Собрать мозаику - Натали Палей
– Вас давно не было.
Кроме сестры Таисии и главного целителя госпиталя господина Йовича, который бесил своим презрительным и брезгливым отношением, ко мне никто не приходил. Дни проходили очень тоскливо и уныло.
Охранников, которые несколько раз в день заглядывали в палату, я не воспринимала – они были словно часть интерьера госпиталя, настолько всегда безмолвные и незаметные.
– Много обязанностей сейчас. Плюс искал сведения, о которых ты просила. Но я с пользой провел время: кое-что узнал о Кристофе и Джейсоне Тубертонах, об их отце – графе, – напряженно и немного торжественно произнес он.
Я впилась взглядом в лицо атера, желая немедленно проникнуть в его мысли и сразу все выяснить.
– Пожалуйста, выпей успокаивающий отвар, – вдруг попросил атер Кирстан.
Сердце бешено забилось, я послушно выпила отвар, пока марилиец осторожно придерживал мою голову, после чего мужчина заботливо промокнул салфеткой мои влажные губы.
– Ну же, что вы узнали?!
– Имя твоего мужа.
Застыла. Что это значит? Я тоже его знаю. Это имя – Джейсон Тубертон.
– Мне попала в руки храмовая книга Зардана.
Храмовая книга…
В этой книге записано, кто, когда и с кем совершил брачный обряд.
– Так вот, в ней сказано, что ты вышла замуж не за Джейсона Тубертона.
Я потрясенно уставилась на мужчину, в изумлении приоткрыв рот.
– Ты вышла за Кристофа Тубертона. Перед войной.
Бред какой-то… Пресветлая Богиня! Голова пошла кругом. От волнения затошнило.
– Это точная и достоверная информация – я собственными глазами видел запись в книге Зарданского храма. А также запись в книге аристократов того же храма «О смене титулов аристократов Зарданского округа Тангрии». В ней зафиксировано, что лер Кристоф Тубертон, старший сын графа Тубертона, стал графом Тубертоном после смерти отца. По всей видимости, ты теперь графиня Тубертон.
Молчание в палате продлилось долго. Я пыталась осмыслить то, что услышала, и снова обрести дар речи.
– Известно, где сейчас Кристоф? – голос дрогнул. – Он… жив?
Как сложно было задать последний вопрос… Кристоф, с умными карими глазами, открытой улыбкой и добрым сердцем… не должен был погибнуть. Просто не мог. Иначе… это же несправедливо. Это ужасно…
– Нашел сведения, что его взяли в плен при осаде Зардана и захвате форта, которым он командовал. Но среди военнопленных его пока не обнаружили. И нет записей о его смерти или переводе в другое место.
– А допрос генерала Мирадовича? – с надеждой спросила я. – Он же должен знать.
– Сведения, полученные на его допросе, – тайная информация, – с искренней досадой ответил Кирстан. – Мне ничего не известно.
– Ваш дядя не дает никакой информации. Что у него за тактика? – процедила я сквозь зубы. – Сначала говорит, что все мертвы. Затем молчит неделями. Если нужно, чтобы я вспомнила артефакт, мне нужно помогать! Почему я узнаю что-то только от вас?!
Сердце скрутило в яростный пульсирующий комок. Я помнила Кристофа-мальчишку, всегда для меня взрослого, серьезного и умного, и Кристофа-юношу – благородного и доброго, всегда защищавшего меня и Джейсона и участвовавшего в наших детских обрядах.
Что случилось с нами?! Эта проклятая война все сломала…
– Не знаю, в какие игры играет дядя, – пробормотал атер Кирстан. – Но сейчас он очень занят – готовит проект мирного договора. Поэтому ему не до тебя.
– Что-нибудь узнали о Джейсоне? – спросила я жестче, чем хотела.
– Насколько удалось узнать… – странная растерянность застыла во взгляде атера, как будто он боялся произнести вслух то, что узнал.
– Говорите, – прошептала я, не сводя с него внимательных глаз. – Ну же, говорите, атер Кирстан! – потребовала я нетерпеливо и раздраженно.
И он решился, заранее зная, что эта новость может убить меня:
– Лер Джейсон Тубертон женился на некой лере Элеоноре Тамилтон. Это также подтверждается записью в храмовой книге Зардана. Запись совершена ненамного раньше вашей записи с Кристофом Тубертоном.
Потрясенная, я молчала. Стало вдруг больно… Да что это такое…
Джейсон женился.
Не на мне.
А я считала, что вышла за него. В принципе, даже сомнений в этом не было.
– Оба брата Тубертон числились в военной разведывательной группе зеленых лучей. Джейсон Тубертон получил чин капитана. У Кристофа Тубертона чин командующего форта. Больше пока ничего не узнал. В числе военнопленных Джейсона тоже нет, но и нет сведений, что он попадал в плен.
Атер Кирстан замолчал, обеспокоенно наблюдая за мной, и ждал, не мешая мне думать и вспоминать.
– А мои родители?
– Пока ничего не нашел.
Но почему-то он отвел глаза в сторону и задумчиво уставился на аппарат жизнеобеспечения у кровати.
Стало тоскливо.
– Из той информации, что теперь известна, можно сделать вывод, что часть протокола, который удалось спасти, зафиксировала допрос именно графа Кристофа Тубертона. Твоего мужа.
Значит, Кристофа допрашивали в плену. И замучили, как и меня?
– Как чувствуешь себя? – с беспокойством поинтересовался атер Кирстан, слегка подаваясь ко мне.
– Сносно, – тяжело вздохнула я, чувствуя, что сердце словно в тисках.
– Мне пора, – мужчина резко поднялся. – На сегодня хватит информации для размышления. Должен предупредить, что несколько дней меня не будет, но не переживай – как смогу, навещу. И обязательно поговорю с дядей. Обещаю.
– Сестра Таисия! – громко позвал атер. – Лере Тубертон нужна помощь.
Я хотела задать еще вопросы, но мужчина быстро вышел из палаты. Словно бежал от чего-то. Или от кого-то.
От меня? От моих вопросов?
Голова разболелась, я закрыла глаза. Сердце то сжималось, то кололо, то давило… В конце концов донельзя взволнованная сестра что-то уколола, чтобы я успокоилась и заснула.
После этого разговора атер Кирстан не приходил несколько дней.
Я же совершенно измучилась из-за того, что ничего не могу вспомнить. Как я могла выйти замуж за Кристофа? Я относилась к нему как к старшему брату, он ко мне – как к младшей сестре…
Я пока мало вспомнила о Джейсоне, но известие о его женитьбе на другой женщине сильно задело меня.
Сестра Таисия в последние дни тоже была сама не своя – задумчивая и хмурая. На вопросы отвечала рассеянно и невпопад.
Краем сознания я замечала эту странность, но собственные переживания о родителях, о Кристофе и Джейсоне не давали глубоко задумываться о чем-то другом.
Атер Кирстан появился через несколько долгих дней, бледный, измученный, напряженный и непривычно отстраненный.
В этот день всю ночь за окном бушевал сильный ветер, с утра ноги и руки выкручивало из суставов. Но, увидев мужчину таким, я забеспокоилась и ненадолго забыла о собственной боли.
Сестра Таисия, до этого заносившая показания с прибора жизнеобеспечения в мою карточку, увидев, что пришел атер, вежливо поздоровалась и, как всегда, вышла из палаты. Но я заметила ее быстрый настороженный взгляд, брошенный на мужчину. Она даже приоткрыла рот, будто хотела что-то произнести, но потом, так ничего и не сказав, нахмурилась и вышла.
Мужчина вымученно улыбнулся, медленно подошел, взял стул, и, как всегда, сел рядом. Долго пристраивался. Наконец посмотрел
