Первая академия. Том 1 - Amazerak
Шереметева поморщилась, говоря о мещанах. Наверное, презирала их до глубины души.
— Полагаю, им тут непросто… — проговорил я.
— К простолюдинам всегда выше требования. Они же в будущем могут дворянство получить. Не будут же давать дворянство кому попало. Тут вообще трудно. Десять процентов отсеивается с первого курса.
— Я сюда хотел попасть именно потому что тут хорошо учат.
— Тогда тебя можно только поздравить с поступлением, — равнодушно пожала плечами Настя и посмотрела на маленькие наручные часики. — Ой, я совсем заболталась. Уже перемена началась, мне надо идти на занятие.
— Не стану задерживать. Был рад знакомству.
— И я тоже. Хорошего дня, — Настя растянула рот в улыбке, развернулась и зашагала к главному корпусу.
Я побродил немного возле пруда, ещё раз окинул взглядом сквер и идущих куда-то студентов и направился к машине, где меня ждали Лиза с шофёром.
Встреча с Шереметевой несколько омрачило моё настроение. Ну вот почему у окна торчала именно она, а не девушка из какой-нибудь нейтральной семьи или вовсе простолюдинка?
Тем не менее, мне удалось выкрутиться и не назвать фамилию своего рода. Скорее всего, завтра Настя уже забудет меня, а если мы и пересечёмся на какой-нибудь перемене, вряд ли она даже посмотрит в мою сторону. Князья и граф считали себя выше дворян, не имеющих древних корней, и в глазах Шереметевых я пусть не грязь, как какие-нибудь мещане, но и не тот человек, с которым подобает водить дружбу.
Сегодняшний день показал, что надо быть осторожнее. Отпрыски Шереметевых тоже учатся в Первой академии, а значит, у Святослава тут есть глаза и уши. Естественно, рано или поздно он узнает, что я поступил сюда. Но что он сделает? Тут ему меня не достать. Прислать сюда своих головорезов Святослав не сможет. Подговорить кого-то из студентов? Тоже вряд ли станет так рисковать. Разве что Орлова попросит, чтобы тот обвинил меня в чём-нибудь. Но и тут было не всё гладко.
Из истории я знал, что эти два рода, мягко говоря, не дружили. И Орлов, и Шереметев были причастны к государственному перевороту в тридцать первом году, и лишь это до поры до времени позволяло им сохранять видимость некого единства. Но и тот, и другой рвались к власти. Шереметев был недоволен, что третье отделение ему не подчиняется, а Орлов хотел большего, чем роль полицейской шавки. Но главное, Орлов не торопился портить отношения с Вяземскими.
Эти противоречия достигнут апогея в сорок первом году, когда главноуправляющий третьего отделения будет убит неизвестными в машине у подъезда собственного дома. Новым главноуправляющим станет человек близкий к Шереметевым. В сорок третьем будет учреждена должность первого министра, которую займёт сын Святослава, став фактическим правителем страны.
Успокаивало ещё и то, что на Валентина и других уехавших Дубровских так никто и не завёл дел. Третьему отделению было не до них. Но со мной могло оказаться всё иначе. Я пока не знал, чего ждать.
Едва я сел в машину, как Лиза набросилась с вопросами.
— Ну и как всё прошло? Рассказывай, не томи. Я тебя заждалась. Думала, быстрее освободишься.
— Когда приедем, позвони на кафедру, узнай, какие надо документы. Наверняка придётся послать кого-нибудь забрать аттестат из института. Учёбу я сам оплачу.
— Так тебя взяли?!
— Именно.
— Вот это да! Поздравляю! Здорово! — в глазах Лизы засверкали радостные огоньки, и если бы не правила приличия, она наверняка бы бросилась меня обнимать. — Так значит, теперь ты — студент Первой Московской Академии? Это же огромная честь для всего нашего рода. Будь Василий Владимирович жив, он порадовался бы. За всю историю только два Дубровских учились здесь. А теперь ещё и ты! Слышал, Миш? — обратилась она к шофёру. — Алексей теперь студент Первой Московской Академии!
— Поздравляю, ваше благородие, — обернулся ко мне крупный малый с широченной спиной и коротко стриженными волосами, что сидел за рулём. — Это очень хорошо. Сюда, говорят, берут только лучших.
— Вот именно, — подтвердила Лиза. — А мой троюродный брат — самый лучший маг у нас в роду.
— А кто-то сомневался? — усмехнулся я.
Пока мы ехали, Лиза засыпала меня вопросами об экзамене. Пришлось рассказать всё в подробностях. Сестру невероятно воодушевило моё поступление.
Когда же мы вернулись, машина Ники стояла возле гаража. В наше отсутствие стражница не только заскочила на почту, но пригнала свой тарантас. Я тут же отправился разыскивать её, чтобы узнать новости от Валентина.
Для Ники нашлась комнатушка на втором этаже небольшого флигеля. На первом же этаже находилось что-то вроде гостиной, которая одновременно выполняла функции столовой для слуг. Там-то я и нашёл стражницу. Она сидела за столом и чистила револьвер. Дверь на кухню была открыта, оттуда тянуло аппетитным запахом. Там возился повар, а через комнату туда-сюда бегал какой-то пацан лет двенадцати таскал то вёдра, то кастрюли. Я предложил Нике выйти и поговорить на улице.
Ничего интересного стражница не рассказала. Валентин писал, что он ещё в пути. Следующую телеграмму обещал отправить через день. Ника послала моё сообщение, затем поехала в Лазаревский переулок и без каких-либо проблем забрала машину, хотя само здание игорного дома было оцеплено. От него остались лишь закопчённые стены. Напоследок Ника заскочила в собственную квартиру и взяла оттуда всё необходимое. В общем, день прошёл продуктивно.
А вечером был ужин. Сегодня к Лизе в гости явился её свёкор — худощавый плешивый мужчина в годах. Он держался оптимистично, иногда шутил. О трауре пока не было и речи. Говорил, что адвокат уже работает и что Сергея наверняка оправдают. Лиза же разболтала, что я поступил в Первую академию, и всё внимание переключилось на это событие. Мне снова пришлось рассказать об экзамене.
На этой неделе я не поехал в академию. Пришлось ждать, пока соберут документы. Однако время даром не терял, только и делал, что тренировался. Сила росла не по дням, а по часам, разрасталась и печать, делаясь ярче и разветвлённее. Эфирное тело быстро менялось под влиянием нового сознания.
Меня посетил врач, прописал какую-то мазь, которая окончательно убрала следы побоев с лица. Так же я, наконец, добрался до писем Алексея, но ничего интересного в них не обнаружил. По большей части это была переписка с какой-то
