Черный передел - Алексей Птица
Да и вторая — человеческая — тень более всего походила не на человека, а на непонятно кого. Она казалась слишком крупной, и из всего тела периодически выдвигались шипы. Во всяком случае, Магни воспринял эти отростки именно так. Они словно реагировали на разговор со страшным ящером и то становились мелкими, почти не виднеясь на фоне тела, то внезапно вырастали в размерах и норовили вонзиться в своего собеседника словно копья.
Сам Шаман (если, конечно, это был он) этого не замечал. А вот динозавроподобный прекрасно всё видел. Иногда он даже чуть отстранялся. Так, самую малость и почти незаметно, но отодвигался. Это тоже было странно и очень непонятно. Выходит, это чудовище боялось человека? Абсурд!
Самого разговора между этими двоими Магни не слышал. Кругом царил космический вакуум, и что-либо услышать или понять было абсолютно невозможно. Да он и не пытался. Зачем? И без этого тут всё так интересно!
Фигуры меж тем явно как-то общались. Неожиданно ящер исчез и долгое время отсутствовал. Человек же буквально моментально стал похож на шар из-за вытянувшихся в разные стороны копий. Он словно ёж ощетинился, прикрывая себя со всех сторон. Видно, не просто жилось этому… Банги так и не решил для себя, кем его считать. Короче, страшное существо! Недоверчивое, подозрительное и смертельно опасное. Шаман, одним словом.
Вот вернулся ящер, и всё вокруг вдруг закрутилось, замельтешило. Магни выкинуло в безвременье, и он почти физически ощутил, как кто-то влез в его сознании, что-то выправляя и переделывая. Перед мысленным взором Магни как в киноленте пронеслись самые жуткие моменты его жизни, и паника завладела им. Магни закричал! Но крик его оказался немым, беззвучным и оттого ещё более ужасным. Однако с каждым мгновением Багни становилось всё легче и легче. Пока боль, мучившая его долгое время, полностью не отступила и, наконец, исчезла, растворившись в окружающей черноте.
Сознание медленно возвращалось к парню. Через некоторое время глаза приняли осмысленное выражение, и сержант Багни перестал тупо пялиться на затухающий костёр, в котором чадили вонючим дымом остатки покрышки, обнажив тонкую металлическую проволоку корда.
Бывший сержант повернул голову и наткнулся на взгляд главаря эфиопов.
— Ну как, полегчало?
— Да, — неуверенно ответил Магни.
— Я же обещал! Ты что-нибудь видел?
— Да, я видел твою тень и тень духа Африки.
— А что-нибудь слышал?
— Нет, только видел.
— Хорошо, — кивнул своим мыслям Шаман. — Когда ты станешь моим человеком (если, конечно же, станешь), ты узнаешь моё настоящее имя, данное мне духами Африки.
— Ты вылечишь меня? — с надеждой уставился Магни на сидящего у костра человека.
— Да. Вот держи. Выпей. Я буду давать тебе этот эликсир три дня, а потом ты получишь его запас на месяц приёма, после чего выздоровеешь. Понял?
— Да.
— Ну и хорошо. А сейчас пей и спи.
Глава 8
Договор с сомалийцами
Едва наступило утро, как мы уже завтракали. Караульные доложили о том, что ночью слышали диких зверей, почувствовавших запах крови. Впрочем, подойти близко хищники не решились, довольствуясь тушами животных. Возможно, местные «санитары» попутно обнаружили мёртвых или раненых бандитов. Но тут уж на всё воля Всевышнего и возможности звериного обоняния. Если обнаружили, то тут же съели. Без вариантов.
Собрав караван, мы тронулись в путь и, постоянно подгоняя животных, уже к вечеру вошли в нужное селение. Дальше начались разбирательства. Сначала на нас обрушилась волна возмущения: зачем мы направили в деревню целый грузовик трупов? А чего возмущаться-то? Пусть видят, какая участь их ждёт, если нападут на нас. Два в одном: и уважение, и страх.
При разборке трупов отыскались чьи-то дальние родственники, и на нас набросились с обвинениями в убийстве. Затем среди мёртвых обнаружили несколько убийц, виновных уже в смерти других селян, и люди переключились друг на друга, ругаясь и клеймя позором их семьи. Африка, короче.
Пока суд да дело, мёртвых закопали. Двоих, уцелевших в ночном бою бандитов толпа крестьян просто забила. Чтобы не повадно было грабить на дороге и не делиться. Дети природы, дикари-с…
Ну и ладно, закопали и забыли. Манги Банги, раз я решил его оставить в живых, вел себя тихо и не высовывался. И о нём вскоре забыли. Лекарства он пил, и ему явно становилось лучше, но ненамного. Не видел я смысл тратить сильные лекарства на сомнительного человека. Поэтому и выдавал ему сильно разбодяженные. А там посмотрим.
После боя необходимо хорошо отдохнуть, да обмозговать: как дальше быть? Грузовик я подарил местным, чем несказанно их обрадовал. Мне он такой окровавленный даром не нужен, а они отмоют. Пулемёт же оставил себе. Я ещё раз разобрал его практически полностью. Затем залил соляркой, чтобы отстала ржавчина. А потом смазал машинным маслом, которое нашлось в этом самом грузовике.
Масло оказалось старым и дюже поганым. Хотя… Мне ж им не салат заправлять, а на железо лить! А оно, почти как бумага, всё стерпит. Этот пулемёт давно не видел должной заботы и ухода. Он даже, наверное, обрадовался, избавляясь от лишней копоти, грязи и каких-то металлических частичек, что невооружённым глазом были видны в масле.
По разным причинам я задерживался в селении, готовясь в любой момент уехать обратно в Эфиопию. Но главным образом я дожидался решения старейшин, заодно и раненых своих подлечил. Ответ старейшин на моё предложение ровно через неделю привёз полковник Билилико. И этот ответ оказался положительным, что меня даже несколько удивило.
— Мы готовы принять любую помощь, если она пойдёт на пользу нашей стране и клану.
— Гм. Это хорошие слова, — произнёс я. — Но то, что выгодно отдельному клану, не всегда идёт на пользу стране. Согласны?
— Сначала интересы клана, потом страны, — пояснил Бараш Билилико. — В дальнейшем, когда мы станем сильнее, мы сможем навязывать свою волю другим кланам, а пока займёмся собой.
— Ясно. Значит, теперь нам следует определиться: сколько вам нужно людей? И каковы прочие условия моей помощи?
— Ты сказал, что готов привести тысячу солдат.
— Да, — кивнул я. — Готов.
— Приведи для начала половину из них, и мы поймём, чего они стоят. И техники как
