Николай Раков - Операция Гемма
— Да.
— А зачем нам это?
— Для того чтобы он сформировал сущность. Говоря простым языком, своего слугу. Пользуясь твоими категориями, черта.
— А зачем это нужно вам?
— Своеобразная страховка от возможных неприятностей. Способ давления на противника без применения традиционных методов воздействия. Отсутствие реальных следов нашей работы. Только на секунду представь себе оружейника, осуществляющего перезарядку ракетного блока. Последняя единица не хочет вставать на место, и он от злости бьет молотком по обтекателю носового детонатора. Мы к нему и на километр не приближались. Приступ злости, неадекватности поступка вызван воздействием сущности.
— Значит, сущность программирует человека?
— Нет. Она действует в непосредственной близости, отключая логические связи мозга и активизируя негативные эмоции. Изредка при благоприятном для нее энергетическо-волновом спектре она может поселиться внутри тела. По своей сути она безжалостный охотник на все, что попадает в границы ее перемещений.
— Значит, мы сейчас будем выступать в роли колдунов и магов, вызывая нечистую силу.
— Сравнение очень близко к истине, но мы никого не вызываем, мы эту силу создаем.
— А если эта тварь набросится на нас? Как от нее защититься?
— Этого не произойдет. Формирование программы сущности осуществляется непосредственно нами, мы в ней вписаны как объекты табу. Более того, она подчиняется нашим командам, согласно той же программе действий.
— Что должен делать я в момент воздействия на эгрегор?
— Наша общая задача — формирование в программе приоритета уничтожения гаюнов. Включи эмоцию злости. Представь себе зрительно, как бы ты поступил сам с убийцами беззащитных геммов. Не забудь о психотропном воздействии на население. Мысленно нарисуй ситуацию воздействия псипрограммы на захватчиков. Сходя с ума, они расстреливают друг друга, уничтожают окружающее их оборудование, совершают массовые самоубийства. Все остальное сделаем мы.
Похоже, нарисованная Шаманом картина подействовала на Каянова подавляюще. Психологически для нормального человека действительно тяжело вызывать в мозгу образы кровавых сцен, пожаров и разрушений, в которых гибнут геммы. Разведчик сидел на диване, опустив голову и глубоко задумавшись.
Самум быстро понял его состояние.
— Ты не виноват в том, что приходится заниматься такими вещами. Но если мы этого не сделаем, погибнет гораздо больше людей. Это будут не только геммы, которых ежедневно уничтожают, но и люди на планетах Солнечного Союза, экипажи кораблей и боевых станций. Все те, кто встал в строй с оружием в руках, на борьбу, за право жить.
Разведчик поднял голову. Его лицо было похоже на восковую маску. Было видно, что принятое решение далось ему нелегко.
— Я хотел отказаться, но, похоже, это моя судьба — нести в мир гибель и разрушения. В этом пламени погибнет много безвинных людей. Ведь гаюны под воздействием вашей сущности будут уничтожать вокруг все и вся. Хорошо, идемте, я покажу гнездо.
Каянов встал и, махнув рукой, чтобы диверсанты следовали за ним, прошел в свою спальню. Встав спиной к одной из стен, он жестом предложил остальным занять такое же положение. Когда они выстроились плечом к плечу, пол под ногами дрогнул и медленно пошел вниз.
— Это грузовой лифт, — пояснил хозяин подземелий, когда, спустившись на один уровень, диверсанты увидели помещение, заставленное коробками, контейнерами и различным оборудованием. — Ниже арсенал, а следующий уровень — эвакуационный модуль, но он не работает, придется идти пешком.
Лифт окончил движение, и, отодвинув предохранительную решетку, все вышли на широкий козырек площадки, огороженной невысокими металлическими перилами. Бетонная плита козырька нависала над глубоким провалом, дно которого терялось в непроглядной тьме. Напротив, подвешенный на стальных тросах, висел покрывшийся ржавчиной вагон с застекленной кабиной управления и открытой грузовой платформой. Было видно, что подвесной дорогой давно не пользовались, так как тросы были покрыты ржавчиной.
— Нам туда, — указал Каянов на угол площадки и стал перелезать через перила.
Только тут диверсанты увидели в луче фонаря, включенного проводником, скобу, вбитую в скалу.
Разведчик ухватился на нее и стал спускаться вниз. Когда его тело скрылось под козырьком, снизу раздался голос:
— Скобы надежные. Глубина тридцать метров. Спускайтесь.
Все последовали его примеру и через пять минут уже стояли на дне естественного подземного ущелья, заваленного крупными и мелкими обломками скальной породы.
— Похоже, когда военные начали строительство, они обнаружили этот провал, — пояснил хозяин. — В трех километрах отсюда расположена центральная генераторная. На такой глубине ей не страшно никакое оружие, даже ядерное. Именно в нее я никогда не мог попасть.
— Настроились, парни, — проговорил Шаман. — Скоро наш выход.
Тропинкой, по которой шла группа, когда-то пользовались. Небольшие обломки скал убраны, те, что невозможно было поднять и сдвинуть вручную, тропинка огибала. Вскоре идущих начали сопровождать какие-то тени, и Самум, направив луч фонаря в сторону, обнаружил двигающихся параллельным курсом крыс.
— Ваше воинство уже здесь, Крис, — сообщил он.
— Я знаю, — ответил идущий впереди Каянов. — Их постоянно тянет сюда, хотя, кроме камней, здесь ничего нет.
Прошло около часа, прежде чем в лучах фонарей искатели увидели стену, выполненную из крупных и мелких обломков породы, скрепленных цементным раствором или каким-то другим строительным материалом. Стена имела большие металлические двустворчатые ворота, одна из половинок которых была распахнута. Площадка перед стеной расчищена. Вверх и в стороны через покатую крышу строения тянулись толстые плети кабелей, исчезающие во тьме. Под лучами света тускло поблескивали гроздья изоляторов. Постепенно тьма начала расползаться. Над всем строением заклубился хлопьями серо-зеленый туман, освещающий бледным светом площадку.
При приближении людей из темноты ворот начал вытекать непрерывный поток крысиного воинства, создавая глубину фронта метров в пятьдесят и охватывая пришельцев полукольцом. Когда до первой линии охраны осталось метров десять, животные начали проявлять агрессию. Крысы раздраженно свистели и подбирали свои тела, готовясь совершить прыжок.
— Все, начинаем работать, — проговорил Шаман, устраиваясь прямо на полу и скрестив перед собой ноги, положил предплечья рук на колени. — Крис, за тобой только фон обстановки. Мозг все время работает, иначе может быть захвачен программой эгрегора. Борис, Миша, в контакт вхожу только я. В случае нападения блокируете его программу.
Диверсанты начали входить в транс, подстраивая психоволновой спектр под напряженность поля, создаваемого животными, которое казалось можно уже ощутить даже физически.
Через две минуты крысы успокоились. Злобный оскал зубов исчез. Раздраженный писк и свист прекратились.
Четверо пришедших почувствовали, как в их мозг проникает что-то тягучее, липкое, ощупывавшее его изнутри и пытающееся подавить создаваемые ими образы. Порой эти картинки теряли четкость, дробились, но усилиями воли, предпринятыми людьми, вновь оживали. Страх и ненависть заполняли их, побуждая желание бежать, спрятаться, но они вновь и вновь, подавляя воздействие программы, возвращались к своим образам.
Сколько продолжался сеанс этой связи, они не знали.
Первым пришел в себя Каянов, почувствовав, как щупальцы чужой, темной воли исчезли, а голова стала почти невесомой. Приоткрыв глаза, он взглянул на троих диверсантов. Лица Самума и Колдуна были спокойны. Легкое напряжение читалось по игре мышц на скулах Шамана. Разведчик обратил внимание, что вышедшее навстречу крысиное войско значительно поредело. Его задние ряды потихоньку расползались в сереющей полутьме.
Совершенно неожиданно серо-зеленый туман начал стекать с крыши и постепенно полностью окутал фигуры людей. Колдун с Самумом открыли глаза, а лицо Шамана разгладилось и стало умиротворенно спокойным. Через минуту туман стал редеть — и вскоре все четверо оказались в обычной полутьме.
— Только так и никак иначе, — прозвучал в темноте хрипловатый голос командира диверсантов. — Колдун, есть чем промочить горло?
— Насчет промочить говорить не буду, но мозги прочистить найдется, — проговорил инженер, протягивая Шаману знаменитую фляжку.
— Коггети или Ромар? — спросил Смирнов.
— Местный коньяк, но довольно приличный.
— Везде ты успеваешь, Миша, — одобрительно прохрипел сухим горлом Шаман, делая глоток.
— Давайте двигаться отсюда, а то Шип-Топ начинает волноваться, — произнес Самум. — Сущности не любят находиться вблизи друг друга.
