Константин Стригунов - Контрмеры

…Теперь, когда следовало защитить всеми силами своего агента, Службе внешней разведки был в некоторой степени выгоден шум, связанный с возможностью ее слияния с ФСБ. Он как бы дополнительно создавал впечатление неэффективности структуры и вводил в заблуждения потенциального противника. И действительно многие, особенно на Западе, считали, что после Советского Союза у России общий уровень органов госбезопасности значительно понизился из-за кадровой и финансовой ситуации. В данном аспекте они были отчасти правы, но все-таки в своих оценках явно перегнули и действовали порой откровенно нагло и своевольно, чувствуя собственную безнаказанность. Часто с ними такое отношение играло злую шутку и довольно лихо российские компетентные органы выявляли и выдворяли сотрудников многих иностранных разведок. На фоне общей ситуации игра под названием «Вместе или порознь» служила дополнительной возможностью сохранить свои секреты, чем российская внешняя разведка умело пользовалась.

Когда фельдъегерь проехал внешние ворота на территорию штаб-квартиры в Ясенево, то в последующие десять минут прошел три поста с обязательной проверкой документов. В конце концов, по предъявлению специального пропуска он попал в центральное крыло громадного здания, походившее с высоты птичьего полета на исполинскую букву «игрек». Войдя в кабинет заместителя Директора по операциям Александра Гаврилова, он передал ему лично в руки папку с документами и немедленно вышел. Пятидесятишестилетний ветеран разведки бережно извлек листы и внимательно их прочел. Когда он отложил последний лист, то прочел снова, а затем воспользовался прямой связью с Директором.

— Евгений Федорович, вы не заняты? Пришла посылка.

— Зайди ко мне, — немедленно последовал ответ.

Через две минуты в кабинете Директора сидели трое человек, включая его самого, Гаврилова и первого заместителя Селина. Заслушав доклад, последний сделал озабоченное выражение лица и спросил:

— Это не может быть ошибкой?

— Стопроцентную гарантию дать нельзя, но если это хотя бы наполовину правда… — Гаврилов запнулся.

— Главный сейчас вопрос — зачем? — вмешался Директор. — Как и ожидалось, работа в области динамики пси-волн идет и набирает обороты. Они весь последний год значительную часть ресурсов уделяют этому направлению. Но почему? — он развел руками.

— Мы не можем не понимать, что те буры с приемниками, о которых она сообщила нам в прошлый раз, и эти устройства могут быть связаны между собой. — Первый заместитель плохо скрывал свое разочарование, понимая важность полученного доклада. — У нас на руках материалов хватит на десять докторских диссертаций и еще останется, но они между собой мало чем связанны. В собранной мозаике не хватает некой очень важной детали. Без нее пытаться разгадать конечный смысл исследований то же самое, как по портрету без лица определить, личность изображенного человека. Вроде бы все на месте — туловище, руки, ноги, голова, но нет лица — и мы уже бессильны.

Директор молча слушал, просматривая страницы документа.

— Нельзя подгонять «Гелиоса», это слишком рискованно, — взял слово Гаврилов, имея ввиду не древнегреческого бога Солнца, а новое кодовое имя Джанет Френсис, данное ей вместо «Кальтера». Каждый месяц кодовое слово менялось, тем самым усложняя анализ любому, кто каким-либо образом сможет перехватить информацию об агенте.

— Бесспорно, Александр Владимирович, — согласился первый замдиректора. — Нужно доходчиво объяснить ей всю важность присланных сведений. Пусть сосредоточится непосредственно на всем, что касается пси-полей даже ценой работы по субматерии и квазиорганике.

Наступило натянутое молчание, хотя Гаврилов с Директором посчитали идею сфокусироваться на анализе одной, но самой важной теме, достаточно разумной и внутренне с ней согласились. Собственно к такому выводу они пришли бы рано или поздно, но механика генерации пси-полей стала важнейшей лишь недавно.

Гаврилов, задумчиво уставившийся куда-то в пол, почувствовал на себе вопросительный взгляд Директора, поднял голову и утвердительно кивнул:

— Я дам соответствующее указание в резидентуру.

— Хорошо, ответил Директор. — Теперь о ГРУ. Это, — он взял в руку листы бумаги и показал их, — передайте нашим коллегам на Ходынском поле. Зона — в основном их епархия, так что пусть потрудятся.

— Коллегия? — спросил первый замдиректора.

— Да. Обсудим все, но только в предельно узком кругу.

Совещание закончилось и уже у себя в кабинете Гаврилов подумал, а не слишком ли изменился мир за какие-то десять лет? Казалось, времена Холодной войны канули в Лету и прежней плотности работы в направлении американцев больше не будет, но как же он ошибался, посчитав это за правду. На самом же деле угроз не стало меньше, а вдобавок теперь его страна вновь сцепилась в схватке с заклятым врагом. И пускай грозных риторик стало меньше, а разговоров о перезагрузке отношений все больше, борьба стала еще яростней и бескомпромиссной. Океан мировой политики вспенил, захлебнулся в новом урагане и не было причины считать, будто он ослабнет и стихнет без последствий, зато все более стойко внутри укреплялось предчувствие, что разрушения от стихии будут катастрофическими.

Глава вторая. Выжившие

В полной темноте счет времени искажался, но постоянно сверяться с часами на КПК у Меткого не было желания. Незнакомец молча сидел возле стены, обхватив колени руками и пустым взглядом уставился на стену. Меткий оставил немного света, чтобы контролировать бродягу, которому не доверял и старался не смотреть тому в лицо, а если и спрашивал о чем-либо, то не глядел в его сторону.

— Как, говоришь, тебя звать? — на вопрос бродяга не сразу дал ответ и лишь после некоторой паузы, произнес:

— Стриж.

Меткий удивленно обернулся. — Стриж?

— Да. Ты не первый, кого удивило мое прозвище. Особенно, глядя на меня… такого. — Сталкер умолк и тихо закашлял, содрогаясь от новых приступов, и лишь после добавил: — Я когда в Зоне в первый раз углядел кабана, дал такого дёру, что позже мне сказали: «Ты не бежал, ты просто летел, как стриж». Вот и прицепилась эта кликуха.

Последовала пауза и осторожный вопрос:

— А твоя?

— Меткий, — чуть погодя отозвался сталкер.

— Значит, стреляешь хорошо? — со смешком в голосе спросил Стриж.

— Никто не жаловался, — серьезно ответил Меткий и повернулся к бродяге. Даже через маску противогаза он так посмотрел на Стрижа, что тот вмиг понял о неподходящем моменте для не слишком удачной шутки.

— Без обид, брат. Я это так, не со зла.

Продолжая осматривать просторное помещение, Меткий пропустил мимо ушей слова Стрижа и расхаживал, стараясь обнаружить проход.

— Ты сказал, что мы оба здесь останемся на веки. С чего ты взял?

— Я? Говорил? — удивленно переспросил Стриж. — Я? Хотя… может быть. Пробудешь здесь в одиночестве с мое и сам начнешь молоть, что попало.

Меткий направил автомат в его сторону — вроде как фонарем осветить, но в то же время с намеком.

— Ты не ответил, — сказал он. Бродяга тут же выставил руку вперед и крикнул:

— Черт, да убери же ты свет, я скажу! — завопил Стриж и Меткий увел луч в сторону. — Вот теперь лучше. В общем, не знаю. Может, и есть выход, а может, и нет. Сколько я не проверял — все без толку. Слушай, я не в том положении, чтобы просить, но не найдется ли у тебя хоть чего-нибудь схарчить, а? Понимаешь, здесь такая голодуха — у меня уже пупок к позвоночнику прилип!

Поколебавшись перу секунд, Меткий поставил рюкзак на пыльный пол и достал оттуда сухпаек.

— Пойдет? — он показал герметичный пакет.

— Ты издеваешься? Я сейчас готов траву жрать, лишь бы живот набить, так даже ее нет! — Стриж протянул руки вперед и схватил брошенный ему сухпаёк. С присущим любому изголодавшемуся человеку остервенением он набросился на упакованные галеты и гуляш с картофелем. Зубами рвал упаковки и жадно запихивал грязными пальцами себе в рот содержимое, от чего Меткий подумал, что ему еще долго не захочется после увиденного что-нибудь съесть и тут же усмехнулся мрачной иронии: если отсюда нет выхода, то чувство голода уже не будет иметь смысла. Он отвернулся, дабы не видеть как Стриж безжалостно, с причмокиванием и жутким чавканьем, расправляется с едой, прекрасно понимая бедолагу, которому и так досталось. В памяти всплыли моменты, когда после Бури, из-за которой в базу «Долга» больше месяца не попадало продовольствие, он буквально напал на черствый кусок хлеба с намазанным паштетом из подобного сухпайка. Тогда эта скромная пища показалась ему амброзией, чей вкус сами боги смогли бы оценить по достоинству. Много лет прошло, но в памяти тот день остался навсегда.