Кредо Хамелеона (СИ) - Андрей Аметист
Наемник не задумываясь выполнил приказ. Вот только он никак не ожидал, что пуля, выпущенная им, пройдет сквозь иллюзию и вышибет мозги одному из магов-телохранителей.
Все-таки хорошо, что телохранители у Крапивина — высокие мускулистые громилы, а мои сестренки — хрупкие миниатюрные девушки. Именно поэтому, выстрел никого из девушек не задел. Если не считать, что Миланку забрызгало ошметками чужих мозгов.
Она, конечно, громко завизжала от такого, а я воспользовался неразберихой. Перехватил руку второго мага, с зажатым в ней ледяным штырем, который он держал у шеи Дарины, и надавил на его локоть, меняя траекторию удара. Со стороны, наверное, это смотрелось так, будто громила не пережил смерть напарника и решил вдруг вогнать сам себе острую сосульку в подбородок.
Он захрипел и повалился на пол.
— Какого хрена? — стрелявший наемник удивленно перевел взгляд с моей растаявшей иллюзии на двух, теперь уже мертвых телохранителей.
— Он невидимка! Он там! Стреляй! — истерично завопил Его Сиятельство тыча рукой в сторону моих сестер. — Убей их всех, пока он не прикончил нас!
Седой наемник вскинул свое оружие и нажал на спусковой крючок. Послышался стрекот автомата. Я кинулся к сестрам, сгреб их в охапку и прижал к себе, закрывая от пуль.
Меня тряхнуло от автоматной очереди. Пули одна за другой, словно дикие шмели, врезались в мою спину, вырывая из нее куски плоти и разбрызгивая кровь. Было адски больно. От болевого шока я потерял контроль и моя невидимость спала.
Но, все о чем я сейчас молил своего-духа хранителя — это чтобы ни одна из пуль не прошла навылет.
Наконец вместо грохота выстрелов я услышал щелчки. У этого гада закончились патроны.
Я встал, отпустил девчонок. Бегло осмотрел их. Вроде их не зацепило. И развернулся к наемнику.
Этот урод как раз вставлял новый рожок с патронами в свой автомат. Демоны его раздери. Теперь, когда он видит меня он скорее всего будет стрелять более прицельно.
Я навел перед ним иллюзию своего клона, чтобы отвлечь внимание. Но он не поддался на уловку и продолжил перезаряжать оружие.
С громким щелчком, рожок встал на место. Наемник передернул затвор, посылая патрон в патронник. Вскинул автомат.
Черт. Если бы сейчас возле него стоял не мой клон а я сам! Я бы смог остановить этого ублюдка прежде, чем он начнет снова стрелять по моим сестрам.
Мое желание было таким сильным, а образ в сознании таким четким, что это снова сработало. Не знаю как, но сработало. Я переместился в тело своего клона. Точнее на то место, где он стоял.
Я увидел сбоку лицо наемника, напряженное и сосредоточенное. Прищуренный глаз, выискивающий цель. Палец на спусковом крючке.
Я схватился за цевье и дернул, сбивая прицел. Автоматная очередь ударила вверх, рикошетя от бронированного потолка.
Наемник развернулся, реагируя на неожиданно возникшего сбоку противника, и попытался вырубить меня ударом приклада по голове. Я поднырнул под удар и, распрямляясь обратно, вогнал со всей силы наемнику в ухо стилус для письма.
Я подхватил у падающего на пол мертвого наемника автомат. Выдернул из него рожок. Отбросил разобранное оружие в сторону.
Затем развернулся к дрожащему от страха Крапивину:
— Ну, что же, Ваше Сиятельство. Кажется, теперь ваша очередь отвечать на мои вопросы…
Глава 10
Вопросов к графу у меня накопилось достаточно. И основной из них — кто и почему решил так нагло отжать у Жабиных их поместье.
Но, сперва…
— Ну, как вы? — я подошел к сестрам.
Они все еще были в шоке. Миланка таращилась дикими глазами на труп державшего ее телохранителя, с разорванной выстрелом головой, и судорожно пыталась убрать с себя ошметки чужих мозгов. Она, как завороженная, все терла и терла ладонью по лицу. Скребла ногтями, стараясь оторвать налипшие куски плоти.
Наверное нервное. Не всякий взрослый мужик выдержит такое испытание для психики, а Миланка, так вообще, еще совсем юная девчонка.
— Все хорошо. Все закончилось, — я обнял ее за плечи, удерживая от очередной попытки ободрать себе лицо вместе с налипшим кровавым фаршем и собственной кожей заодно. — Сейчас выберемся отсюда, примешь душ. Смоешь с себя всю эту гадость.
Миланка подняла на меня глаза. Ее губы дрожали и я понимал, что она в каком-то шаге от неконтролируемой истерики. А это мне сейчас совсем ни к чему. Ну не умею я плачущих барышень успокаивать.
Дарина, в отличие от сестры, смотрела на лежавшие в кабинете трупы не с ужасом, а даже с какой-то злостью и легкой эйфорией справедливости во взгляде.
— Как рука? — отвлек я ее от прожигания взглядом трупа наемника. Было видно, что его смерти она почему-то особенно была рада.
— Пустяки, — она бросила короткий взгляд на свое запястье. — До свадьбы заживет.
На покрасневшей, будто по ней скоблили наждаком, коже, был отчетливо виден отпечаток чужой ладони. Крапивин, с*ка, ты мне за это еще ответишь, пообещал я сам себе.
Но саму Дарину ни рана на запястье, ни виновник ее появления, кажется, не особенно волновали. Она с маниакальной настойчивостью не отводила взгляд с трупа седого наемника.
— Знаешь его? — решил я уточнить. Ну не просто же так, ей не дает покоя его охладевший уже труп.
— Это Гаврилин, — зло прошипела сестренка. — Глава охраны Крапивина. Это он нас с Миланой своим бешенным псам на растерзание отдал.
В ее глазах не было слез. Только ненависть и четко считываемое желание мести.
— Жалко, что он быстро сдох, — процедила Дарина сквозь зубы. — Я хотела бы, чтобы он подольше мучился, мразь.
— Дарина! — воскликнула Милана. — Что ты такое говоришь?
Она уже отвлеклась от своих «страданий» и, выйдя из шока и немного успокоившись, перевязывала сестре обожженное запястье каким-то платком с кружевными рюшами.
— Ты жалеешь его? — Дарина отдернула руку и с вызовом посмотрела на сестру. — Эту мразь? Который разрешил своей своре нас обесчестить? Ты понимаешь вообще, что бы было, если бы Игорь не успел нас найти?
— Я… — Милана растерялась. — Просто… он же тоже человек.
— Нет, он не человек, — в голосе Дарины появились стальные нотки. — Он грязное животное. Такое же как и вся свора тех ублюдков в его подчинении. Или ты забыла как они скалились и отпускали сальные шуточки? Великая Жаба, да они уже готовы были нас изнасиловать. Если бы не появился Игорь, то ты сейчас не рассуждала о прощении и сострадании, а думала бы что лучше — наложить на себя руки или жить обесчещенной
