Оборона дурацкого замка. Том 5 - Макар Ютин
Он стиснул зубы в неясной тоске и злости. Как бы попаданец не пытался спланировать все так, чтобы и волки остались сыты, и овцы целы, у него не получалось исключить Айру из числа переменных. По всем раскладам несчастной рабыни презираемого народа предстояло умереть.
Глава 6
Скрип пальцев по мерзлой плоти, шелест выдыхаемого мертвыми телами воздуха, стук зубов от проникающего в тело холода. Морозное дыхание вырывается изо рта белёсой дымкой, губы кривятся в отвращении.
А мысли и чувства все никак не могут прийти в равновесие.
"Не волнуйся, практик, я позабочусь об этом. После моего разговора с Чжэнь-гуйцзы она уже не очнется", — Знание жгло его, коробило внутри. Вбитая почтительность к авторитетам, бытие загнанной в угол крысы боролось внутри с доброй и свободолюбивой личностью прежнего Стаса.
Ситуация усугублялась невольной хитростью попаданца. Он дал обет именем своей Богини, вот только мертвый культиватор не учел парочку немаловажных вариантов. Покровительницей мальчишки была отнюдь не Богиня Чанъэ, а Госпожа Проклятий — Нингаль. А вот ее Ци, в отличие от лунной Богини, в организме новобранца почти не осталось. По крайней мере, в том количестве, которое нужно для заключения клятвы.
Это знание пришло к нему в тот момент, когда собственные губы произносили вытребованное Ланем обещание. Обращение к Богине за соблюдением договора имело свои специфические особенности. Первая и самая важная — практик должен пользоваться соответствующей энергией. Точнее, Ци нужного Бога должна течь в его теле на момент произнесения клятвы.
Именно духовная энергия Высшего Существа и выполняет роль "цепей". Пристраивается на манер паразита к энергосистеме просителя, после чего становится невидимой и неосязаемой частью организма. Никаких неудобств она не создает, никак не ощущается и не осознается. До одного простого момента: пока человек не понимает, что он преступил клятву. Причем осознает не разумом, а подсознанием. Стирание памяти, софистика или определенный настрой здесь не помогут.
Это понимание больше всего походило не на заданную программу, а на влияние нейромедиаторов на организм, нечто вроде мелатонина или кортизола. Первый активируется в темноте через определенные суточные ритмы. Второй — при стрессе или пробуждении, он мелатонин разрушает. Также и клятва. Человек в момент произнесения невольно думает над ее нарушением, запечатлевает в сознании обстоятельства, при которых она может быть нарушена. После чего энергии Божества внутри остается лишь ждать этих условий.
Не зная на момент произнесения всех этих обстоятельств, Саргон все равно дал максимально расплывчатую и ни к чему не обязывающую клятву. Он божился именем своей покровительницы, но не имел в организме достаточно ее энергии для скрепления клятвы. Он не назвал имени Богини, ограничился отсылкой на нее. Это допустимо в культуре синов, однако создает тонкое место для обмана и поэтому редко встречается в реальных договорах. Как и другие подобные уловки.
Бытие духом имеет свои минусы. Разум плывет, мирские заботы теряют смысл, нюансы общения утекают, как песок сквозь пальцы. Остается лишь манящий зов загробного мира, поэтому только самые сильные устремления остаются после смерти, переживают переход на другую грань. Но и они со временем рушатся.
Саргон ощутил в момент произнесения клятвы, как нити договора на мгновение оплели его… чтобы в следующее мгновение бессильно опасть. Система внутри него выдала на зрительной периферии странное сообщение:
Внимание! Попытка принятия обета: *theme^111*.
Ошибка, обет не может быть соблюден. Попытка обращения напрямую к покровителю.
Запрос не нашел адресата.
Призрак наверняка ощутил движение Ци в его организме. Но каким бы ни был дух Ланя чувствительным к движениям энергии, ощутить все нюансы он оказался не в состоянии.
Клятва Сорока Восьми, его обет на верность Форту, ощущался совершенно по-другому. Вернее, не ощущался никак и имел, почему-то, статус эффекта. Саргон подозревал, что он действует только на неодаренных и основывается на чужой Ци в организме.
Вот только подобный договор, рассчитанный на обычного человека, просто смоет внутренняя Ци в момент становления культиватором. Вероятно, новоиспеченные практики давали новую клятву или их регулировали как-то иначе. Даже сейчас он чувствовал внутреннюю способность нарушить клятву Сорока Восьми. Однако не был уверен в том, что это пройдет бесследно для его "протекающей" души.
В итоге, никакой клятвы не получилось. Произнеси Саргон имя Чанъэ, и ее энергии в теле хватило бы для заключения договора. Произнеси он имя Нингаль — и призрак мертвого практика потерял бы к нему всякое доверие. Одной маленькой уловкой он обеспечил себе полную свободу действия.
Тем самым получил неразрешимую моральную дилемму.
— А теперь слушайте меня внимательно. И смотрите тоже — повторять по триста раз я не буду, — Раздался рядом голос Акургаля. Саргон поморщился, отогнал ненадолго собственные мысли, заторможенно кивнул десятнику, заставил себя подойти поближе.
Камей же и без слов командира чуть ли не носом уткнулся в холодную плоть демона. Он больше не боялся мертвецов. Да и отвращения изрядно поубавилось. Теперь в глазах бывшего бандита светилась алчность. Он наверняка уже прикидывал, как и сколько можно заработать с тел хорнов, какие части — забрать и толкнуть на стороне, чужим новобранцам или даже десятникам нового лагеря. Поэтому намеревался во что бы то ни стало получить ценный навык.
В глазах Камея малоаппетитный мороженый труп превратился в мешок подарков на новый год. А Акургаль обрел статус Деда Мороза.
Попаданец вздохнул, однако послушно приготовился внимать словам опытного мясоруба. Ему не нравилось быть в этом морге — тело Сяня всколыхнуло чувство вины. Не нравилось мерзнуть, зевать от недосыпа, терпеть головокружение от недостатка крови, бороться с брезгливостью и гневом.
Не нравилось думать о ценности человеческой жизни в месте, где ее поставили на производственный конвейер.
Однако знание об анатомии хорнов, а также способе получения ценных частей из них пока казалось важнее душевного комфорта. Особенно, если оно создавало хорошее оправдание для ухода от кучи противоречивых проблем. Кромсать трупы легче, чем выбирать более правильное решение из десятка неправильных.
— Хорошо, тогда запоминайте, — Начал десятник, когда убедился в способности обоих подчиненных воспринимать новые знания.
На элами ему оказалось в высшей степени плевать. Айра нерешительно застыла в метре от троицы живых людей, едва заметно вертелась то в одну, то в другую сторону. Она не понимала, что ей сейчас делать, ее снедала вина перед хозяином, обида на собственную бесполезность, стыдливое облегчение от ушедшей боли, страх перед непонятной ситуацией. В итоге, ее темные, красно-коричневого оттенка губы
