Огненный князь 5 - Тимур Машуков
— С кем имею честь? — хмуро посмотрел я на них, краем глаза следя за Настей. Ей пока моя помощь не требовалась. Судя по всему, она с удовольствием втаптывала в грязь однокашниц, периодически кивая в мою сторону.
— Лейтенант гвардии Его Императорского величества, граф Малютин Евгений Александрович
— Старший лейтенант гвардии Его Императорского величества, барон Сергеев Константин Дмитриевич.
— Лейтенант Божественной дивизии, князь Багрянин Тимофей Владимирович, — поочерёдно пожал я протянутые ими руки.
— Не сочтите за назойливость, Тимофей Владимирович, — сказал Сергеев. — Мы с другом увидели незнакомую форму и решили полюбопытствовать, что она означает. И признаюсь, после вашего ответа вопросов стало еще больше.
— Спрашивайте, — благодушно кивнул я. Настя, похоже, закончила с экзекуцией, доведя практически до слез своих подруг, и теперь общалась с одной пожилой дамой, ожидая, когда я освобожусь. Прерывать разговор мужчин она посчитала неправильным.
— Божественная дивизия… Я что-то слышал о ней, но вот что именно, не могу вспомнить.
— Это воинское подразделение, где служат боги, — ответил я.
— Боги? Как это возможно?!! И где же оно дислоцируется?
— Разумеется, на Аштаэлии.
— Так вы не с Земли?
— Нет, я князь мира Хранителя.
— Подождите, вы сказали, что в дивизии служат боги. Так вы что… бог⁈
— Нет, что вы, — улыбнулся я, и увидев, как они расслабились, добавил, — я всего лишь его аватар.
— С ума сойти! Аватар бога в школе. Расскажешь кому — не поверят. А вы тут с кем, если не секрет?
— Нет, конечно, не секрет, я имею честь сопровождать Анастасию Мышкину.
— Мышкины? — задумался он. — Их род же в опале сейчас… Странно, что ее вообще пустили сюда.
— Сомневаюсь, что ее посмели бы не пустить, учитывая ее статус. И к тому же она выпускница этой школы, так что находится тут вполне официально. Ну а меня не интересуют местечковые аристократические заморочки.
— Местечковые⁈ — вспыхнул мой собеседник. — То есть, указ Его Величества для вас ничего не значит?
— Абсолютно. И заметьте, Его Величество — это Ваше Величество, а никак не мое. К тому же я с ним не так давно встречался и здорово врезал ему по морде.
— Ваши слова дурно пахнут крамолой. Хула на царя…
— Да-да, хула на бога. Мне безразлично, повторюсь еще раз. Вот смотрите, господа офицеры — если вы когда-нибудь окажетесь на Аштаэлии и громко заявите, что в совете магов, который ей управляет, сидят гавнюки, я согласно вам кивну, несмотря на то, что там тоже заседаю. Если вы крикнете, что Хранитель — озабоченный сатир, не пропускающий мимо себя ни одной юбки, я крепко пожму вашу руку, абсолютно соглашаясь с вами. Если вы скажете, что в Магической Академии Творца царит беспредел, я поплачу на вашем плече, жалуясь на него и укажу на главных зачинщиков. Понимаете, к чему я веду? То же самое могу сказать и я громко, во всеуслышание, и знаете, что мне за это будет? А ничего.
Я не подсуден вашему начальству, и как лицо должностное, имею дипломатическую неприкосновенность. Поэтому я буду говорить, что и когда хочу. То же самое касается и моей невесты, Анастасии Владимировны Мышкиной, которая с недавнего времени так же является гражданкой Аштаэлии.
Вы, конечно же, можете сейчас оскорбиться и вызвать меня на дуэль до смерти. И это будет последним, что вы сделаете в этой жизни. Мне после нее будет очень жаль, что гвардия лишится таких перспективных офицеров. Хотя нет, зачем кривить душой, не жаль. Мне будет абсолютно на это наплевать.
А теперь, если у вас больше нет вопросов, позвольте откланяться. Моя прекрасная дама заскучала, что непозволительно в этот день. Честь имею.
Коротко кивнув охреневшим от моей речи парням, что замерли в возмущении, не в силах сказать и слова, я направился к Насте.
— Ну, и как твоя охота на змей?
— Все замечательно. Жала вырваны, шкура спущена, достоинство максимально унижено и растоптано.
— Ты ж моя девочка, — чуть не расчувствовался я. — Горжусь тобой.
— А как твоя беседа? Что хотели эти красавчики?
— Да подошли членами померяться. Но когда убедились, что у меня больше, сильно расстроились. Но думаю, они не поверили и обязательно придут за доказательствами. А потом умрут, не в силах вынести, что у кого-то он длинней и толще.
— А когда уже я смогу в этом убедиться? — картинно надула она губки.
— Очень скоро, — шепнул я ей на ушко, от чего ее кожа покрылась мурашками. — А теперь, моя дорогая и прекрасная невеста, не окажете ли вы мне честь сделать пару кругов под звуки этого чудесного вальса?
— Когда ты говоришь «невеста», у меня внутри все замирает, — отозвалась она, счастливо улыбаясь. — Пойдем скорей. Торжественная часть еще не началась, можно и расслабиться. Потом надо еще бабушку найти. Она точно должна быть тут.
Пройдя в соседний зал, где уже кружилось множество пар, мы присоединились к ним. Танцевать я умел и очень хорошо, научился еще в прошлой жизни. Мне не раз приходилось бывать на балах в академии и я, собираясь тогда войти в аристократическое общество, уделил танцам немало времени.
Кстати, тогда к этому очень одобрительно отнесся мой старый учитель, который считал, что танец — это тоже боевое искусство. Умение чувствовать музыкальный ритм и двигаться ему в такт — это все равно как чувствовать ритм боя. Так что я умел и, можно сказать, любил.
Ну, а Настя, как наверное и все девушки, уже родилась с этим умением. Я часто встречал парней, не умеющих танцевать, но ни разу не видел девушку, которая уже с пеленок не могла бы двигаться в нужном ритме.
Кружась с ней, я чувствовал ее тело, которое трепетало от моих прикосновений. А уж слегка зарумянившееся лицо и прекрасная улыбка вполне могли довести до инфаркта любого пылкого юношу со взглядом горящим. На нас смотрели, пялились, шептались. Мы несомненно были самой красивой парой на этом балу. Я это понимал, а Настя — ей было без разницы. Главное, что я с ней, остальные пусть сдохнут от зависти.
Музыка завораживала, тревожила, брала за душу, и было удивительно приятно касаться друг друга, ощущая стук сердца. Одно мгновение — как целая вечность…
Когда музыка смолкла, мы не сразу это осознали. Вроде только что звучала, и раз — тишина. Пары, что только что кружились рядом с нами, потянулись в другой зал, а мы пошли следом, не размыкая рук. Видимо, вот-вот должна была начаться торжественная часть. Ну да, я угадал.
Под портретом Его Императорского Величества Николая Четвертого стояла высокая трибуна, позади которой сидели приглашенные гости.
Директор школы, раздувшись от собственной важности, принялся вещать. Ну да, все стандартно. Какие все молодцы — ну еще бы, попробуй сказать деткам аристократов, что все они сволочи! Утопят как котенка или поджарят. Аристократы такие выдумщики.
Директор продолжал, сообщая, как ему жаль, что они покидают ее стены — ага, так жаль, что слезы в три ручья льются. Сколько было денег собрано на ремонт бальных залов — судя по количеству, их построили с нуля раз тридцать, а потом снесли. Сколько собрано на новые шторы — по моим прикидкам, за эти деньги можно было ими обернуть весь мир пару раз. А уж про дорогостоящий ремонт в туалетах я вообще молчу — ломались они, по видимому, раз десять в день. Вот и рыдает директор, что уходят очередные денежные мешки. Но скоро он успокоится, ведь на смену им придут другие — и все повторится сначала.
Как он всеми гордится — тут точно без вариантов. Ему за это деньги платят. Чтоб гордился и целовал в зад. Директор школы — это не только грамотный администратор, но еще и политик. Уметь лавировать между зачастую враждебными родами и не допустить кровопролития в ее стенах, это надо уметь.
В общем, болтал он минут двадцать, за которые я успел заскучать. Ну а после с чувством выполненного долга сполз назад и его место занял другой человек, чье лицо я никогда не забуду. Барон, сука, Шувалов, который в этом мире граф! Даже похож на своего однофамильца в моем мире.
Кстати, надо этот вопрос задать Владу — если путешествия между мирами возможны, то как, например, одни и те же рода в разных мирах не пересекаются? Или я чего-то не знаю?
