Александр Горобец - В лабиринте "Ведьм"
— Ну, вот и славненько, — улыбнулся Кирилл и посмотрел на хлопающего глазами, ничего не понимающего ефрейтора, — Понял, что делать надо?
— Кааажется, да… — неуверенно закивал Орлов.
— Кажется или да?
— Так точно, гражданин майор! Разрешите выполнять?
— Погоди, выполнять, — остановил его Тяжин, — Мы вас немного разоружим. Сейчас, Сынко вам поможет. Никотин, — он повернулся к снайперу, — Сходи, парней в курс дела введи. И прикинь, кто с тобой на узел связи.
— Да, тут всё ясно, — капитан был в предвкушении реальной заварушки, — Я беру Тёму, Вову, пару бойцов и ефрейтора, — он глянул Орлову в глаза, — Ты ведь, пойдёшь со мной, ефрейтор?
— Так точно, гражданин капитан, пойду.
— А не сцыкотно?
— А я, гражданин капитан, хоть обосраться готов, но поставленную задачу выполню, — кураж Никотина передавался и окружающим, — Я не подведу, гражданин капитан.
— Я надеюсь, — кивнул снайпер, — Просто, если ты подведёшь… Мне будет очень неприятно доставлять тебе боль… Жуткую, страшную, нечеловеческую боль…
— Я не подведу, — повторил Орлов.
— В таком случае, обращаться к нам по уставу. Ни каких «граждан», — скомандовал Никотин, — Временно, я снимаю с вас обвинения в измене Родине. Но свою вину вы искупите в бою. Мы же на войне?
— Так точно, товарищ капитан. От себя добавлю, что взял бы в группу рядового Зарокова. Это тот, который побежал за сержантом и его бойцами и самого сержанта Грязнова.
— Толковые ребята?
— Скажем так, не робкие и сообразительные. Вы им спиртику налейте, по пятьдесят, они этот склад вверх дном перевернут… Если прикажете, конечно…
— Спирт — товар стратегический, — усмехнулся Китяж и отворил бронированную дверь, за которой уже ждали Зароков, голый сержант и ещё два бойца, — ну что, замёрзли, «Маугли»?
— Н-н-никак н-н-нет, — отстучал зубами сержант, — г-г-гражданин майор… В-в-вы бы х-х-хоть п-предуп-п-преждали, что с-с-свои…
— Чтобы ты нас перестрелял, как уточек в тире? Терпи, казак. Атаманом будешь! Зароков объяснил вам, кто мы и зачем пришли? — бойцы, прикрывая ладошками причинные места, закивали, — Готовы выполнить задачи, которые вам поставят? — головы снова затряслись в согласии, — Отлично. Сейчас переоденетесь в своё и — общая вводная.
— Разрешите идти?
— Выполнять, сержант!..
* * *Сегодня, смена караула пришла раньше, на целых пять минут, но подполковника (бывшего старшего лейтенанта Российской армии) Елагина это нисколько не удивило. Такое бывало и раньше. Единственное, что его немного насторожило, это то, что старший караула — сержант Грязнов, назвал пароль предыдущего караула. Хотя, чему здесь было удивляться. Новый пароль должен был прийти по «ВЧ» ровно в десять.
А ещё, от Грязнова пахло алкоголем… Вот это было уже не типично. Генерал позволял выпить только офицерам, и то, не много — пятьдесят грамм крепкого или сто пятьдесят слабого алкоголя и то, за ужином. А от этого пахло так, будто он выпил стакан водки.
— Сержант, — сурово произнёс бывший старший лейтенант, — О вашем состоянии я вынужден буду составить рапорт на имя генерала, — он сел за пульт управления связью и начал записывать в амбарную книгу время смены караула, — А это чревато дисциплинарным… Двадцать ударов, как пить дать. А пока — смена караула.
Сменившийся караул, в количестве пяти бойцов, пошёл отсыпаться пошёл отсыпаться. Кроме сменных караульных, на Центральном узле связи был и постоянный, очень специфический караул. Руководил им лично старлей-подполковник. Представлял он из себя пятерых бородатых дядек. Дядьки покидали ЦУС только по одному и то, чтобы помыться. Еду им приносил помошник дежурного по столовой ЛИЧНО. А ещё им разрешалось то, что не разрешалось больше никому. Спать и есть, сколько хочешь. Но бородатые караульные не особо пользовались этой привилегией. Не менее четырёх часов в день они упражнялись в рукопашном бое. И связываться с ними, сменные караульные не решались.
Но в этот раз, случилось что-то не понятное старлею — подполковнику Елагину. Вместо того, чтобы сменным караульным занять свои места у дверей, один из них, на котором, почему-то был одет не пятнистый камуфляж, а необычная оливковая ХэБэшная форма, подошёл к сержанту-лейтенанту Мамедову — самому здоровому бородачу, и нагло похлопав его по голому, волосатому плечу, с улыбкой спросил:
— Борец?
— Тебе чИго? Жизинь ни мила? — сурово глянул на рядового Мамедов, вытирая пот со лба. Он только закончил очередной спарринг со своим «братом» — рядовым-прапорщиком Калоевым и был готов продолжить поединок с кем-нибудь ещё. Но желающих не было.
— Ну, почему, — виновато произнёс странный, незнакомый рядовой, — Просто, я тоже борец.
— ТЫ??? — он обернулся и, посмотрев на бородатых друзей, залился громогласным хохотом, — Слышали??? Он — БОРЕЦ!!! ВАХ!!! БОРЕЕЕЕЦ!!! — хохотал Мамедов, — Ты борец по шашкам или по городкам??? А может ты — борец по плаванию??? СО ШТАНГОЙ???? — стоявшие в майках и форменных штанах, бородатые бойцы, за спиной Мамедова, поддерживали каждую «остроту» своего товарища дружным хохотом.
— Не верите — не надо. Я потренироваться с вами хотел. В спарринг встать… — обиженно произнёс рядовой, и уже было пошёл на своё место, к двери, но Мамаев услышал слово «Спарринг»…
— А ну, стоять!
— Да ладно, парни, — замялся выскочка в оливковой форме, — Я пошутил. Не борец я… а боксёр…
— За такие шЮтки в зубах бывают промежЮтки, — зло пршипел Мамедов, — Я тебя и в боксе уделаю, ДЮЩАРА!!!
— Ну, ладно, — пожал плечами парень, — Бокс, так бокс. Только я раздеваться не буду. Не удобно как-то, перед такими бойцами, своими костями светить, — и он, тут-же встал в стойку.
Елагин не вмешивался. Генерал Лии поддерживал физическое развитие своих солдат, и всячески поощрял боевые искусства, будь то карате, дзюдо, самбо или даже бокс. И парни кровь разгонят, на свежем мясе.
— Значит, говоришь — боксёр, — парень размял шею.
— Ты — сомневаешься? — Мамедов прикрыл левым плечом челюсть, а правым локтём печень.
— Нет! — ответил «оливковый» и молниеносно нанёс удар…
* * *…ботинком прямо по тому месту роковому. Ну… которое, обычно используется для получения совсем других удовольствий.
Мамедов, выпучив глаза, согнулся пополам, а дальше, всё происходило, как в кино. «Оливковый», поставил ногу на плечо упавшего на колени здоровяка с гор и, оттолкнувшись от него, как от трамплина, полетел в сторону стрлей-подполковника. Елагин, изменившись в лице, попытался дотянуться правой рукой до тревожной кнопки, которая находилась под столом, но «Оливковый» был быстрее. В полёте он достал из-за спины огромный пистолет с не менее огромным глушителем и первой же пулей обжёг плечо старлей-подполковнику.
А остальные сменные караульные уже поднимали автоматы.
Бородатые быстро смекнули, что происходит и попытались схватиться за ножи, которые висели у них на ремнях, но самый прыткий из них, вдруг упал с прострелянным коленом, а за спинами у них раздался грозный голос:
— Капитан Никитин, военная разведка! Тем из вас, кто хочет жить, приказываю! Лечь на пол и положить руки за голову! Остальные упадут сами.
Бородатые поняли всё и моментально улеглись на пол. Даже Мамедов, плюхнулся на бок. Правда, руки на голову он положить так и не смог, а продолжал зажимать ими междуножие.
Никотин стоял на одном колене прислонив огромный глушитель ко лбу раненого старлей-подполковника…
* * *Кирилл со своими бойцами шли на центральный энергетический узел. Шли быстро, но не бежали. Шли так, что попадавшиеся им иногда солдаты, просто прижимались к штабелям, будто чувствовали — идёт такое начальство, что лучше и не знать, что такое существует в природе. А расстояние между стенками штабелей было-то, всего — ничего, полтора метра.
По дороге на узел, среди огромных штабелей с продуктами, им попадались и широкие «улицы» с вмурованными в бетонный пол железнодорожными путями, а на одной из них, даже небольшой дизель-электрический локомотив с десятком пустых платформ на колёсах. Только здесь Кирилл увидел всю масштабность этого подземного строения. Точнее — понял, потому что увидеть конец этому широкому «проспекту» он не мог. Не видно было конца… Вообще, сама постановка склада напоминала Васильевский остров. Поперек него, между штабелей шли узенькие переулочки-линии. Вдоль — три широких «железнодорожных» проспекта. Ну, чистой воды «Васька».
А ещё им попались два сменных караула. Один — из трёх человек — шёл туда-же, куда и Китяж, на энерго-узел. С ним Тяжин разобрался сам.
Получилось это, на удивление просто. Караульные шли колонной по одной из широких «улиц» и Кирилл, «сканнер» которого снова начал работать, почуял их метров за сто. Ускорив шаг по межштабельному «проулку», Тяжин жестом приказал своим бойцам прижаться к стене из ящиков. И как только караульные поравнялись с «проулком», он резко вышел из-за угла и, не сбавляя шага, поравнявшись с первым караульным, поднял правую руку и ударил ребром ладони его прямо в горло. Не сильно, чтобы вырубить. А правая нога его уже встала за пяткой первого караульного. Боец моментально потерял равновесие и начал заваливаться на шедшего сзади. Как только второй караульный, от неожиданности остановился, Кирилл крутнулся на ноге и легонько подсёк под колено второго. А третьему уже упирался в лоб ствол АПС с прикрученным к нему глушителем.
