Александр Митич - Игра в поддавки
Перекур десять минут — две сигареты быстренько, а между ними чашка чая. За обедом вместо компота был, как обычно, стакан красного вина, а вечером меня ждет еще один — традиционная «защита» от радиации, оружие психологической самообороны. Смешные они тут, но вино я выпью — отчего бы не выпить, раз наливают задаром? Сидор со своими ценами в «Харчах» пеной изошел бы, если бы узнал…
Это я успокаиваю себя так. Тошно мне здесь, мужики! Тошно!
Курю прямо на «рабочем месте», Французу в нос дышу, а он бесстрастен, как Чингачгук у пыточного столба. Чем пронять такого истукана?
О! Идея!
Как раз лаборант чай принес, три чашки на подносе — мне, Косте и Французу. Костя тоже покинул свое убежище и к нам присоединился — чаепитие у нас, значит. Дружеское. Это у него ритуал такой с целью создать у Француза впечатление, будто он не объект исследования и не пациент, а коллега. Ну-ну. Я все эти поползновения насквозь вижу, и, по-моему, нет от них никакой пользы, потому что Француза нет. погиб Француз, а то, что сидит по ту сторону столика, не более чем живой манекен, кукла ходячая. Сидит и ни хрена не понимает. До сих пор я подыгрывал Костику, а сейчас не стану.
— Видишь, — говорю, кивая в сторону Француза, — никакого эффекта.
Костик от Француза ладонью закрылся, страшные глаза мне показывает: мол, ты что делаешь? А что я такого делаю? Эксперимент ему срываю? Глаза, думаю, разуй, ученый муж. Не видишь разве, что твой объект — пень? Ты состаришься, если Зона позволит, а твой эксперимент еще не закончится, если и дальше так дело пойдет.
— А хочешь, — продолжаю, — он еще что-нибудь скажет? Костя кивает. Еще бы ему не хотеть.
— Тогда пошли. — Куда?
— На улицу. И Француз с нами. Вставай, брат-сталкер, прогуляемся немного.
Команды Француз выполняет, хотя и заторможенно, — значит, все же понимает что-то. И все равно он пень. И останется пнем. Ладно, сейчас я его немного расшевелю.
Далеко я их не повел, вышли только из здания. Караульный заступил мне дорогу, но Костик показал знаком: ничего, это можно, это со мной — тот и не вякнул. Порядочки, однако…
Первым делом я оборвал Французу половину пуговиц, причем некоторые вырвал с мясом. Наполовину оторвал капюшон. Так же поступил с накладным карманом. Нашел лужу и уронил гуда Француза, а потом покатал его немного по траве. Зачерпнул грязи и слегка вымазал ему морду, жалея, что щетина на его подбородке какая-то неубедительная, от силы двухдневная. Караульный сказал «гы», а я закурил новую сигарету и, когда от нее осталась половина, помял окурок, сунул Французу в угол рта и полюбовался с разных сторон результатом. Н-да… Халтура получилась. Гример из меня, как из балерины сталкер. Ладно, поглядим.
— Пошли.
— Куда? — Костя сбит с толку.
— Чай допивать.
Вернулись — и первым делом я подвел Француза к зеркалу. На, любуйся. Узнаешь себя прежнего, наполеоновского оккупанта недобитого, на вилы-тройчатки чудом не поднятого? Вспомни, вспомни, по какой причине ты получил свое прозвище. Вспоминаешь?
— Бар-дак! — раздельно произносит Француз, и — о чудо! — мне слышится безнадежность в его голосе. Ну наконец-то хоть какая-то эмоция! — Бар-дак, — повторяет Француз. — Хватит. Надоело. Уйду.
Другой бы на месте Кости кинулся меня обнимать, а этот возбужден результатом, как допингом, и рвется немедленно продолжить. С фиксацией на видео, конечно. Сегодня он не даст покоя ни мне, ни Французу. Ладно, потерпим. До ужина я точно вытерплю, хотя, чую, придется поскрипеть зубами. Утешаю себя: теперь можно меньше опасаться за целостность шкуры: я доказал свою полезность… Помогает слабо.
На следующий день мне плохо. Нет температуры, ничего не болит — просто очень-очень хреново. Был человек — стал кисель. Лежать тяжко, дышать тяжко, жить тяжко. Заботливый Костя водил меня к врачу, и тот через полчаса возни поставил диагноз: симулянт. Наврал, собака. Симулянт обязан утверждать, что болен, а я ничего такого не утверждал. Я не болен. Я просто хочу на волю, терпения моего нет.
Кое-как продержался до вечера без всякого толку: Француз не мычал и не телился, несмотря на все мои потуги, а уж я ему и щеку драным шарфом подвязывал, и в сапоги, просящие каши, заставляв обуться — чтобы все, значит, было а-натюрель, как на известной картине. Без толку. За ужином потребовал себе не стакан, а бутылку красного — дали. Взял я ее покрепче за горло — ив общагу. Напиться в зю-зю, конечно, не напьюсь, тут и пить-то нечего, но хоть забудусь немного. А не забудусь, так авось что-нибудь придумаю. Алкоголь, он иногда способствует.
Валюсь на топчан, совсем уж было собираюсь присосаться к бутылке, и тут мысль: надо бы подзарядить ПДА. Ну что за подлость: сначала лег, а потом уж мысль пришла. Это мне что же, опять вставать и двигаться? Не хочу. Вообще ничего не хочу, даже пить, но это хоть менее противно, чем все остальное. На волю хочу и чую: если сегодня ничего не придумаю, завтра сделаю какую-нибудь глупость. Потому что все, выдохся. Тут либо выпить, либо в Зону. Либо сперва одно, потом другое. Не убьюсь, так вылечусь.
Все-таки встал, подключил ПДА к зарядке, а заодно пролистал корреспонденцию. Лично мне — ничего, а в разделе «Всем» читаю: «Чемодан и Вычет у паучников». Еще вчера отправлено. Та-ак… Это какая же сука нас выдала? Впрочем, не важно. Важно другое: что за этим последует. А последовать может только одно: сбор клановых вожаков и авторитетов в «Ста рентгенах» и общий нажим на «долговцев». Штангеля с дерьмом смешают за то, что упустил нас, а он будет отругиваться, кивать на выброс и, чтобы отвести подозрения в пособничестве, предложит десяток ребят для участия в совместной операции. А «Долг»… ну что «Долг»? Покочевряжатся «долговцы», но поймут, что против силы объединившихся кланов они никто. Чего ж тут не понять. Участвовать в штурме Янтаря они не станут, да и другим отсоветуют, а вот станут ли защищать паучников? Я бы на их месте выбрал нейтралитет и посредничество.
Кто это там? А, Вычет… Пришел-таки.
— Слыхал новость? — говорю ему. — Выпрут нас из Зоны. Под белы рученьки.
— Почему? — Стоит, глазами хлопает.
— Иди сюда, смотри… — Сую ему ПДА. — Видал? Вся Зона знает, где мы. Насколько мне известно, в отношении к нам ничего не переменилось — для этих олухов мы по-прежнему угроза Зоне и их бизнесу. Кланы нажмут на «Долг». Не знаю, как поведут себя «долговцы», а я бы на их месте не стоял на рельсах перед паровозом. Преданность высоким идеям хороша, когда есть хоть один шанс. А здесь его нет. Думаешь, колючка и мины удержат сотню сталкеров, когда те пойдут на штурм?
— Если пойдут, то им же хуже, — отвечает Вычет. — Попадут под психотропное излучение, потеряют многих. На территории Янтаря два излучателя, оба взяты под контроль. Если об этом еще не знают в кланах свободных сталкеров, то наверняка знают в «Долге». Одно их слово- и никто к нам не сунется.
Ага, значит, я верно сообразил насчет пси-излучателей — они под контролем паучников. Наверное, как обычно: ученые сначала научились управлять ими, а теперь пытаются понять, как же устроено, чем они управляют. Но Вычет напрасно думает, что мы в безопасности.
— Дурень, — говорю я ему. — Стратег вшивый. Они не пойдут на ШтУрм. Они просто перережут пути подвоза. Помешать им «долговцы» не смогут, да и не захотят…
— «Долговцы» уже здесь, — простодушно моргая, объявляет Вычет.
Да ну? Надо посмотреть. Но чуть позже.
— Без разницы, — говорю я. — Как снабжать базу? Вертолетами? Воображаешь, что у сталкеров нет против них средств? Надо будет — Носорог им подкинет, через него, знаешь ли, из Зоны половина хабара уходит, ему мы с тобой уже неделю поперек горла… Кабель электрический — обрубят. Много ли здесь солярки для дизелей, а? Как ее доставлять, на чем? А еду? Да что еда — когда обесточатся все приборы, твоя наука в голос завоет, что надо нас с тобой выдать. Ну, если гуманизм взыграет — тогда вывести под конвоем за пределы Зоны и сдать полиции. Не так, что ли?
— Не знаю, — признается Вычет.
— Зато я знаю! Аида наружу — поглядим…
Снаружи — беготня. Вижу «долговцев» — они держатся уверенно, и я подозреваю, что власть над данной территорией де-факто перешла в их руки. Вижу нескольких откормленных вояк — те стоят и рты раззявили, в то время как «долговцы» распоряжаются, как у себя дома. Одного толстозадого пхнули — едва не покатился. Правильно, не торчи на дороге. А вон пулемет на крыше, уже обложенный мешками с песком, и еще один в чердачном окне… Оборона на всякий случай.
Вот-вот. Оборона против штурма, а его не будет. Кому охота подыхать? Будет осада и соглашение на приемлемых условиях, а мы с родственничком моим — разменная монета. На то, что из-за Периметра двинут нам на выручку спецназ и миротворцев, может надеяться только наивный. Двигали уже войска в Зону после Второго взрыва — и чем оно кончилось? Надо думать, командование о том помнит и знает теперь, что для Зоны нужна особая подготовка — а где приобрести ее, как не в Зоне? Замкнутый круг. Попытку прийти паучникам на помощь военные, может, и предпримут, да только в ее успех я нисколечко не верю. Ну, вертолеты полетают над лесом, постреляют наугад… По всему, вроде как сложилась патовая ситуация — ан нет. Время работает на противника.
