Sib - Пилот
Песню мы таки допели, потом ужаснулись на часы глянув, бутербродики с икрой доели скоренько, чтоб врагу не оставлять и разбежались по лежбищам. Катя на ручки ко мне пристроилась и пьяненько рассказывала по дороге, какая она пьяненькая, какой сроду не бывала. На русском рассказывала. Уморительно и проникновенно. И уснула, пока я её в кроватку нёс. Точно сказано, своя ноша не тянет. Пришлось мне укладывать маленькую мою в кроватку. И песенку вспоминать — баю баюшки баю… придёт серенький волчок… Спи, моя любимая!
Утречком сборы были недолги. Дядя Дима нас на Олимбой доставил в лучшем виде, простился со всеми, Кате что-то строго наказал, а меня задержал на секундочку, пока остальные грузились. Обнял, по спине похлопал, и велел не обижать Катерину. Я и поклялся.
Взлетел я в 07:26 привычно уже с "десятки", на курсом на запад, с набором высоты завалил машину на 316 градусов и через полтора часа в Салониках посадку сам лично произвел. И с диспечером сговорился за милую душу, и по кругу прогулялся, и сел по уму. Как настоящий! Подрулил на законное место в авиаклубе, движок заглушили. Тремор начавшийся унял. Сашка посмеялся над страхами моими, а ты, мол, боялась! И даже "Цессна не помялась"! И убежал билеты выкупать. Они с женой в 11:40 домой вылететь должны рейсом LH5933 Aegean Airlines. Вылез на бетон, размял маленько тулово. Долго Санька что-то бегает. И где его носит? Обратно в "Цессну" залез. На запах кофейный. Катерина, пока время есть, кофеёк исполнила и на прощанье Корнелию угощает. Хвастается, какой кофе изумительный у неё получается! На острове с Корнелией они мало общалась, с нами всё время прокаталась, а напоследок у них вот дружба-фройндшафт началась. Щебечут о своём, о девичьем. Кофе пьют, раскраснелись, разрозовелись. Когда я вернулся и мне налили. А беседа на иные темы свернула. Не иначе кости нам с Санькой перемывают. Я хоть и не понимаю их, но понимаю, что неспроста они на меня мимолётные взгляды невзначай бросают и глазки прячут.
— Виталий Николаевич, фрау Катерина вас правильно ли поняла? Вы действительно сделали ей предложение?
— Да, совершенно правильно. Я действительно предложил ей выйти за меня за муж.
— Она согласна обвенчаться с вами! Но только после окончания траура. Ей не страшно с вами ехать даже в Сибирь! Так она говорит. Дядя Димитриос разрешил ей выйти за вас замуж. Позвольте мне первой поздравить вас с помолвкой!
Упс! Приплыли! Ну, Катенька-Катюша, погоди! Интересно, Сашка этот сюрприз имел ввиду? Что-то долгонько он гуляет. Очередь там в кассе, что ли? Нет его, уже час, как нет. Смотрю я на Катю, тай думку гадаю. Должна быть засада! Почему она сразу согласна в Сибирь со мной ехать? Без вариантов! Даже не спросила, может я согласен в Греции осесть? Допустим, и вправду любовь у неё ко мне безумная. Ну, как у меня к ней! Но спросить-то можно ведь? А если она за "грань" откажется ехать? И чо мне тогда делать?! Здесь оставаться? А мне тут делать нефиг! Ой вэй, как говорят совсем неподалёку! Вот откажется она на отрез. Нет, мне сейчас уже решение принимать надобно, как поступить. Отказаться от земли обетованной, остаться с Катей? Это себе на горло наступить. Протухну я с горя вскорости, если останусь. И Кате жизнь вонью своей испорчу. И разлюбит она меня, протухшего.
А без неё ехать, это тоже — звиздец полный. Белый, пушистый, очень полярный хищный зверь. Это, как пол себя тут оставить, и даже хуже. Надо начистоту ей выложить всё. Ой, плять! Ой страшно мне! "Не могу решиться, слов я не найду!". Абзац мне, короче! А курить уже не тянет! О! опять потянуло, как вспомнил! Уж, хренушки, сказали заюшки! Теперь уж, фсё!
Чезаре пришёл, сказал, что работу ему в клубе предлагают и попросил Катю расчет ему дать. Катя на меня посмотрела, а я не согласный. Сначала меня пусть проводит.
Цезарь, говорю, надо птичку упаковать сначала, и запчастями разжиться. Там, куда я еду для таких самолётов с запчастями туго! И список ему вручил на пять листов. Там и резина и резинки всякие. Я дома ещё внимательно изучил все аварии с "Караванами", а потом и самого Чезаро совсем задолбал вопросами, какие запчасти наиболее подвержены износу и выписки делал. Вот постепенно списочек и подобрался. И эскиз нарисовал, как птичку запаковывать. Вот когда сделаем всё, тогда тебе и расчёт полный будет. С премиальными. День впереди! Давай, сначала закупками занимайся! И он снова в ангар убежал. Заказы составлять.
Ну, наконец-то! Сашка вернулся!
— Ты где шляешся? Тебе через сорок минуть взлететь положено! Блудень!
— Хорошь вопить, как невеста брошенная! Вылазь! И вы дамы, соблаговолите спуститься на этот знаменательный бетон. Курсант, смирно! К торжественному маршу, побатальонно, равнение на меня! Держи, товарищ коммерческий пилот!
И мне папочку протягивает. Открыл я папочку, а в ней бумажечка, на греческом и на английском. Дескать такой-то сякой-то успешно освоил тип "Cessna-208" и допускается к управлению оным с правом коммерческих перевозок грузов! Повертел я супер-гумагу, и сообщаю потрясённой общественности:
— А Катя сейчас вот прямо на этом самом месте за меня замуж согласилась пойти.
Сашка и не удивился ни грамма, заржал и говорит —
— Ну, слава богу! Ну, наконец! Решился предложение сделать! Да она сто лет уже, как согласная! Это некоторым туповатым курсантам, невдомёк. А нам со стороны давно на муки твои смотреть смешно. Я думал, ты полгода ещё дибилировать собираешься. Сложно воспринимаются такими людьми логические связи между предметами. Заподозрил даже, что ты сволочь последняя! Поздравляю! Живите в радости и согласии, чтоб вам помереть в один день!
— Вот, спасибо друг! Вот это ты выдал! Не дождётесь! Мы всех переживём и похороним. А за бумагу — даже не знаю что сказать! Как хоть ты выдрал-то такую? Уму непостижимо.
— А! Как два пальца! И вообще не твоё дело. Летай, кормись! Ладно, прощаться давай, а то и в самом деле без нас улетят!
Руки пожали, похлопали друг дружку на прощанье по спине, девочки наши расцеловались, пообещались писать и отбыли Баты на пмж в свой Дюссель. А мы с Катей остались. И на стоянку пошли. Катя "мерсика" завела своего, к самолёту подъехала, я в багажник сумки перекидал. Закрыл на ключик. Взял Морсика на руки и домой покатили. К Кате.
Жена Чезаро присматривала за домом. Бассейн полный, цветы не высохли в доме ни пылинки. А в холодильнике — пусто и свежо.
— Кать! Чего кушать будем?
— А заедем куда-нибудь. На вечер купим чего-нибудь. Поехали?
— Поехали!
И поехали. Покушали в городе, идём к стоянке и сильно мне не нравиться один грузовичок. Какой-то он не такой. Как крадётся будто, за спинами у нас. Вот, не нравится он мне, и всё! Я и приглядываю за ним краем глаза. Метров с полста до него. И тут, когда мы через бордюр шагнули, он по газам втопил и нас норовит на бампер подцепить. Такая вот траектория у него вырисовывается. Ведь сметёт сейчас, фидор! Полсекунды на раздумье. Левой рукой Катю за талию, от земли оторвав, правой за столб фонарный и бегом вокруг столба, на тротуарий! Бемц! Столб крепкий оказался! Краем бампера его "Исуца" зацепила, накренился он, но устоял. А до нас долбобоб этот не сумел дотянуться, так и уехал не простившись. И хто бы это мог быть, мои дорогие маленькие радиослушатели?! И на хрена ему эти фортели?!
Мысли обрывками скачут. Стою столбом к столбу тому прислонившись, успокаиваюсь. Катю трясёт всю и да и меня не хуже. Катю по головке глажу, слова ласковые ей говорю тихим голосом. Успокаиваю вроде. Кто б меня успокоил. А то вот упокоить норовят.
Я тут явно не при делах. Значит, это на Катю кто-то охоту открыл? Зачем? Кому это она дорогу перешла? В банке уж больно она дерзкая была. Может оттуда и сквозит? Допрос бы ей вчинить, пока она не очухалась. Только вот неохота до тошноты. Ладно, разберёмся ещё, кто тут в тихой Греции бойкий такой. Я хоть и не Сашка Солоник, который "Македонский", но раз тут в Салониках оказался, как бы не пришлось опыт у него перенимать. Вот чуял я ощущалищем своим — не всё с Катей ладно. Так оно и есть. Точно, придётся кому-то башку опломбировать. Статошное ли дело, меня с Катериной грузовиками давить?
Вроде Катя отвечать мне начала, хоть и трясётся вся, и я вместе с ней. Поехали-ка домой, кирия моя разлюбезная. Осторожно улицу перешли, а чего сейчас-то опасаться? Грузовик тот наверняка за ближайшим углом брошен. Ищи ветра. А подряд два раза, давить не будут. Будут ещё чего изобретать. На виллу могут заглянуть, однако одно дело — ДТП, а вот два тела свинцом нафаршированные, с контролем — это для полиции совсем иной коленкор. Такие дела не с бухты-барахты и не кто попало. Так, думаю, особой опасности там не будет.
Пришли на стоянку, водитель из Кати сейчас никакой. Сам за руль сел. Тронул, качу строго соблюдая правила, по секторам наблюдение веду. Нету хвоста. Даже намёка никакого нету. Не промелькивают одинаковые машины. Все попутки меня обгоняют. А напряжение не отпускает. В магазин заехали за харчами. Набили две тележки. Катя набивала, а я за тачкой приглядывал. Не сунется ли кто. Бонбу пристроить под сиденье. Нет таковых! Катя вроде в себя пришла, хоть и нервничает. Приехали домой. "Мерсика" в стойло загнал. И продукты на кухню, к холодильнику таскать взялся. Монморанси объявился, довольный такой.
