Забор. Ха-Шинь - Михаил Поляков
— А еще поесть, — добавил Маргарин, единственный, кто не пострадал от нападения двухголовых крыс. — Я бы и этих съел, — мужчина показал пальцем на тушки крыс, лежащие у его ног. — Но что-то мне подсказывает, что лучше не надо.
Стайные хищники, погибши от рук людей, при ближайшем рассмотрении в ярком свете дрона, оказались мало похожи на крыс. Никакой шерсти, вместо нее плоские и длинные щетинки чешуи, или чего-то на нее похожего. Длинный мясистый хвост, так же не очень похожий на крысиный, слишком темная кровь и две головы, расположенные одна над одной. Но нижняя, та, что на груди и между хорошо развитыми четырехпалыми верхними лапами, не настоящая — глаза, ноздри и клыки — все чешуя, принявшая форму и сменившая цвет за тысячелетия эволюции. Что до формы второй головы — то она практически совпадает с реальной, но мягкая — никаких костей, лишь жировая ткань. Этакий верблюжий мешок на груди, не более того. Еще одна интересная деталь — размеры второй головы, у некоторых особей, убитых самыми первыми, мешки с жировым запасом пусты, а вот те крысы, что шли в атаку последними, имеют вторую голову не отличимую в размерах от первой.
Но и это не все — хищники обладают зачатком интеллекта — у некоторых в лапах можно заметить примитивнее орудия труда, являющиеся кусками пластика и металла. Причем пластика намного больше и он носит следы обработки зубами, превратившие его в жалкое подобие наконечника копья. И этот факт уже нельзя было пропустить, мало ли тут еще разумных хищников? Орудия труда обнаружил Семен, точнее обнаружила Евгения в Семене, ему, как наиболее пострадавшему от нападения, досталось сразу три пластиковых рубила, глубоко засевших в мышцах ног. Сначала все подумали, что это кости и куски зубов, но реальность оказалась намного интереснее, и дальнейшее рассматривание трупов подтвердило тот факт, что им попался разумный противник. У Семена даже глаза загорелись от осознания такого простого факта, как существование еще одного разумного вида, пусть и находящегося на начальных этапах развития. Историк забыл про многочисленные укусы и ссадины с царапинами, которыми его наградили двухголовые крысы, настолько его увлекла эта тема. А всем остальным, включая кота, пришлось слушать его рассуждения об эволюционных путях этих крыс и о том, как прекрасно жить в общинно-родовом обществе.
Так они и шли, проходя полутемные коридоры и осторожно пересекая ярко освещенные залы, полные гудящей и вибрирующей техники, но ничего интересного им так и не попалось. Мелкая живность не в счет, а что до крупной, то крупнее человека им пока никто не встретился. Пару раз, на грани зрения, появлялись знакомые силуэты двухголовых крыс, все еще идущих за людьми, да и все.
На следующем широком перекрестке группа не пошла вперед, как это было обычно, а свернула направо, надеясь, что в более мелких коридорах и залах им повезет. Все помещения, что они прошли, не дали ничего интересного в плане полезных находок. Никаких тебе свалок промышленного мусора, все чисто, не считая толстой подушки пыли, да редких следов жизнедеятельности живых организмов. Даже гудящие коробки, расставленные по всем залам, и те не раскрутить — со всех сторон они монолитные, а крушить их топором не хотелось — мало ли за что они отвечают? Ударишь по такому, а потом система очистки воздуха отключится или свет погаснет, ведь не просто же так они гудят?
И это было правильным решением, чем меньше коридор, тем больше дверей, за которыми либо пусто, либо они закрыты, что обнадеживало. Но шокирующим для всех людей стал случай, когда за очередной открывшейся на их пути створкой, не оказалось такого уже привычного металлического пола. Песок, земля и чахлая полупрозрачная растительность занимала весь зал. А еще тут была живность — очень много живности.
Очень много.
Летающая, прыгающая и ползающая. Большая, средняя и маленькая — и все это бросилось врассыпную, стоило давно закрытым дверям открыться и впустить посетителей, преступивших порог этого зала впервые за несколько столетий.
А чуть присмотревшись к окружению, Георг понял, что это одна из естественных природных зон, о которых говорил механоид. Ведь само по себе такое появиться просто не могло — скорее всего эту зону, предназначенную для комфортной транспортировки экзотических для механоидов видов животных и растений, сами же торговцы и создали. Тут тебе и слой грунта, и освещение, слишком тусклое даже по меркам полутемных коридоров, освещенных только аварийными фонарями. Да что там — свет из коридора был сотни раз ярче, чем местные тусклые лампы, а последних было в десятки раз больше — весь потолок ими завешан. И именно этот самый, непривычный и слишком яркий аварийный свет распугал животных, заставил их броситься в рассыпную при открывании двери.
— Идем дальше, — поторопил застывших от неожиданности людей Георг и вдавил кнопку сенсора на стене, закрывая створки.
Здесь ловить нечего, не отлавливать же букашек размером в пару сантиметров и более крупных животных, сравнимых с земной крысой, ради пропитания? Этот живой отсек даже близко не мог сравниться по размерам с теми тварями, что бросились на группу совсем недавно. И воды здесь было не видно — только песок и чахлая чудная растительность. Вряд ли столь незначительное вмешательство в инородную экосистему навредит крохотному островку другой планеты. А то, что в зале была именно неземная растительность и живность — у Георга не было сомнений. Оставался открытым вопрос с атмосферой, не могут же они досконально совпадать по составу с земной, но кто его знает…
После появления Торговцев на орбите Земли все что угодно может оказаться правдой, даже тот факт, что планет, идентичных Земле, в Галактике насчитывается миллионы.
А может быть и миллиарды…
Механические жуки хитрят и пока никаких сведений о расстановки сил в Галактике людям не предоставили, но по отдельным оговоркам нетрудно понять, что Млечный Путь не обделен жизнью, как разумной, так и не очень. И вся эта жизнь цветет и пахнет.
Да и взять тех же людей — в случае непослушания или несоответствия критериям отбора от них избавятся, продав как рабов.
