Узы крови - Алексей Витальевич Осадчук
– Ты должен знать свое место, – припечатал Генрих. – В отличие от тебя, Ренар прекрасно знает свое.
Я внутренне усмехнулся. Дядюшка решил натравить на меня своих домочадцев. Ну-ну… Вполне ожидаемый ход. На мгновение наши с ним взгляды встретились. Кажется, я увидел в его глазах легкое удивление. Он, кстати, сегодня часто на меня так смотрит. Будто не узнает прежнего Макса. Ну, это вполне логично.
– Но Анри… – это уже Кэтрин де Грамон. Маман тут же встала на защиту своего младшенького сынули. И, судя по бросаемым на него взглядам, – самого любимого. – Как ты можешь сравнивать! Твой сын – виконт! А этот… Этот…
Графиня окатила меня волной презрения и отвращения.
– Шевалье Ренар – член рода де Грамон, – перебил ее граф. – И он готов, как член этой семьи, исполнить свой долг.
Дядя явно подливает масла в огонь.
– Какой еще долг? – возмутился Франсуа. – Он – позор этой семьи, как и его папаша бунтовщик!
Генрих будто не услышал слов своего сына. Он как раз был занят разрезанием небольшого мясного рулетика столовым ножом. Я, кстати, последовал его примеру и невозмутимо поглощал это великолепное лакомство. Таких изысканных блюд не было даже в доме бургомистра Тулона.
Наше дружное игнорирование взбесило кузенов еще больше, а вот Валери и Ивелин были явно в восторге.
– Кстати, о долге, – неожиданно произнес граф, сбивая тем самым настроившуюся было что-то сказать графиню. – Шевалье Ренар буквально на днях прибыл из Тулона. Он проходил службу в теневом патруле в Западной крепости.
В обеденном зале повисло гробовое молчание. Все сидящие за столом повернули в мою сторону головы. Молчание нарушил граф. Он, указывая столовым ножом на мою грудь, произнес:
– Франсуа, видишь вон то серебряное крылышко на груди твоего кузена? Вчера, описывая мне вашу встречу с шевалье Ренаром, ты назвал это… Кхм… Как там было? А, вспомнил! Варварской безделушкой, кажется. Жанна, тебе знакома эта вещь?
Неожиданный переход с Франсуа на свою сестру заставил всех повернуть головы в сторону герцогини дю Белле.
Тетка Макса, слегка прищурившись, озадаченно произнесла:
– Уж не хочешь ли ты сказать, что…
– Да, сестрица, – кивнул Генрих. – Именно это я и хочу сказать. Ваш племянник является кавалером ордена «Серебряного крыла Стрикса». Как вы помните, только двое из наших славных предков были удостоены такой чести. Наш прапрадед и его дед.
Герцогиня уже по-новому взглянула на меня.
– Макс! – восхищенно воскликнула Ивелин. – Ты должен нам рассказать, за что ты получил этот орден!
– Милая кузина, – вздохнул я. – Мне до сих пор кажется, что я недостоин этой награды. Мне всего лишь представилась возможность помочь моим братьям по оружию.
– А что с ними произошло? – тут же спросила Ивелин.
– Они были ранены в бою с теневыми тварями, – ответил я.
После моих слов над столом снова повисла тишина.
– Ты сражался с чудовищами из Тени?! – Ивелин была в восторге. – У них, наверное, огромные клыки и когти!
– Да, милая кузина, сражался, – улыбнувшись, ответил я. – А что касается размера их когтей, то в этом вы можете убедиться сами. Вот… Примите от меня этот скромный подарок… Один из моих трофеев.
Сказав это, я достал из кармана один из когтей теневого волка и протянул его девушке. Кузина, радостно взвизгнув, приняла изогнутый черный коготь и начала ошарашенно его разглядывать.
– Ивелин! – первой очнулась графиня. – Ты ведешь себя неподобающе!
– Ой… – спохватилась кузина и быстро спрятала сувенир.
– Простите, мадам, – обратился я к ее матери. – Это моя вина…
Кэтрин де Грамон обожгла меня злым взглядом. А вот ее сыновья немного присмирели. Информация о том, что сидящий за их столом «жалкий» бастард неожиданно оказался героем фронтира, явно сбила их с толку.
Сестры Макса и старшая кузина, не зная, как реагировать, заинтересованно наблюдали за происходящим, а вот Валери без сомнения наслаждалась моментом. Генрих, кстати, это видел. Несмотря на то, что он якобы был поглощен трапезой, это не мешало ему отслеживать реакцию каждого члена семьи. Похоже, моя своенравная единокровная сестрица на особом контроле у дядюшки.
Неловкую паузу, возникшую за столом, прервала герцогиня дю Белле. Сперва она сообщила новость номер один о вчерашнем нападении на принцессу Адель возле храма Пресветлой. Как я и предполагал, версий в народе озвучивалось множество. От подлого нападения ведьм, до бунта. Кстати, версия с аталийцами тоже упоминалась. Для меня, как одного из участников той схватки, она была самая правдоподобная. Правда, об этом я, конечно же, умолчал.
Затем разговор плавно перешел на принца Луи, сторонниками которого были де Грамоны.
– Из надежных источников я узнала, что принца Луи хотят женить, – произнесла герцогиня.
– Кого же выбрал король? – спросила графиня и напряглась.
– Увы, дорогая, но несмотря на наши старания, выбор его величества пал на дочь северного конунга, Бьёрна Острозубого, – искренне вздохнула герцогиня.
Все женщины за столом ахнули.
Хм… Это что же тетки Макса всерьез рассчитывали женить Ивелин или Мариэль на принце? А чему я, собственно, удивляюсь? Де Грамоны – древний и влиятельный род. Насколько я знаю, герцогиня дю Белле похоронила двоих своих сыновей и сейчас, похоже, полностью перенаправила всю свою энергию на племянниц и племянников. Кстати, вот и объяснение всем этим зеленым лентам на локтях де Грамонов.
– Я с самого начала говорил, что из этой затеи ничего не выйдет, – хмыкнул граф. – Принцы нужны королю для укрепления власти. Если бы не мой братец со своими глупыми идеями, мы может быть и смогли бы потягаться с герцогами, но, увы, от былого величия нашего рода остались одни руины.
Хм, сейчас я был абсолютно согласен с «дядюшкой». Папаня Макса здорово подгадил всей своей семье.
– Но почему именно дочь какого-то северного варвара? – подал голос старший сын Генриха, Габриэль. – Разве в Вестонии не нашлось более достойной кандидатуры?
– А давай об этом спросим у твоего кузена, – с насмешкой в голосе произнес граф. – Как думаешь, Макс? Почему выбор пал на какого-то северного варвара?
Дядюшка не прекращает попыток натравить на меня свою семейку. Любопытно, зачем ему это? Пытается натаскивать сыночков словно охотничьих псов на волка?
Все взоры сидящих за столом обратились в мою сторону. В основном на меня смотрели снисходительно, как на деревенщину. Габриэль был явно раздражен пренебрежительным тоном отца и необычным вниманием к этому жалкому бастарду.
Я с сожалением отложил столовые приборы.
– Думаю, это связано с войной, – ответил я.
– Хах! – насмешливо воскликнул Франсуа. – Великолепно! Тоже мне откровение! С таким же успехом, отец, ты бы мог обратиться к какому-нибудь лавочнику в торговом переулке.
– Дорогой
