Не грози Дубровскому! - Антон Панарин
— Гриш, успокойся. На эту шушеру хватит и меня одного. — Я улыбнулся, а сам лёгким движением взял со стола нож и спрятал в рукаве.
Посетители бара увидели что намечается драка и радостно вывалились на улицу. Я же проследовал за толстяком на задний двор бара, где мне и собирались намять бока. Слева и справа толпа заняла зрительские места, оставив нам широкий коридор по центру.
— Смотри сюда щенок. Расклад такой. Ты, возможно, не знал, что я нотариус. И по глупости нахамил мне. Я могу тебя простить. Но только в том случае, если ты встанешь на колени и вылижешь мне ботинки. — Надменно сказал жирдяй чувствуя своё превосходство.
— Нет, спасибо. Давайте уже драться, да я пойду. — Спокойно сказал я и сняв пиджак передал его Оболенскому. — Гриш, всё нормально. Постой в сторонке, я справлюсь.
Не успел я развернуться, как жирдяй взвизгнул «Сломайте ему ноги!» и амбалы рванули в бой. На удивление они действовали слажено и старались нападать с разных сторон. Правда это было бесполезно. Я напитал тело маной, а дар усиления был наложен ещё в момент, когда жирдяй коснулся моего плеча.
Первого амбала подловил, когда он попытался ударить меня ногой в живот. Я слегка сместил корпус пропуская его удар мимо, вместе с этим сам пнул его в коленный сустав. Колено не выдержало и сложилось в обратную сторону.
Толпа визжала от восторга. Видимо рассчитывали посмотреть, как меня отлупят, но совсем не ожидали что жертвой окажется кто-то другой.
Здоровяк со сломанной ногой орал от боли, а его товарищи немного отвлеклись, смотря на страдающего собрата. Зря они это сделали.
Второй жертвой стал боец слева. Мой кулак врезался в печень, отчего он согнулся пополам и рухнул на колени. Подняться боец уже не смог, ведь я пробил ногой ему в подбородок. Последний мордоворот вовремя опомнился и достал из кармана два шипастых кастета.
— Ну что? Допрыгался сучонок? Сейчас он тебя… — Заорал толстяк, но его крик тут же затих, когда я извлёк из рукава нож.
— Всё ещё хочешь драться? — Хищно оскалился я, смотря на владельца кастетов.
— Ты думаешь я испугаюсь этой зубочистки? — Усмехнулся здоровяк и я почувствовал, как по его каналам заструилась мана.
Через секунду кулаки бойца окутало пламя, от которого исходил сильный жар. Толпа, ахнув, отступила назад. Кастеты мелькали в воздухе обещая оставить сильный ожог если рука нападающего окажется ближе двадцати сантиметров. Вот чёрт, даже нож метнуть не выйдет, лезвие-то закруглённое, не воткнётся. Хотя зачем ему втыкаться?
Отскочив назад, я швырнул нож. Провернувшись в воздухе, железяка попала ручкой точно в лоб, отчего голова амбала запрокинулась. Я рванул вперёд и со всего размаха нанёс удар в подбородок. Здоровяка повело, он сделал пару шагов назад, ноги заплелись, и он рухнул в толпу подпалив одного из зевак.
Я огляделся по сторонам и заметил, как жирдяй на цыпочках пытается сбежать. За долю секунды я настиг его и ухватив за ворот пиджака, опрокинул на асфальт.
— Куда это ты собрался?
— Я-я-я. Прошу прощения, это было досадное недоразумение. Просто я был не в духе… — Начал отмазываться толстяк.
— А-а-а! Вон что. Не в духе? Понятно. Только из-за тебя теперь я не в духе. — Я зло посмотрел на жирного и спросил. — Выбирай, вылижешь мне ботинки или я сломаю тебе руку?
— Ч-ч-что? — Испуганно промямлил он. — Я нотариус! Вы не посмеете!
— Значит руку. — Безумная улыбка проступила у меня на лице.
Жирдяй заглянул мне в глаза, отчего его тут же начала бить нервная дрожь, а по брюкам расплылось мокрое пятно. Толпа взорвалась истеричным хохотом. Было несмешно только мужику, который до сих пор пытался потушить пламя расползающееся по его костюму. Я посмотрел на нотариуса и с отвращением сказал:
— Проваливай. Хватит с тебя унижений на сегодня.
Толстяк на четвереньках уполз за угол, чем ещё больше напомнил свинью. Весь оставшийся вечер Гриша пересказывал мне мою драку. Он был очень впечатлён увиденным и напросился в ученики. Правда обучать я его буду уже в академии, а пока нужно решить более насущные вопросы.
За полночь мы распрощались с Гришей и мне даже удалось пару часов поспать в номере. На утро я снова отправился в контору Мышкина.
Всё та же длиннющая очередь, но на этот раз я был значительно ближе к кабинету управляющего.
Спустя шесть часов пришла и моя пора побеседовать с племянником Мышкина.
— Следующий. — Мелодично сказала девушка с чёрными волосами и исчезла в дверном проёме.
Я с радостью поспешил следом за ней. Внутри просторно. Вся мебель резная, из красного дерева. Стол, за которым сидел мужчина, десяток стульев, три книжных шкафа и распахнутые настежь окна.
— Юль, завари, пожалуйста, кофе, да покрепче. Что-то я начинаю выдыхаться. — Вежливо попросил рослый мужчина с щетиной на лице.
— Да папенька. Сейчас сделаю.
Выходит, девушку зовут Юлия, а это её отец. Колючий, цепкий взгляд, кустистые брови, слегка вытянутый нос. Даже странно что у такого мужика получилась такая красивая дочь. Я едва сдержался чтобы не бросить взгляд на её бёдра, обтянутые юбкой.
— Не стойте в дверях. Присаживайтесь. У вас десять минут, чтобы изложить цель визита. — Сказал Мышкин, указав на свободный стул.
— Доброго вечера. Я смогу уложиться и в меньшее время. Вот. — Подойдя к столу я положил на него папку с бумагами.
— Если уложитесь, буду премного благодарен. А теперь объясните, что это? — Мужчина строго посмотрел на меня и придвинув к себе папку, открыл её.
— Здесь описаны все случаи, когда купец по фамилии Богомолов переходил грань дозволенного и нарушал закон.
— А почему вы пришли ко мне, а не к сыскарям? — Послюнявив палец он перевернул страницу.
— Потому что этот человек подкупил руководство сысковиков и те закрывают глаза на его выходки. Список подкупленных на следующей странице.
— Понятно. А почему этим должен заниматься я?
— Богомолов уничтожает предприятия людей, которых считает конкурентами. Нет конкуренции, нет развития. Рынок загибается, а вместе с ним и весь Ангарск. Плюс ко всему на последней странице описаны все случаи, когда Богомолов вырезал подчистую рода знати.
— Вырезал, говорите? — Мужчина задумался и положив руку на стол постучал по нему пальцами. — Вы правы. Мой дядя впал бы в ярость от половины из того, что есть в этой папке. А вторая часть и вовсе заставила бы лично отправиться к Богомолову и свернуть ему голову. Но я не мой дядя. В чём конкретно моя выгода? — Мышкин откинулся на спинку кресла и вопросительно посмотрел на меня.
— На мой взгляд всё очевидно. Вы поможете избавить Ангарск от этого кровопийцы, после чего все его предприятия перейдут под ваш контроль. С вашим влиянием это не будет составлять труда, а прибыль от приобретений покроет любые траты. В добавок ко всему Иркутская казна пополнится налогами, что так же в ваших интересах.
— Это всё понятно. А что сможете мне предложить лично вы? — Мышкин расплылся в улыбке и прищурил глаза.
— Сергей Юрьевич, к сожалению, я хоть и граф, но на грани разорения. Всё что у меня есть, так это долг в миллион рублей. Поэтому кроме своей признательности не смогу вам предложить ничего другого.
— Признательность, ничего не стоит. — Мышкин хмыкнул и встал с кресла. — Эх! Будешь мне должен. Юль, сообщи оставшимся, что на сегодня приём окончен. Я уехал за новыми предприятиями. — Усмехнулся он и обратился уже ко мне. — Знаешь, где этого Богомолова найти?
— Догадываюсь.
— Тогда показывай дорогу.
Теперь у меня ещё один долг? Что ж, если он разберётся с Богомоловым, то можно и побыть в должниках. Правда настораживает то, что он не озвучил что конкретно я должен.
* * *
Поместье Дубровского.
Сотня человек рассредоточилась по округе оцепив здание. Бойцы залегли в высокой траве, на деревьях, часть из них пряталась в доме и амбаре. Стоит отметить, что позиции они заняли грамотно и заметить их было практически невозможно. Вот только в засаде они лежали уже второй день.
Картаполов притащил всё свою свору лишь для того, чтобы окончательно покончить с Дубровским. Тем более что он был интересен Картаполову лишь как трофей. А после того, как Дубровский начал создавать проблемы и разрушил договорённости с московским аристократом, оставлять его в живых и вовсе стало опасно. Мало ли что он ещё выкинет.
— Ну и долго мы ещё будем ждать? — Прорычал Картаполов бросив гневный взгляд на Богомолова. — Если вся эта каша заварилась не из-за Дубровского, то я вырежу тебе сердце, за то, что заставил меня
