Книга Азраила - Эмбер Николь
Броня покрывала меня с головы до ног. Она была достаточно прочной, чтобы выдерживать мощные удары чудовищ, с которыми мы сражались, и достаточно легкой, чтобы нам было легко передвигаться. Земля под моими ногами затряслась, заставив громадных тварей замешкаться. Это длилось всего мгновение, но именно эта секунда решила их судьбу.
Я взмахнул острым как бритва мечом, отрубив головы двум Иг’Моррутенам, принявшим обличие змей. Они упали на землю, из их тел сочилась зеленоватая кровь, а из ран, нанесенных моим клинком, валил пар. Боги-предатели призвали наших заклятых врагов Иг’Моррутенов на помощь в восстании, и это стоило нам многих жизней.
Поле боя было охвачено пламенем, и это лишало меня возможности отчетливо видеть происходящее. Огонь пожирал все на своем пути, и мое сердце обливалось кровью при виде того, во что превращался наш разрушенный мир. Оглушительный грохот ударил мне в уши, сопровождаемый вибрацией некого большого предмета, приземлившегося прямо позади меня. Я развернулся, подняв меч в ожидании встречи с очередным врагом.
Богиня Криэлла заблокировала мой удар своим палашом[5].
– Отдыхай, Самкиэль.
Она опустила клинок, вытерев его о свою бежевую броню. Ее длинные каштановые волосы выбились из-под помятого шлема. Криэлла была одной из самых свирепых богинь Раширима.
Я опустил оружие, вокруг нас бушевала битва. Я видел на ее коричневой коже брызги серебряной и голубой крови богов и Небожителей – они напоминали первобытный нательный рисунок. Она была залита нашей собственной кровью.
– Сколько?
Криэлла подняла шлем, открывая часть своего лица. Ее взгляд был прикован ко мне, пронзительные голубые глаза смотрели прямо мне в душу. Она покачала головой.
– Очень много. Иди к отцу. Если он падет, нашему миру придет конец.
Больше она ничего не сказала. Ее кожа засияла серебряным светом, и она ворвалась в самое сердце битвы.
Я подался вперед, поймав себя на мысли, что миры рушатся у меня на глазах. Боги умирали, их тела вспыхивали и сгорали, как миниатюрные звезды. Насколько хватало глаз, полыхал Раширим. Когда-то богатые, плодородные горы и долины превратились в безлюдную пустыню. Здания из чистого золота, наши дома и наш город теперь сожжены, разбиты и разрушены.
С громким воем над нами пролетел чудовищный Иг’Моррутен, ответственный за пламя, поглотившее наш мир. Огонь вырвался из его пасти – он продолжал жечь то, что осталось от Раширима. Это была крылатая смерть и достаточно большая мишень.
Серебряные линии на моей коже засветились ярче, когда я поднял копье и направил в него всю свою силу. Я крепко держал оружие над головой, чувствуя, как дрожит моя рука. Еще один взмах крыльев, и зверь исчез за черным облаком. Я терпеливо и сосредоточенно ждал, пока он сделает круг и вернется. Он уничтожал любые здания и постройки, которые видел, чтобы полностью стереть наш народ. Но в тайне от Иг’Моррутенов и богов-предателей мы с отцом отправили выживших на ближайшую пригодную для жизни планету.
Вспыхнул еще один столб пламени, и я услышал взмах крыльев. Я последовал за звуком и, увидев кончик крыла и хвоста, метнул копье. Я затаил дыхание, когда ярко-серебристый снаряд исчез, пронзив собой воздух. Раздался громкий, оглушительный крик – мое оружие попало в цель. Зверь упал. Его тело приземлилось рядом с тушами его собратьев, раздавив некоторых из них своим внушительным весом.
Оставшиеся в живых монстры уставились на моих людей обжигающе-красными глазами. Их переполняла ярость, и они готовились атаковать. Два ярких серебряных луча приземлились по обе стороны от неправдоподобно огромного зверя. Боги-предатели, не колеблясь, присоединились к уничтожению Небожителей. Потом они заметили меня. Я призвал свои серебряные мечи – по одному в каждую руку – и побежал прямо на них. Земля под моими ногами вибрировала, вокруг все мерцало. Внезапно окружающий мир словно расплылся, и я оказался в другом месте.
Горящих руин больше не было. Звезды и галактики, озарявшие горизонт, исчезли. Вместо этого я оказался в большой бронзовой комнате. Колонны вздымались к высокому круглому потолку, оркестр наполнял зал музыкой. Мой разум отправил меня в еще более далекое прошлое.
До войны Богов.
Передо мной стоял отец – его наряд представлял собой сочетание тяжелых, инкрустированных золотом доспехов и струящихся красно-золотых одежд. Драгоценности украшали густые локоны его волос: на некоторых были изображены золотые гербы, на других – эмблемы сражений, а одно из украшений было лично подарено моей мамой. На его голове возвышалась большая черно-серебряная корона с шестью остриями, по одному за каждую выигранную им войну. Все они закончились задолго до моего появления на свет. Концы короны представляли собой вытянутые ромбы с серебристыми камнями в центре. Отец надевал ее только тогда, когда этого требовал долг или правила приличия. Сегодня был праздник, а я вел себя не лучшим образом.
Отец повернулся ко мне. Его темные волосы были даже длиннее моих, а серебряные вены светились под его темно-коричневой кожей. Линии, тянувшиеся вдоль его рук, шеи и лица, были такого же серебристого цвета, как и глаза, смотревшие прямо на меня. Он был зол, и сила его гнева была сокрушительна. Золотой посох в его руке вонзился в пол, под его ногами пошли трещины.
– Я повторял тебе несколько раз, но ты ничего не слушаешь. Если бы ты не был моим ребенком, я бы решил, что ты глухой! – проревел он.
Я пошатнулся. Кажется, я выпил куда больше, чем следовало.
– Отец. Ты нервничаешь.
Еще один удар его посоха, и пол снова завибрировал.
– Нервничаю? Я бы нервничал меньше, если бы ты не выставлял себя на посмешище. Миры медленно превращаются в хаос. Ты должен быть более собранным, чем когда-либо. Иг’Моррутены стремятся завладеть любым царством на своем пути, и если их число возрастет, то даже мы не сможем их остановить. Мне нужно, чтобы ты сосредоточился.
Я вздохнул, хорошо зная, что за этим последует.
– Я сосредоточен. – Я пошатнулся, прежде чем продолжить. – Разве не я прекратил Намюр? Я получил имя Губителя мира благодаря землям, которые мы вернули. Я заслуживаю хотя бы минуту покоя, без крови и политики? Разве мы не должны праздновать победные сражения, быть среди наших?
Он усмехнулся, качая головой.
– Наши люди имеют право на
