Константин Нормаер - Чужая глубина
Большой Ух кивнул, а мисс Финчер, как всегда, оказалась скупа на слова и отреагировала на подобные вопросы, равнодушно развернувшись ко всем присутствующим спиной. За двоих решил высказаться ренегат. Он был, как обычно, критичен ко всему происходящему, поэтому начал свою острую тираду с претензий:
— Что, слизкий клоп, решил избавиться от всех раз и навсегда? И не смей отпираться! Я заметил, что ты специально отпустил провожатых, как раз в тот самый момент, когда прилетели эти твари! Очень хитрый ход! Сговориться со своими соплеменниками и лично проконтролировать, чтобы эти летающие твари выклевали нам глаза… Что ни говори, а подстроено ловко. Несчастный случай, благодаря которому сгинула вся бригада, включая представителей адмиралтейства. Браво! Я аплодирую вашей изобретательности!
Анук выслушал обвинения молча, с достоинством. Затем повернулся в пол-оборота, слегка склонился и пригласительным жестом указал на ворота.
— Добро пожаловать в Чет, дорогие гости…
* * *Ихтианы прекрасно знали, что именно представляет собой Глубина. Ярость и ненависть, доброта и милосердие — всё вышеперечисленное можно было отнести к великой покровительнице, создательнице всего сущего и великой судьбе. Она была для них жизненным компасом, основополагающим ориентиром и тем единственным помощником, который способен вырвать их из лап вечного проклятия.
Удивительное несовпадение: для одних ужасный недуг, для других панацея от всех болезней. Нечеловеки никогда не пытались передать свои знания внешним обителям моря. Слишком уж сильно отличался мир земли от подводного царства. Иные порядки, иные законы, даже вера в справедливый исход складывалась из диаметрально противоположных постулатов. Белое и чёрное, праведное и ложное. Люди и нечеловеки отвечали на одни и те же вопросы, руководствуясь совершенно разными ценностями, и никто не мог с этим ничего поделать. Даже морские богини не вмешивались в подобное, отставляя все споры на откуп противоречивой судьбе.
Отчётливое эхо команды заскользило по отвесным стенам города, и скрипучий механизм начал своё неспешное движение. Ворота вздрогнули, створки стали медленно открываться внутрь, выпуская наружу тяжёлый аромат гнилой тины и тысячи острых морских запахов. Чет был сегодня весьма щедр на подобные открытия и не имел ничего против незваных гостей. Пускай даже эти самые гости прибыли к нему с самой верхней суши и являлись для него весьма опасным противником.
Но Глубина без всякой на то причины проявила милость. Она не спешила расправляться с чужаками, позволив шагнуть внутрь, где их ждал мир непонимания и противоречий. Странной культуры и собственного представления о добре и зле.
На базаре может продаваться всё что угодно, от обычной мелочи, вроде иголки, до массивных фабричных установок, производящих сложные агрегаты. Но это если речь идёт о людях. У жителей Подземья все по-другому. Конечно, некая схожесть существует, а в целом — полное различие. Например, самый ходовой товар здесь — слово. Как бы это банально ни звучало, но именно оно имеет у здешних торговцев вес золота, которое в мире ихтианов заменяет жёлудь железного дерева. Слегка серебристый, немного отливающийся желтизной, но самый ценный предмет во всем Подземье.
Узкие ряды с Торговцами советами был наиболее запружен подводными посетителями, не только местными, но и прибывшими из весьма отдалённых мест.
Покупка довольно-таки специфического товара происходила следующим образом. Покупатель излагал суть проблемы и кидал на стеклянную миску кусок металла — не тяжелее десяти унций. Продавцу, зачастую, весьма толстому, неповоротливому ихтиану, носящему почётное звание Урабодрос, что на языке нечеловеков означало обладатель мыслей, хватало всего пары минут, чтобы выдать необходимый совет. Решение даже самой сложной задачки сопровождалось биением в крохотные медные тарелочки и протяжными песнопениями. Когда монотонная мелодия прекращалась, Урабодрос произносил ответ и затихал. Решение советчика никогда не повторялось, даже в том случае, если покупатель не расслышал его священного бормотания. Услуга считалась оказанной, и оплата не возвращалась.
На базаре Чета встречалось ещё много странностей, но Кимпл запомнил именно эту — уж больно необычным выглядела процедура покупки пары драгоценных слов, которые вполне могли оказаться банальным обманом. На суше подобную услугу наверняка стали бы оказывать исключительно мошенники или простые словоблуды. А здесь, в подводом мире, всё выглядело гораздо честнее. Как рассказал Анук, Урабодросы могли десятки лет вымаливать у покровительниц, одной из трёх сестёр, возможность открыть в себе дар предвиденья. И только после благословления духовных учителей, новоявленные прорицатели могли занимать своё место на базарной площади или, если таковое не нашлось, отправляться в длительное паломничество по бескрайним пещерам Подземья.
Во время разговора Анук признался, что он и сам неоднократно порывался покинуть службу у Престола, сменить узкие одежды мерилы на свободный балахон говорящего странника. Но когда Хокаим задал ему вполне закономерный вопрос, существуют ли у данного сословия какие-нибудь привилегии, Ихтиан лишь развёл руками, так и не определившись с ответом.
В языке нечеловеков не существовало таких слов как «неправда» или «ложь», только довольно ёмкое для них понятие «истина». И этим было всё сказано. Именно в её вечных поисках и жили ихтианы, каждый на своём месте, каждый в своей пещерке. Несмотря ни на что, они соблюдали жёсткие правила, дарованные им подводными покровительницами.
— А я думал, вы обычные дикари. Хм, а не дикари с запретами! — выслушав рассказа Анука, довольно миролюбиво заключил Хоаким.
Ихтиан кивнул, как всегда, соглашаясь с людским непонимаем:
— Ну а как иначе? Никуда от этого не денешься, мой друг. Единственное отличие ваших устоев от наших — у нас запретов гораздо меньше, а, соответственно, и дикого в нас не так много, как в людях…
— У нас?! — едва не вспыхнул мехиканец.
— … а как иначе? ведь только истинные дикари способны жить на поверхности, — поспешил довершить свою мысль Анук.
Хоаким хотел что-то возразить, но осёкся. Повода для этого совершенно не было, к тому же, бригадир наградил стрелка острым как бритва взглядом.
Миновав узкие торговые ряды, глубинщики попали в широкие каменные проходы, похожие на шахты, которые были освещены светом ярких фонарей в стеклянных колбах. Глубокие выступы испускали приглушенный лиловый цвет, усыпляя бдительность непрошеных гостей.
Вход в дома подводных жителей располагался на уровне человеческого роста. Никаких дверей — только узкая лесенка и широкая нора, как круглый кроличий лаз. Тёмный, непроницаемый, поди разгляди, есть там кто внутри или нет. При этом, и самих ихтианов на улице практически не наблюдалось. А если они и попадались на пути, то учтиво отводили взгляд в сторону либо просто не замечали диковинных гостей.
Бригадира такая любезность не впечатляла. Он уже успел задать всевозможные вопросы Ануку и теперь прекрасно понимал причину такого поведения. Ихтианам приказали вести себя подобным образом, и те, посчитав это велением Покровительниц, беспрекословно подчинялись.
Чем дальше люди двигались по каменному туннелю улицы, тем ярче становились странные фонари. Не выдержав собственного любопытства, Кимпл протянул к одному из светочей руку. Жар охватил тело от головы до пят. Резко, словно пощёчина. В стеклянной колбе что-то зашевелилось и начало извиваться. Многочисленные отростки выпрямились, схватились за края и полезли наружу.
— Нет, так не надо, — вкрадчиво прошептал Анук. И указав на соседний фонарь, добавил: — Они очень не любят, когда их беспокоят. Вот если покормить, становятся податливыми и светятся ярче. А дотрагиваться до их жилища люмири не позволят. Враз ужалят, надолго запомнится.
— Они что же, живые? — услышав слова ихтиана, поразился Крошин.
— Здесь все живое, — уверенно ответил Анук. — Свет, тьма, твердь, вода. Абсолютно всё! Главное, не нарушать их покой и стараться жить со всем окружающим в гармонии.
— А не боитесь, что эти светящиеся штуки вырастут и сожрут вас? — вновь не сдержался Хоаким.
— Сожрут? Сожрут… Сожрут, — Анук несколько раз повторил это слово, будто пытаясь примерить на себя некое неоспоримое будущее. — Стало быть, так тому и быть. Великая пищевая цепочка устроена таким образом, что одни должны пожертвовать собой в угоду другим. В этом и состоит основной принцип гармонии.
— Так может пожертвовать собой прямо сейчас? А я тебе уж так и быть помогу! — разразился забористым смехом мехиканец.
Лёгкий удар по затылку, словно нашкодившему ученику, немного отрезвил зарвавшегося стрелка.
