тысяч, чтобы содержимое можно было телепортировать в любое банковское отделение на территории Империи два раза.
Соломку я привык стелить везде, точнее нам вбили эту непорочную практику. Сколько схронов и обезличенных счетов на Земле осталось — все сходу и не вспомнишь.
Из краткой лекции выяснилось, что ограбить или обнести официальные финансовые учреждения не получилось ни у кого за всю историю их существования. Ни в давние времена, ни тем более теперь. Даже, если противник захватит город, то все ценности экстренно будут перемещены в некое специализированное хранилище в столице. А защита зданий позволит продержаться сколько угодно долго. Последнюю сентенцию воспринял, как бахвальство.
Забронировал на десять лет обычную камеру хранения за пятьсот золотых, в нее отправилась голова Деймона. Обмен на варсов и завершение сделки должно было состояться в Канцелярии, поэтому, во-первых, возить ее с собой не видел смысла, да и дер Ингертос должен был до всех довести весть о том, что все мои ценности хранятся теперь под защитой императорского Дома. Мага специально проинструктировал предельно четко, дабы не допустить никакой самодеятельности, начиная от того, как и о чем поговорить с Мрией, и заканчивая беседой с возможным представителем Дома Пасклей.
И, во-вторых, по договору с банком, при моей гибели или исчезновении, через год после хранения содержимое ячейки должно быть уничтожено лирнийскими слизнями. Дополнительный пункт прописали в договоре, его внесение обошлось в сто золотых, а если предстоит прибегнуть к утилизации, то банк снимал за эту услугу пять тысяч. Крайне дорогая процедура получалась, всех дел — бросить мешок в яму, но я был доволен. Знал бы про такую возможность изначально, вероятней всего, сразу при въезде в Демморунг отправился бы в банк, после чего можно было до передачи варсов забыть о покушениях со стороны Тризана. Однако в результате рациональность подвела бы, и вряд ли альтернативная цепь событий привела меня к текущему усилению. Риск — это обратная сторона моей работы. Поэтому, что не делалось, все к лучшему. Теперь же безутешный папаша должен наизнанку вывернуться и приложить все усилия, чтобы боевые животные заявленной стоимости были предоставлены мне в срок, и чтобы я до этого момента дожил.
Дополнительно, хранение камней душ в банке, как и основных средств, делало меня неинтересным для серьезных людей, с целью получения ценностей банальным воровством, грабежом и другими незатейливыми способами. А непонятливой отмороженной мелочью можно пренебречь — она в любом случае, если зажжется идеей, то будет предпринимать попытки перераспределения ценностей.
И уже через полчаса после завершения финансовых дел, мы в Канцелярии без всяких проволочек, несмотря на столпотворение эльфов, за пятнадцать минут заключили три соглашения с Кромом. Одно вступило в действие сразу. Я стал обладателем семи подворий — трех участков вокруг постоялого двора и четырех на выезде в сторону Стены согласно документу. Все было прописано грамотно, здесь староста завизировал уже мною «оказанные услуги», поэтому в течение декады род Волков обязывался передать остальные ценности по списку. И еще два договора начинали действовать, если я исполню устные договоренности между мной и Кромом. Конечно, Волчаре очень не понравилось, что вешал я долги не на него, а на всю стаю, но пришлось, скрипнув зубами, «подписать», то есть поставить оттиски кольца-идентификатора.
Эрин Брукус радовался приобретениям: «Теперь точно все потребности закроем, как нужно. Архитекторы под рукой, сразу распланируем все грамотно, чтобы затем ничего перестраивать не пришлось. Дополнительно, докуплю скот», а я отметил на себе метку следящего заклинания, от которой избавился минут через пять, после расставания с неугомонным санитаром леса.
На крыльце Канцелярии нас встретил посыльный от эрлглэрдессы Раены, которая решила форсировать события и послала надушенное письмо, где кратко сообщала, что в двадцать ноль-ноль будет ждать меня в таверне «Блеск Иратана», отказ не предусмотрен. Когда молодой парень скрылся из поля видимости, я вновь провел проверку на метки — ничего, попросил мага поставить купол и начал раздавать указания:
— Эрин, планы немного меняются. Найди мне в течение пары часов газеты, где имеются статьи этой милой девушки. Минимум три-четыре, но больше пяти не нужно. Желательно за разные периоды. По бюджету — смотри сам. Они нужны. Это приказ.
— Сделаю! И даже быстрее! — тот сорвался с места быстрым шагом.
— Мэтр, тебе известно что-нибудь про нее? — обернулся к магу.
— Немного.
— Кто она такая?
— Дом Арнаут — это ветвь от императорского Дома, не вассалы, а именно родственники, выделены в нее после восхождения на престол сегодняшнего правителя, который стоит во главе государства уже более ста пятидесяти лет. Поэтому перед ней все дороги открыты и позволено очень многое. Сам видел, как все вокруг лебезят.
— Дер Вирго вроде бы за ней ухлестывал, — неопределенно сообщил.
— Он старый развратник, ни одной юбки мимо не пропускает. Однако здесь ничего ему не обломится. Раена крайне негативно относится к магам, особенно входящим в элиту Первой Имперской академии, а он хоть и со всеми поругался, но принадлежит к ней.
Пока мы добирались до «Маго-механики и артефакторики Рихтера Грея», предварительно заехав на оперативную базу, где я захватил черное серебро и красное золото, требующееся для починки брони и для прокачки родовой книги, дер Ингертос поведал о взбалмошной журналистке известные ему факты из биографии и слухи, отвечая на мои многочисленные вопросы, часто вызывающие у него недоумение.
Девочка оказалось известной и не в узких кругах.
Двадцать шесть лет. Единственная дочь в семье, родители и три старших брата с детства души в ней не чаяли и не отказывали ни в чем, благо финансы и положение в обществе позволяло воплотить в реальность любые мечты. С самого детства отличалась неуемной жаждой деятельности и богатой, даже буйной, фантазией. В юности подцепила бациллу
