Цейтнот. Том II - Павел Николаевич Корнев
Заканчивал свою речь мой куратор уже в кабинете здешнего управляющего, и Эдуард одобрительно кивнул.
— Только в подробности не вдавайся, — предупредил он меня. — Это уже лишнее. И ненароком сболтнуть можешь что-нибудь важное, и в деталях запутаться.
— Да я и не знаю ничего важного!
— Знаешь! — уверил меня Альберт Павлович. — Просто не понимаешь, что сейчас имеет значение, а что нет. Поэтому языком попусту не мели.
— И не собирался. — Я снял с плеча ППС и положил его на стол. — Что со связью?
— Есть связь! — отозвался лысоватый мужичок в потёртом пиджаке с заплатами на локтях, до того что-то бубнивший в телефонную трубку, и протянул её мне. — На проводе «Астория»!
Я спешно принял трубку, прижал динамик к уху и выпалил в микрофон:
— «Астория»?
Поначалу был слышен лишь треск помех, затем прорезался хриплый голос.
— Да! Кто говорит?
Вопрос я проигнорировал и потребовал:
— Соедините с Горским! По личному вопросу!
— Что?! Кто это?
— С Горским! — рявкнул я во всю глотку. — Соедините с Горским! По личному вопросу! Из Новинска!
В динамике что-то зашуршало, возникло даже подозрение, что сейчас трубку кинут на рычажки, но вместо этого послышался новый голос, показавшийся смутно знакомым.
— Кто говорит?
Миг я копался в памяти, потом ответил:
— Кеша, мне Горского! Срочно!
Как видно, ошибки не случилось, и на том конце провода действительно был шапочно знакомый мне учащийся Общества изучения сверхэнергии, но переговорный процесс это облегчило лишь отчасти.
— Кто говорит? — повторил Иннокентий.
— Не твоё дело! — рявкнул я, теряя терпение. — Скажи Горскому: по личному вопросу! Он в курсе! Живее давай!
Уж не знаю, что сыграло свою роль — моя осведомлённость о личности собеседника или напор, — но упрямиться и дальше Кеша не стал и буркнул:
— Минуту! — После чего в трубке пропали звуки, остался один только шорох и треск помех.
Я прижал микрофон к груди, после вытер покрывшееся испариной лицо и оттянул ворот сорочки.
— Вроде сработало, — сообщил Эдуарду и Альберту Павловичу, предупреждая возможные расспросы.
Плешивый мужичок глянул на выложенные перед собой часы и поморщился.
— Лучше бы им поторопиться. Связь на честном слове держится…
— Вот! — воздел вдруг к потолку указательный палец Альберт Павлович. — Забыл предупредить: стребуй с Горского слово чести, что тебе не причинят вреда!
Предложение это мне таким уж рациональным не показалось, я вернул динамик к уху, попутно накрыл ладонью микрофон и с нескрываемым сомнением уточнил:
— Думаете, поможет?
— Думаю, это сработает на твой образ. Странно будет, если ты не попытаешься подстелить соломку, не находишь?
В трубке что-то щёлкнуло, а потом меня морозцем так и продрало. И всего-то одного слова хватило:
— Слушаю!
Прозвучало оно необычайно чётко, будто собеседник стоял на расстоянии вытянутой руки, даже треск помех это впечатление нисколько не ослабил.
Я невольно сглотнул и замешкался, потом взял себя в руки и зачастил:
— Мы общались с вами в Новинске. Дважды…
Горский никак не выказал, что узнал меня, и потребовал:
— Ближе к делу!
— На днях вы проявили интерес к судьбе трёх операторов. У меня есть информация по двум из них.
Мимолётную паузу я едва уловил, и всё же она случилась, Горский отреагировал на услышанное лишь после краткой заминки.
— Почему звонишь именно мне?
— Вы в «Астории» главный, а мне нужно оттуда кое-что забрать. Не предполагал, что с возвращением в номер возникнут такие сложности.
Холодный смешок в трубке заставил поёжиться, ответ тоже нисколько не воодушевил.
— Всё решаемо. Приходи, обсудим.
— Прийти — половина дела, — заметил я. — Хотелось бы заручиться вашим обещанием дать мне возможность уйти.
— Моего слова будет достаточно?
— В сложившейся ситуации — да.
— Тебя отпустят. Обещаю.
— Буду через час, — предупредил я. — Подойду со стороны сквера. Не стреляйте!
— Тебя встретят.
И связь прервалась.
Эдуард взглянул на часы и потребовал объяснений:
— Почему только через час? Здесь минут пятнадцать от силы идти!
— Готовиться буду, — пояснил я и указал на куратора. — И Альберт Павлович наверняка ещё окончательный инструктаж провести захочет.
— Всенепременно, — подтвердил тот и уточнил: — Ну, что скажешь?
Я лишь пожал в ответ плечами.
Куратор вздохнул и взглянул на часы.
— Набирай потенциал, упорядочивай и скрывай внутреннюю энергетику, усиливай заземление. Ну да что я тебе объясняю, ты и сам всё знаешь! Приступай!
Эдуард повертел головой, словно ему начал давить воротник сорочки.
— А это точно необходимо? — забеспокоился он.
Альберт Павлович покровительственно улыбнулся.
— Едва ли кто-то ждёт, что Пётр явится туда с обнулённым потенциалом.
— Вы же понимаете, как много поставлено на карту!
Я внимать выяснению отношений не стал, переставил стул в угол и смежил веки. Несколькими размеренными вдохами достиг состояния внутреннего равновесия, после чего принялся упорядочивать потенциал, а попутно втягивал в себя всё больше и больше сверхэнергии. Остановился, лишь когда в моём распоряжении оказалось без малого восемнадцать мегаджоулей. Удержание такого количества сверхсилы требовало осознанных усилий, и потеря самоконтроля могла обернуться непредсказуемыми последствиями, поэтому я сформировал некое уплотнённое ядро, а заодно встроил в схему заземления дополнительные исходящие каналы, дабы в самом крайнем случае лишиться пяти мегаджоулей с автоматическим выравниванием внутренней энергетики, но и только.
Это ещё и обыграть можно будет. Даже знаю как.
Вот только… При всём при этом я прекрасно отдавал себе отчёт, что мои приготовления отнюдь не козырный туз в рукаве, они ничего не изменят, если вдруг придётся схлестнуться с монархистами. И дело будет даже не в их подавляющем численном превосходстве, просто там соберутся настоящие профессионалы, а Горский так и вовсе натуральный монстр. Сожрёт и не поморщится.
Накатила неуверенность, и меня передёрнуло, внутренний потенциал всколыхнулся и едва не вышел из-под контроля, я не без труда подавил эмоции и взял себя в руки.
Если уж на то пошло — кому вообще сдался слабосилок с девятого витка?
Угрозы я для монархистов не представляю, ещё и на сотрудничество добровольно иду. Что-то совсем-совсем не так пойти должно, чтобы меня устранить или захватить вознамерились. Ну а если вдруг всё же попытаются…
Я поднялся со стула и растянул губы в механической улыбке.
Всё будет хорошо!
— Держи! — протянул мне белую ленту Эдуард. — Как отойдёшь на
