Аномальщик 4 - Андрей Розальев

Точно тот самый. Этот размеренный, глубокий, будто рокочущий бас трудно было бы не узнать. Правда, я думал, батюшка им только проповедует — ан нет, это просто у него такой голос.

— Чем обязан? — я, конечно, сделал вид, что не в курсе, кто это.

Он сейчас на чужой территории, где не без его подачи едва не случился теракт. Да, его виновность не подтверждена, но… косвенных доказательств достаточно для серьёзных подозрений. При весьма мутных обстоятельствах уже погиб экскаваторщик Лёня. Так с чего я должен быть излишне любезен с этим человеком?

Ах да… с того, что он не должен догадаться о наших подозрениях. На всякий случай. Ну и с того, что батюшка на самом деле может быть абсолютно не причём.

Вот это нам и надо выяснить. Подкидывая накануне каверзный вопрос, я и не думал, что он приведёт к личной встрече. Главное теперь понять, зачем вообще батюшка пришёл.

— Отец Иннокентий, — пробасил священнослужитель. — Начальник охраны ваш поведал, что в отсутствие товарища Островского людские вопросы вы решаете. Должен сразу сказать, что я великий противник похода вашего.

— Неожиданно! — вставил я.

— Библия в вопросе множественности миров категорична, — батюшка и бровью не повёл. — Бог сотворил Землю единую, а не земли многие. И как лицо духовное, я понимаю аномалии как попытки сил дьявольских проникнуть в мир наш во плоти. Чудовища ужасные, кои порой в аномалиях встречаются, тому подтверждение косвенное.

— Ну уж с Библией спорить я точно не стану! — развёл я руками. — Но причём здесь кадровые вопросы?

— Вы собираетесь отправиться прямиком на тот свет, — покачал батюшка головой. — И где в степени большей может быть потребно слово Божие, если не в походе таком? Кто знает, может, оно окажется оружием единственным действенным на стороне той? Совесть не позволяет мне остаться в стороне, и прошу я вас включить меня в состав экспедиции вашей.

— Во как! — я даже малость опешил. — Я был неправ, неожиданно — вот это. Вы против экспедиции, но хотите в ней участвовать?

— Решительно не хочу, — усмехнулся батюшка, — но вижу в сём долг свой. И утром сегодняшним получил на то благословение митрополита. Никто знать не может, с чем встретитесь вы по ту сторону, кого вам лукавый пришлёт для испытания. И если кто в иномирье испытает потребность в слове утешения и поддержки, тот всегда сможет обратиться ко мне, независимо от веры его.

— Но у нас каждый человек — универсал, — заметила Майя. — Помимо религиозных функций, чем вы можете быть для нас полезны?

Батюшка ответил сразу и не задумываясь, словно заранее был готов к подобному вопросу.

— Знаю я дюжину древних и редких языков, владею ими профессионально. И письменно могу переводить, и устно. Если наречие мне известное уловлю, — тут же поправил он сам себя. — А в миру получил высшее психологическое образование. Так что могу быть надёжной опорой, в том числе для коллег-атеистов. Отчаявшихся людей простых ободрю и утешу. Ибо что есть суть исповеди? Общение через посредника с Богом, если с точки зрения церкви смотреть. А чисто светски — психотерапия, ещё нашими предками придуманная и опробованная. Человек выговаривается, слышит реакцию на слова и поступки свои, и становится ему легче на душе.

— У нас строгий отбор в команду, — я не хотел говорить сразу ни да, ни нет, поэтому решил потянуть время, сославшись на объективные обстоятельства. — Особенно медкомиссия. Вы уверены, что сможете её пройти?

— Бог не по силам испытаний не даёт, — с достоинством вскинул голову священник. — Я готов!

— Тогда давайте подождем, пока вам выпишут временный пропуск, и добро пожаловать в ад!

— Никогда не шути с такими словами, сын мой! — с неудовольствием парировал батюшка, купившись на мою нехитрую провокацию. — Не давай дорогу нечистому.

Хм, похоже, это идейный боец. Теперь осталось понять, за какой именно вариант идеи он готов биться. Ладно, сейчас загоню его на полный медосмотр, а там, глядишь, рвения поубавится.

Вечером собрались на импровизированном совещании в кабинете Валентины. До этого момента мы с Майей ничего не говорили друг другу по поводу столь внезапного перформанса. Хоть и понимали, что в теории следящих устройств поблизости быть не должно, но рисковать не хотелось.

— Ну что могу сказать, — вздохнула хозяйка кабинета. — Хотя бы здесь отец Иннокентий кристально чист. В миру он Олег Вениаминович Свиридов, и он действительно психолог и полиглот. Мы получили подтверждение этой информации из нескольких независимых источников. И да, у него высокий ИТФ.

— Без коррекции не обойтись? — на секунду я поймал себя на мысли, что нет человека — нет проблемы.

— Не обойтись, — подтвердила Валентина. — Но батюшка уже дал своё согласие на неё. Так что после манипуляций профессора присмотришь и за ним, и за Геннадием Петровичем.

— Но зачем он вообще нам нужен? — удивилась напарница. — Тем более, раз ИТФ высокий, можно просто отказать в приёме в экспедицию, да и всё. В чём смысл тащить его с собой?

— Во-первых, так вы сможете приглядывать за ним, понять, какую игру затеяли наши противники. Во-вторых, многие из участников экспедиции — люди верующие. И даже если они это не афишируют, поддержка духовного лица будет для них весьма кстати. В-третьих, переводчик-полиглот в команде поднимает шансы на адекватное изучение любых письменных текстов, которые вы можете обнаружить по ту сторону.

— А если батюшка вместо этого диверсионную работу начнет? Будет сеять сомнения и панику среди персонала? — не сдавалась Майя. — Сами говорите, он действительно психолог. Значит, знает, на что грамотно надавить, какие слова подобрать, чтоб своего добиться.

— Только не говори мне, что он тебя пугает, — устало улыбнулась Валентина. — Впрочем, ты и должна быть подозрительной, тебе по статусу положено. Однако Система однозначно высказалась за включение этого человека в экспедицию.

Не, ну если Система… это, конечно же, меняет дело!

— Экспериментальная методика не панацея, — улучив секунду, шепнула мне Майя, когда мы покинули кабинет руководительницы.

Если после коррекции ИТФ выйдет за значения от 40 до 60, останется высоким, или же упадет ниже отметки в сорок единиц, человек будет признан непригодным для экспедиции. И Майка, конечно, прекрасно знала, что