Артем Мичурин - Ренегат
Стас остановился и медленно перевёл вопросительный взгляд с толстяка на Коллекционера. Тот, уловив молчаливый посыл, на секунду задумался и помотал головой.
— Чего? — недоумённо спросил Жопа, сверля глазами попеременно, то одного, то другого посетителя. — Чего в гляделки играете, как два пидора?
— Ладно, — вздохнул охотник. — Спрошу.
— О чём? — занервничал толстяк, и рука, лежащая у Стаса на плече потяжелела.
— Слушай, Жопа, среди твоих клиентов Бульдозерист не числится? — осторожно начал Коллекционер.
— Да в рот тебе насрать! — взревел толстяк полным негодования голосом и сплюнул в сердцах. — Чтоб я с Бульдозеристом дела имел?! Он же невменяемый! Ты знаешь, что этот уёбок сотворил с Карасём, когда трёх патронов в цинке недосчитался?! Руку отрубил нахуй! Пока левую, но всё ещё впереди. Нет уж, в пизду таких клиентов!
— Тихо-тихо, не заводись. Я просто спросил.
— Просто? Просто так даже мухи не ебутся! — резонно возразил Жопа. — Чего вам надо от этого наркомана?
— Есть кое-что, — подключился к разговору Стас. — Пулемёт нас германский интересует. Эм Жэ три. Слышал про такой?
— Слышал ли я? Разумеется. Я слышал обо всём, что стреляет, и почти половину из этого держал в руках.
— Охотно верю.
— А в чём проблема?
— Проблема в том, что он нам сильно нужен, а, судя по информации из достоверного источника, есть этот пулемёт только у Бульдозериста.
Суровая раскрасневшаяся морда Жопы плавно разгладилась и поползла вширь, озаряемая улыбкой.
— Дай-ка угадаю, что это за источник. М-м-м… Неужели Фома?
— Точно, — подтвердил Стас.
— Сколько времени дал?
— Неделю. Со вчерашнего дня считая.
— Да, — почесал Жопа затылок, — дело-дрянь. Такая пушка даже через мои руки не проходила. А раз так, значит Бульдозерист и впрямь вам на роду писан, — он нахмурился и поднял кустистую бровь. — За Урал перебраться не думали?
— Не до подъёбок, — процедил Коллекционер.
— Извини. Ну, что вам ещё предложить? Выкупить нереально. За шесть дней вы столько не наскребёте. Да и не продаст он. А если узнает, что от Фомы пришли, так вообще в грязь утрамбует без разговоров. Украсть? Самоубийство чистой воды. Там охрана — будь здоров. Хотя…
— Что? — спросили Коллекционер со Стасом на два голоса.
— Есть у меня одна идейка.
Глава 6
— Эй, зёма, — охотник щёлкнул пальцами. — Ну-ка подрули сюда.
Рахитичной наружности служка с заячьей губой и сальными нечёсаными волосами вздрогнул и на полусогнутых юркнул к столу.
— Слуфаю, — прошепелявил он, утирая слюни.
— Чего у вас тут пожрать можно?
— На пелвое сефодня уха, солянка. На втолое — сфинина жаленая и клольчатина. Из галнилов — калтофка.
— Мне уху и свинину с гарниром, — заказал Стас, но тут же передумал, вспомнив о Тёше. — Хотя нет, не надо уху, солянку давай. С чем она, кстати?
— Солянка как солянка, — пожал плечами рахит. — С тлебухой.
— Ладно, — махнул рукой Стас. — Неси.
— А я ухи похлебаю, — взял слово Коллекционер. — Крысятина свежая?
— Клольчатина, — боязливо поправил рахит, и ощерился под прицелом неподвижных жёлтых глаз. — С… свежая. Фсё свежее. Фто пить будите?
— Спирт с перцем. Есть?
— Как не быть? — ответил служка. — А фам чего? — обратился он к Стасу.
— Шиповника заварить можно?
Глаза охотника и рахита синхронно округлились, в воздухе повисла немая пауза.
— Что? — недоумённо развёл Стас руками. — Ну, если нельзя… давай спирту тоже. Какая-никакая, а профилактика.
Служка кивнул и юрким полозом шмыгнул на кухню.
Стрелка настенных часов приближалась к трём. В кабаке было немноголюдно. Двое случайных посетителей отталкивающей наружности стучали ложками, доедая похлёбку в углу. Ещё один — глодал мосол возле окна. Бледный солнечный свет падал сквозь мутные стекла, едва освещая внутренности заведения общепита — относительно небольшое квадратное помещение в одноэтажной хибаре, меблированное массивными столами и скамейками, почерневшими от времени и грязи. Обшитые грубыми досками стены, как, впрочем, и все деревянные предметы интерьера, включая пол, были превращены в полотно, на котором нашли выход скромные творческие амбиции местных завсегдатаев. Доминировала эротическая тема в самом раскрепощённом её проявлении. Кое-где изображения вожделенных материй перемежались каракулями призванными пояснить отдельные моменты композиций или же сообщить зрителю имена вдохновивших художника особ. Изредка встречались самодостаточные надписи, служащие либо памятками, как «Пыру хуем по губам», либо констатацией героического свершения, как «10.06.2070. Пять зарубок на приклад». Из приоткрытой кухонной двери тянуло затхлостью и прогорклым жиром.
— Шиповника… — задумчиво выговорил Коллекционер. — Ты, Вдовый…
— Вдовец.
— Да какая нахер разница? Бросай, короче, закидоны лацевские. И так в твоей компании вынужден светиться — уже беда — так ты ещё и спиздануть норовишь постоянно херню какую-нибудь. Дискредитируешь меня в глазах общественности. То трупы в реке его не устраивают, то шиповника-хуёвника ему подавай. Накличешь беду на мою голову.
— Ладно-ладно, — согласился Стас. — Постараюсь вести себя естественнее, по здешним меркам. Разбужу низменные инстинкты.
— Не перестарайся только.
— Первое, — оповестил подоспевший рахит и плюхнул на стол две тарелки, изрядно набрызгав.
Стас побултыхал ложкой содержимое, заявленное как солянка, и после небольшого раздумья приступил к трапезе, стараясь пореже смотреть вниз, дабы не вникать в происхождение мелко порубленных ингредиентов.
Уха Коллекционера выглядела тоже не слишком аппетитно — желтовато-серая, мутная и отдающая к тому же совсем не характерным для этого блюда душком.
— Что за зверь? — кивнул Стас на тарелку с рыбьей головой, островом возвышающейся посреди бульона.
— Хрен знает, — охотник поддел зубастую голову ложкой. — На окуня похож.
— А глаза где?
— Нету, — Коллекционер повертел предмет обсуждения, рассматривая его со всех сторон. — Атрофировались, наверное, — сделал он вывод, оторвал жаберные щитки и, приложившись губами, с шумом засосал разбредающуюся мякоть.
— Нда… — глубокомысленно вздохнул Стас. — Знаешь, чем больше думаю, тем меньше мне нравится эта идея, — продолжил он, понизив громкость до шёпота.
— А ты не думай. Другого решения всё равно нет.
— Жопа с этой войны дивидендов снимет — мама не горюй. А мы? Игрушку Фоме новую притараним, если повезёт.
— Ты, Вдовый, неправильно акценты расставляешь. Мы сейчас не пушку ржавую будем тягать, мы шкуры свои выкупаем, — охотник уронил обсосанную рыбью голову на стол и ткнул в напарника грязным пальцем. — По большей части твою шкуру. И выкупаем, хочу заметить, относительно дёшево.
— Может сначала основной вопрос закроем, а там уж легче будет разобраться?
— Можем не успеть. То, что у Хромого нужные выходы имеются — лишь догадка. Шесть дней промудохаемся без толку, на седьмой Фома за расчётом пришлёт. Ему ведь не объяснишь, что тут дела поважнее его игрушек имеются. Вынь да положь. А нет, так… Придётся бой принимать. Я от драки никогда не бегал, но со Святыми… Со Святыми не хочу, — Коллекционер посмотрел на безглазую рыбью морду, оттянул вниз её челюсть и резко захлопнул. — Уж лучше как Жопа предлагает.
— Да, — усмехнулся Стас. — Сам-то в пекло не полезешь.
— Почему сразу в пекло? Ты ж наёмник. Вот и наймёшься. Бульдозеристу скоро много бойцов понадобится, не до выбора будет. Возьмёт любого. Твоя задача — примелькаться и дело сделать. А в большую войну лезть никто не заставляет.
— Всё равно, дикость какая-то. Из-за пушки…
— Чего? — охотник перестал жевать и, поморщившись, заглянул в глаза собеседнику. — Гуманист что ли? Грязных мутантов пожалел? Это ты зря. Проколешься — они тебя жалеть не будут. Разберут на запчасти, а то ещё и схарчат за милу душу. Мы такие.
Из кухни вырулил служка с подносом и, провальсировав между столами, занялся сменой блюд.
— Я не доел, — буркнул Коллекционер, глядя, как уплывает неопорожненная тарелка.
— Финоват, — брызнул рахит слюнями, ставя уху на место, к только что принесённому второму и двум наполовину заполненным стаканам. — Фто-нибудь ещё?
— Нет. Сколько?
— Дфе монеты и… — взгляд рахита упал на «Бизон», — пять мафлят.
— Охренеть. Что так дорого? — возмутился Коллекционер, уже отсчитывая патроны.
— Неуложай.
— Неуложай… — передразнил охотник. — Держи.
Рахит сгрёб наживу и беззвучно удалился.
Стас полез в карман.
— Угощаю, — небрежно махнул рукой Коллекционер, расстелил коричневый лист бумаги, в какую обычно упаковывают патроны, сложил в центр рыбьи останки, добавил несколько кусков «крольчатины» и, аккуратно завернув, спрятал за пазуху.
