Концессия-2 - Александр Павлович Быченин
– Да потому что случайно слизняки на такую высоту не забираются. Они низинки предпочитают.
– Это они тебе сами сказали? – усмехнулся я.
– Нет, это результат длительных наблюдений.
– Хм… то есть данные, полученные эмпирическим путем… ладно, примем на веру, – заключил я. – Но… зачем слизняку бочка? В ней что-то для него ценное? И почему он её не растворил? Вов, я этих тварей видел на расстоянии вытянутой руки! И прекрасно рассмотрел, как они «пожирали» борт фуры! А там толщина пластика такая, что не всякий плазмер пробьёт с первого выстрела! И вдруг какая-то бочка?! Не понимаю…
– Не «какая-то бочка», а очень даже специальная, – вернул мне усмешку напарник. – Из чистого полипропилена без добавок и примесей. Высшей степени очистки, чтобы не дай бог хоть одна песчинка!
– И нафига так извращаться?! – ещё больше изумился я.
– А иначе никак. Если будет хоть малейший дефект во внутренней структуре, «мускус» вытечет. И хрен ты его чем удержишь.
– «Мускус»?!
– Он самый, Проф. По всем признакам получается.
– Да я не о том, – отмахнулся я. – Вов, я про эту хрень уже несколько раз слышал, причём не только от тебя. Но никакой инфы в локалке не нашёл! Как это вообще может быть?!
– Плохо искал, – хмыкнул напарник. – Вернее, не там. В нашей локалке ты вряд ли что нароешь. А вот у парней из фавелы… или в сети Порто-Либеро… но и там надо знаючи. А лучше по рекомендации нужных людей.
– Да что это за хрень такая?! Может, объяснишь? Или страшный секрет?
– Да какой, к демонам, секрет! – скривился Вова. – Просто не знаю, как объяснить… в общем, если слизняка замочить по всем правилам, то есть электричеством, да предварительно умудриться под него подстелить плёнку полипропиленовую… короче, когда он дохнет, он начинает по большей части испаряться, а на оставшуюся часть превращается в чёрную жижу, вроде нефти. Но нефть она напоминает только с виду. Очень текучая, проникает в мельчайшие щели, и очень быстро впитывается в почву. Или в любой более-менее пористый материал. А вот полипропилен для неё неодолимое препятствие. Так этот «мускус» и собирают.
– То есть дело это довольно муторное, – покивал я, с трудом прогнав воспоминания о крайне неприятном приключении в первый свой полевой выход. Понятно теперь, чем Рауль с напарником занимались, когда слизни вознамерились сожрать пустую фуру и меня с ней заодно. – И нафига этот «мускус» нужен?
– А вот тут я тебе не помощник, Олег. Знаю только, что хрень эта чудовищно дорогая.
– Вов, но ты же понимаешь, что ценность её определяется отнюдь не сложностью добычи? Вернее, не только ей?
– Естественно! Если бы она была бесполезной, никто бы и не заморачивался.
– Но что с ней делать…
– … я без понятия, Проф. Очень смутные слухи и догадки, не более. Просто есть люди, готовые за неё платить. И платить очень хорошо.
– Ладно, замнём для ясности. Но ты хотя бы примерно можешь сказать, на какую сумму эта бочка потянет?
– Сколько в ней литров, Проф, как думаешь?
– Ну, вроде не особо большая… не двести пятьдесят однозначно. Скорее всего, сотка.
– Ну, значит на пятьдесят.
– Сотен? – уподобился я «каратисту» Зику.
– Тысяч.
– Оху… кхм… – подавился я, – м-мать… сколько?!
– Пятьдесят косарей, Проф. Если знать, кому предложить.
– Вов, но ты ведь знаешь? – с надеждой уставился я на напарника.
При таких деньгах вполне можно и о досрочном расторжении контракта с корпорацией задуматься. Чтобы уж точно без проблем из Мэйнпорта свинтить. Вот только… рационально ли это? Есть у меня подозрение, что для корпов я ценен вовсе не финансами. Деньги всего лишь способ меня привязать. А на самом деле им от меня нужны даже не знания, а их практическое применение. Страшно представить, сколько они бабла поднимут на том же модульном траке, если я для них технологию разработаю. И теперь внимание, вопрос: отпустят меня за какие-то жалкие пятьдесят тысяч? Что-то сомневаюсь… опять же, всё это богатство ещё вилами по воде писано. Очень многое зависит от ответа моего напарника, да.
– Примерно представляю, – не стал разбрасываться обещаниями Вова. – Пусть не за полтос, но кусков за тридцать толкнуть сможем. Но главная проблема не в этом, Проф.
– А в чём? Уж просвети меня, балбеса.
– Главная наша с тобой проблема, Олег, это владелец нычки. Знаешь, сколько «мускуса» собирают с одного слизняка?
– Да откуда?!
– От полулитра до полутора.
– То есть в среднем литр… стоп! Вов, это что же получается, в этой бочке сотня слизняков?
– Того, что от них осталось, – подтвердил напарник. – Теперь понял?
– Угу. Раулю в одно лицо год надо слизняков мочить, чтобы столько собрать.
– А ты откуда про Рауля знаешь? – насторожился Вова. – Кто сдал?!
– Никто, они сами. Помнишь, я тебе рассказывал, как они меня нашли? Вот тогда и запалились. Ли сказал, что им надо «мускус» собрать. Я в тот момент мимо ушей пропустил, зато сейчас всё сошлось. Признавайся, ты им хочешь хабар сдать?
– Какой ты проницательный, Олежек! И дофига умный. Убивать пора.
– Я тебе ещё пригожусь.
– Только это и останавливает, – вздохнул напарник. – Но да, ты прав. Если с кем-то и связываться в фавеле, то только с Раулем. Я его давно знаю, ты его знаешь… да ещё и сестричке помог… короче, если даже они с Ли нас кинут, то хотя бы не грохнут и не прикопают в саванне. А вот любой другой…
– Ясно-понятно… а если не продавать?
– А что тогда? – удивился Вова. – Перевезти в другое место и тоже закопать? Так его снова слизняки найдут, уж будь уверен. У них чутьё. А тут такое количество! Удивительно, что их всего три десятка! Могло быть под сотню, сползлись бы за такое-то время!
– Спасибо, Вов, обнадёжил.
– Короче, Проф! Вариант ровно один: сливаем «мускус» Раулю. Уж он-то найдёт, куда его дальше пристроить. И не жадничаем. Скажет полцены, соглашаемся.
– А если треть?
– Всё равно соглашаемся. Пусть он нам будет должен услугу, так
