Дмитрий Резаев - Скважина №9
– Может быть, в Шандол?
– А что там в Шандоле?
– Не знаю, – пожал плечами Малыш, – просто он рядом.
Внизу, подтверждая слова Одиночки, появилась кромка огромного Шандольского леса – огромное зеленое пятно, уходящее за горизонт.
– Слушай, а где ты научился всем этим трюкам?
– У меня такое впечатление, что я такой родился. Сам-то ты кто?
– Бродяга, – беспечно крикнул Малыш, подставляя лицо ветру. Его челка рвалась на свободу, беснуясь вокруг высокого лба. – Ни отца ни матери не помню. Воспитывался в приюте. А недавно сбежал.
Сколько он себя помнил, он всегда жил один.
– Почему? Я вот тоже жил в приюте.
– В каком?
– В муниципальном приюте Бурга.
– Вот видишь. А я? Муниципальный приют Рора. Пять тысяч населения. Городок на краю жизни. Директор порол нас кнутом. Слушай, а что ты еще можешь?
Смит отпустил рычаги управления, откинулся в кресле и заложил руки за спину.
– Ну вот, например.
Двигатель, послушный его воле, стал то набирать, то сбрасывать обороты.
– Здорово! А монетки можешь в воздухе держать?
Не дожидаясь ответа, Малыш подбросил монетку. Она застыла в воздухе, чуть вращаясь вокруг своей оси, будто кто-то подвесил ее на невидимой ниточке. Малыш бросил еще одну. Эта повисла чуть ниже.
– Здорово! – рассмеялся он. – А еще!
В воздухе сверкнула третья монетка. Тот же эффект.
– А теперь пожонглируй!
Малыш, казалось, искренне наслаждался этой игрой.
Смит чувствовал, как ставшая давно привычной теплая волна горячеет, как это было в Норткампе, когда на него напал Охотник. Монеты стали медленно двигаться по кругу одна за другой. Они двигались неторопливо, как чертово колесо в старом парке провинциального городка. Малыш захлопал в ладоши.
– Мы могли бы с тобой выступать в цирке. Ты и я. Я умей здорово шутить и заводить публику. И еще ходить колесом. Да, я умей ходить колесом и немного стоять на руках.
Смит смутно почувствовал, что кто-то нечто подобное ему предлагал.
Беглецам не делают предложений.
НЕТ, делают.
С тобой можно любую скважину работать.
Но это мальчишка, всего лишь сирота, который увидел фокус.
Гармонию ровного, негромкого гула двигателя нарушил дробный звон. Это упали монеты. Смит нагнулся, чтобы подобрать их. Монет было четыре. Он посмотрел на Малыша. Малыш улыбнулся и пожал плечами.
– Извини, я не знал, что ты четыре сразу не можешь.
– Я просто задумался, – холодно ответил Смит. – Как тебя зовут?
– Малыш. Зови меня просто Малыш. Слушай, а давай поднимемся повыше. Я никогда не ездил на «Дестере».
Смит кивнул.
Сверкающий, голубой шар аэромобиля рванул вверх почти вертикально.
– У-у-у! – завыл от восторга Малыш. – Вот это класс! А ну-ка нажмииии!
Смит заставил двигатель работать на предельных оборотах.
– Если мы поднимемся еще выше, то сможем увидеть за лесом Шандол.
Смит увлек азарт Малыша, и он двинул «Дестер» еще выше. Они исчезли в облаках.
– Ну и как, мы увидим твой Шандол в этом тумане?
Малыш высунул руку в окно:
– Я поймал облако! Я поймал облако!
Он всего лишь мальчишка.
Смит улыбнулся и повернулся к Малышу. На него смотрели старушичьи глаза и два темных дула. Он перевел глаза ниже. Два пальца Малыша лежали на спусковых крючках.
– В одном – пуля, в другом – ампула со снотворным. Выбирай.
– Кто ты?!
– Я тот, кому ты нужен. Я не могу без тебя, Адам. Я хочу, чтобы ты был моим. Ты мне так понравился в этих «Дарах природы». Я просто обалдел.
– Что ты хочешь?
– Что ж, вы псионики все такие идиоты. Видимо, это своеобразная компенсация за ваши способности. Я тебе ясно сказал: «выбирай».
Смит усмехнулся. «Дестер» накренился, и Малыш повалился на спину, едва не выпав в открытое окно.
– Смит, не дури, это может плохо кончиться.
– Для кого? – Спросил Смит и накренил аэромобиль еще больше.
– Сам напросился! – крикнул Малыш и нажал оба курка одновременно. В грудь Смиту ударила пуля и ампула с тончайшей иглой на конце. Обе они скатились по телу Смита вниз и упали рядом с монетами. Но одновременно двигатель «Дестера» заглох, и машина камнем понеслась вниз. Смит мгновенно приказал двигателю запуститься. «Дестер» тут же выровнялся. Он работал на малых оборотах, словно не понимая, что произошло, и теперь не решаясь на форсаж. Он выжидал, что же будет дальше. Точнее, выжидал Смит. Произошедшее несколько удивило его.
– Четыре монетки! – весело крикнул Малыш. – Четыре монетки! Плюс двигатель. У всех псиоников есть предел, Адам. У всего есть предел. Тебе не удержать машину, если я буду стрелять не переставая. Мы рухнем.
– Ты разобьешься тоже.
– Абсолютно верно! А ты не такой идиот, как я думал. Посмотри в мои глаза, и ты увидишь, что мне наплевать. Мне наплевать, Смит! Я тебе не Хуч, которому сказали взять тебя живым, и он старался взять тебя живым. А мне плевать!
Для убедительности Малыш сплюнул. Две монеты взлетели с пола, как реактивные ракеты, и тут же прилепились к глазам Малыша. Он стал похож на покойника, которому положили на глаза монеты, чтобы он заплатил перевозчику Харону.
– А-а-а-а! – заорал Малыш, так что чуть не выплюнул легкие, и стал палить с обоих стволов. Монеты упали одновременно с тем, как заглох двигатель. «Дестер» летел, рассекая воздух, как самурайский меч гнилую тряпку.
Очередная пуля ударила Смита в плечо довольно ощутимо. Что-то укололо в левую сторону груди. Смит запаниковал.
Сначала двигатель!
Снова заурчало, закашляло, загудело. Аэромобиль несколько раз дернулся, вильнул вправо-влево и наконец с трудом, но выровнялся. Смит стряхнул с себя пулю и выдернул из груди ампулу. Малыш наблюдал за ним с интересом.
– Паника снижает твои способности, старик. Ты уж прости, но это факт. Ладно, хватит дурака валять. Сам же видишь.
Смит весело посмотрел на Малыша:
– А с монетами я тебя здорово.
– Да. Я сам чуть не рассмеялся.
– Что ты хочешь?
– Ну вот и конец путешествию. Давай начистоту. Я – Охотник. И как только что выяснилось – я Лучший Охотник.
Малыш не замечал, что «Дестер» постепенно снижался.
– Ты заказан, старик. И тут уж ничего не поделаешь. Рано или поздно до тебя доберутся не так, так эдак. Тебе еще повезло, что поймал тебя я. Хуч небось коленную чашечку хотел прострелить или вообще ногу отрезать. Кстати, за что ты его так бластером?
– Первый раз, когда он в меня стрелял, я пулю остановил. Сам не знаю, как получилось. Второй раз он взял бластер. Вот и пришлось…
Малыш расхохотался.
– Похоже на Хуча! Такое прямое решение. Теперь короче. Ты ведешь себя спокойно. Я всаживаю тебе ампулу. Ты засыпаешь, и я отвожу тебя к клиенту. И все довольны. Клиент хочет, чтобы ты был жив. Им нужны твои способности, только и всего.
Им не нужны мои способности!
– Давай уроним «Дестер»?
– Давай, – быстро согласился Малыш.
– Я пошутил.
– Вот и хорошо. Ну что, маленький укол?
Смит кивнул. Малыш взмахнул головой, откидывая челку, и нажал на спусковой крючок. Ампула задрожала, воткнувшись в грудь Смиту. Смит чуть дернулся и прикрыл глаза. Малыш положил оба пистолета себе на колени, достал мини-телефон и приложил его к уху.
– Хуч? Это Малыш. Я хочу, чтобы лично ты представил меня на Совете, как Лучшего.
Хуч, сидевший за одним из своих компьютеров в штаб-квартире, крутанулся на стуле вокруг оси.
– Малыш, ты бредишь?
– Я взял его Хуч. Взял!
Малыш посмотрел на начинающего дремать Смита почти с любовью. Сейчас он обожал этого глупого, но по-своему очень симпатичного псионика.
– Никто не смог! А я смог.
Хуч поднялся со стула. У него немедленно заболела голова, и стало саднить под свежей повязкой. Все операторы притихли, прислушиваясь к разговору.
– Теперь твой гонорар заплатят мне. А ты представишь меня на Совете. Я – Лучший. Через десять лет после Великолепного Марджа.
– Как тебе это удалось?
Хуч не в силах сдержать головокружения или обиды, или растерянности, или недоумения, упал в кресло. В трубке звенел, раскалывался на трескучие ноты, проникал за пределы барабанных перепонок смех Малыша. У Хуча создавалось впечатление, что прямо в уши ему каркала огромная черная ворона. Каркала и долбила острым длинным клювом прямо в висок, там, где такая тонкая кость… Хуч почувствовал испарину на лбу, перед глазами возник затылок Фримена, на котором бушевало ярко-алое пятно лезвия энергоножа. Оно становилось все ярче, цвет его пульсировал и расплывался, заполняя все зрительное пространство. Хуч выронил телефон и тихо сполз со стула. Он уже не видел, как к нему бежали испуганные операторы, как мигала лампочка тревоги. Топот ног, крики, доносящиеся сквозь вату загустевшего пространства…
