Райдо Витич - Код Альфа
Притом, что граф вовсе не дурак и явно катар, как катар его друг граф Тулузский и много других представителей знати, включая дальнего родственника Локлей короля Арагона, что немалая сила. Они бы могли заварить серьезную кашу и встать в основу укрепления истинной веры, наиболее приближенной к той, что дал Христос. Но получилось что случилось – папа сказал: «Бей всех, Господь там разберет, кто его» и положил начало постыдных войн, когда брат идет на брата, а Тулузу превратил в пепелище, на котором потом Церковь посеет еще одно позорное зерно и костры зажженные на ней Монфором заполыхают по всей Европе.
В битве при Мюре пал весь цвет катарских почитателей, но только через 42 года пал последний оплот катаров – замок Монсегюр! Какая же была сила, раз не могли ее задушить столько лет! И все это псу под хвост.
Допустим, Теофил не знал к чему идет, но ведь не мог не понимать, что это возможно, учитывая открытую конфронтацию с Римом и Французским королем, не мог не сообразить, что вся Тулуза и Лангедок по сути как бельмо на глазу и требует хирургического вмешательства. Он слишком просвещен, слишком интеллектуально развит, чтобы не сложить один к одному. Ведь еще в 1204 году прозвучал призыв к походу против альбигоцев.
И вот вам выпад – удрал в будущее!
Что это, помрачнение рассудка? Непонимание серьезности ситуации? Страсть, скосившая ум графа или расчет? Предательство или случайность? Его расчет, Стасин просчет?
Тоже интересно – она идет в одно место, а попадает в другое, ищет Илью, находит, кого и не искала – Теофила. И оставляет, совершенно не подумав, что он цел, хрономер, что брала для Ильи… Локлей!
И все это в 1203 году, когда будущий основатель инквизиции Доминик Гусман, друг и советник палача десятков тысяч жителей Тулузы, Симона де Монфора, крестный его дочери, а в последствии канонизированный еще одним своим дружком папой Григорием, святой, шастает с проповедями по Лангедоку! И именно тогда этот проныра сообразил, в чем плюсы катаров и минусы церковных представителей: одни проповедуя добродетели, не хвастались ими, но пример своей жизнью и видом подавали, другие лишь жирели и наживались на бедах своих прихожан. И тогда же Гусман был гоним и бит, что для самолюбия столь амбициозной и тщеславной личности весьма прискорбно. И видно, с расстройства у него рождается мысль о, конечно, благодетельная, из самых лучших побуждений, а не в желании отомстить и возвыситься – пустить прототипов катаров – оборванных босых, с виду несчастных, но поэтому святых проповедников, понятно же от Церкви. Они и послужили основой доминиканцев – первых официальных шпионов, доносчиков и лазутчиков, официально прикрытых Церковью.
Бис!
Незначительные события, приведшие к значительным последствиям.
В этом мире, как в мире Стаси, святая инквизиция, рожденная на прахе катаров в те роковые годы, преобразовалась в «Конгрегацию веры», но свою власть не отдала. Под ее контролем развивалась рациональная Европа и укрепляла свои позиции, и постепенно стала эталоном развития для остальных стран, которые потом под себя подмяла под лозунгом: «что нам розниться? Долой границы меж людьми и странами! Мы все едины – суть – земляне!» Итог прост – вон он, только оглянись: технократия, контроль, подмена ценностей идеалами финансов.
Инквизиторы, рожденные в то жуткое время, перестали через пару веков открыто вмешиваться в ход событий, но активнее влияли на него в тайне. А уж что такое святая инквизиция, какие секреты она хранит, какие знания ей достались за времена ее власти, любому известно. И кануть все это в небытие не могло и не кануло – здесь. Именно они затеяли бархатную революцию в обществе, встали во главе Федерации, убрали конкурентов, способных как раскрыть их, так и противостоять, повернуть мир к другому пути. А ведь метода их действий один в один, как в те древние времена только более изысканно и тонко совершены ходы. И Церковь, что стала недовольна своими «псами», разорвана. Теперь есть лишь они и никаких конкурентов на всем обозримом просторе.
Вот уж случайность – несть им числа! Не просто точка отсчета, а целый узел! Одно, всего одно событие подправь и что будет, что было бы?
Не это ли искривление искали? Не оно ли может повлиять на ее мир?
И что делать с этим в этом мире, где перекос уже прошел, уже цветет итог его?
По куполу очков стукнули и тут же их стянули:
– Сеанс закончен, – объявил хозяин ipi, и ушел вместе со своим «сокровищем», а Стася осталась сидеть здесь, еще оставаясь там, в виртуале информационного потока.
Сознание кривилось, голова болела и вывод напрашивался сам – опасная эта штука ipi. Влияние на психику колоссальное, нагрузка на мозговые клетки неоправданно огромна. Психические отклонения после таких сеансов заработать легко вместе с самой разнообразной патологией нервного, психического и органического порядка. Засунуть в программу всевозможные установки, вообще труда не составит, и будет человек ходить, как мина с замедлителем – когда и кого рванет – одному «отцу» программы известно будет. Или сделать послушным роботом, изменить какие то личностные аспекты, взгляды, характер, возбудить низменные инстинкты от азарта до похоти – легко. Человек и не узнает, ведь он лишен от рождения ни только своего мнения, виденья мира, знаний о системе влияния энергий, биополей, о силе слова, мысли, о материи тонкой, неподвластной осознанию разумом, но оказывающей влияние на человека, человечество куда более сильней, чем техника, логика и сила. Универсальный заменитель разума и чувства ipi! В обнимку с картами просто незаменим.
Возникали вопросы: почему тогда эта штука не находится в свободном доступе? Ведь что проще почистить и скорректировать сознание человека в нужном направлении именно через нее?
Хотя, с другой стороны смысл стерилизовать, что уже поколений двадцать как стерильно? А тупицы на уровне олигофренов не нужны, они же даже на рудниках, добыче золота и руды, работать не смогут. Возни с ними много, толку мало.
Логично. Тогда правильно, что приборчик почти секретно доставляется по комнатам, за плату. Раз поигрался, на второй подумаешь – вновь поиграть или лучше покушать. Организм с его инстинктами на рациональной основе всегда сильнее азарта.
– Как? – спросил Тео.
– Э э э…
– А говорил: игрушка для дураков.
– Разве не так? – прищурилась: ну что ж, Стас знал, что говорить. Ipi в правительственной зоне давно объявлен как допотопный раритет, «аццтой», да еще опасный для здоровья. Натуралы знают, что к чему.
Теперь Стася знала и кто это такие – общество роста личного самосознания! О, как! Толпа элитных самок и самцов, уставших от своей элитной жизни, скучающих и потому придумавших очередное развлечение, не только для себя, понятно, но и для тех, кто это развлечение им обеспечит. Натуралы – те, кто считает себя настоящими – натуральными, провозглашают и требуют уважения к себе – признают лишь натуральный продукт, будь то для изготовления мебели, одежды или блюд. Если стол – то из настоящего дерева, если колье, то из настоящих жемчугов или рубинов, если антрекот, то из настоящей, натуральной говядины или свинины, если сапоги, то из настоящей кожи. И никакого заменителя даже острых ощущений – даже в этом должна быть натуральность. Адреналин вырабатывался отправкой в путешествия, устройством развлечений «с перчиком», на грани риска.
– Ну, нам и такое сойдет, это вы – элита, подобным «фи» не занимаетесь, здоровье свое бережете.
– Это опасно.
– Кто спорит? Ну и что? Главное меру знать. Если азартен, оно конечно, лучше не лезть, а то сдвинешься через пару часов и все – на оздоровительно исправительные работы. С концами, значит, с Земли.
– Угу, – в курсе.
А ум другое занимает – Теофил. Его срочно надо возвращать домой. Или наоборот не отпускать, учитывая что, узнав слишком много, он, правда, может поднять стяг альбигойцев на невиданную высоту и перевернуть всю историю.
Нет, стереть память и спешно отправить обратно. Домой, граф, домой!
Стася к удивлению Тео вылетела прочь из комнаты, помчалась в душевую, передать ребятам из Оуроборо о своей догадке и требование вернуть графа, откуда рос и таким, как вырос. И закрывшись в душе, минут двадцать бубнила одно и тоже, стоя перед зеркалом и поглядывая на себя.
Ой, Стаська! Какого черта вообще вспоминала этого «идальго»?!
И старательно отталкивала Чижа.
Ну, что здесь кроме «дура» скажешь?
А вот ведь интересно: один из смутного времени, когда чаша весов колебалась и могла качнуться совсем в другую сторону, и второй из того же нестабильного времени хоть и восьмью веками позже… Восьмерка!
Воистину.
Зачем вытаскивать восьмерок из времен гражданской или Отечественной войны? Кой толк? Смута в стабильные времена, как пена на вскипевшем молоке. Кажется – о о! На деле – закономерно и нормально, все правильно, путь один рассчитанный и нужный. Другое дело – точка перехода, как «точка кипения», когда уже брожение идет, и процессы на поверхности результат процессов в глубине.
