Дмитрий Матяш - АТРИум
– Это все равно лучше, – ответила она.
Кудесник подождал, пока она с ним сравняется.
– Значит, я все-таки был прав? Ты просто ждала удобного случая, чтобы сдернуть с болот? Но ты меня, помнится, собиралась убить. Как же так, тебе же нужен был напарник?
Но ответа так и не услышал. Не в силах постигнуть феномен женской логики, он какое-то время неподвижно лежал, глядя, как Лена умело извивается, будто заправский спецназовец. Лохмотья плаща не давали возможности в полной мере выделиться некоторым разжигающим у мужчин страсть и фантазию частям ее тела, но и того вида, что представлялся, бродяге было достаточно, чтобы внутри у него будто завелся маленький механизм, щекочущий нервы и заставляющий глаза светиться.
– Эй, – окликнул он ее, когда они оказались уже под сенью кедровых крон. – Почему ты так сказала?
– Послушай. – Она легла на бок и обернулась к нему. – Давай не будем на эту тему, ладно? Мне кажется, тебя должно заботить кое-что другое.
Вытянув шею, Егор пригляделся к бункеру. Никого не было видно, но дабы убедиться, что хвоста за ними действительно нет, бродяга решил на всякий случай проползти еще с десяток метров, а уж только потом подняться на ноги.
– Давай вон к тому высокому дереву, – кивнул Егор Лене.
Но не успел он преодолеть и часть пути, как услышал сзади стальной голос, что-то сказавший, но что именно – Егор не разобрал. Он прижался к земле, резко перевернулся на спину и направил автомат в сторону, откуда послышался голос. В нескольких метрах от него у дерева стоял человек. Он был одет, насколько Кудесник в этом разбирался, в отличный спецкостюм, сделанный на заказ где-то за пределами Атри. Бронь и кевлар, обеспечивающие защиту от любых зубов, когтей и клювов, у него были обычные, как на любом другом костюме, но выполнены очень качественно. На голове у него был цельнометаллический шлем закрытого типа с фонариками и прибором ночного видения. Горло и верх груди защищал латный ворот, на который заходили пластины нагрудника и наспинника.
Кудесник увидел, что и перчатки у него не обычные, с обрезанными пальцами, как у большинства бродяг, а усиленные металлическими пластинами, с мягкими подушечками для предохранения пальцев и усиления поражающего воздействия кулака в ближнем бою. В руках он держал направленную на бродягу «эмку». «Ну конечно! – подумал Кудесник. – Что же может так фыркать, как не „эмка“?»
На костюме никаких опознавательных знаков не было, и потому, стало быть, этот человек не принадлежал к крупным кланам Атри. Но… кто же он тогда? Кудесник напряг извилины, пытаясь вспомнить, как незнакомец только что его окликнул, какое слово сказал, но тот момент, как назло, в памяти не сохранился вообще.
«Впрочем, скоро и так все станет ясно, – подумал вконец запутавшийся и потерявший логическую связь во всем, что происходит с ним последнее время Кудесник. – В любом случае не сигаретку стрельнуть у меня этот трансформер надумал».
– Ты что-то хотел? – спросил он, не сводя с незнакомца прицел автомата.
– Кьюдеснык? – спросил тот, выговаривая буквы с заметным нерусским акцентом.
– О, м-мать! – чертыхнулся Звягинцев. – Только не говори, что ты приперся сюда из из-за бугра, чтобы разрулить мои разборки с «монголами»! Бл**ь, вы еще только тут проблемы не решали! Чего ты сюда привалил? Что тебе тут нужно?
– Кьюдеснык? – повторил свой вопрос иностранец.
– Да Кьюдеснык я, Кьюдеснык, – ответил бродяга и вскочил на ноги. – А ты хто такой?
И тут же, будто это было условным сигналом, из травы вокруг него поднялись еще четыре бойца в таких же, как и у первого, первоклассных, а теперь уже можно было смело предположить, что и американских, «защитках». Они держали оружие – «эмки» и снайперскую винтовку – на изготовку и непрерывно выкрикивали какие-то фразы на своем языке.
У Кудесника было неплохо с английским в школе, но не более того. А потому из всей той абракадабры, которую, как заведенные, выкрикивали чужеземцы, он смог разобрать только «дроп йо выпон», «факин эссол» и «хендс он зе хед». Все остальное, произнесенное ими, находилось за пределами его звуковой апперцепции.
Впрочем, смысл их требований был предельно ясен. Можно было бы еще подразнить американцев, ведь ясно, что он им, как и «полулицему» (вполне возможно, что они заодно) нужен живым, но вот простреленный локоть на его мобильность никак не повлиял бы. Потому Звягинцев решил больше не испытывать судьбу. Уж если он сумел в воздухе устроить аварию и не преставиться после крушения вертолета, то не сильно были страшны ему американцы, наверняка привыкшие к боям в их мире и по их правилам. Да-да, разумеется, у них там все бойцы проходят специальную подготовку, они даже в уборную не пойдут, не получив четких инструкций, как пользоваться бумагой и что делать в том случае, если забился толчок. Но между их мощнейшей подготовкой и реальным миром Атри разница шириной в Атлантический океан.
– Ну что ж, посмотрим, как вас там придрачивают к выживанию в наполовину параллельном мире, – хмыкнул Егор, выпустив из рук автомат и заложив руки за голову.
«Кстати, а что там с нашей Леной? – подумал он, обернулся и улыбнулся. – Молодец бабенка! Ее и след простыл, а тупоголовые пиндосы даже не заметили, что до дерева тянется полоса примятой травы».
Первый вскинул руку, будто собирался посмотреть, сколько времени, нажал что-то на своем КИПе, задрал голову в небо.
– Что, «вертушка» будет? – догадался Кудесник. – Только если в Ванавару, то давайте не через болота, о’кей? Еще раз видеться с болотными каннибалами мне не сильно хочется. Да и места есть тут получше, видок знаете какой? Фотографироваться еще будете.
– Гайз, хендскафф хим, – сказал первый, и кто-то набросил Кудеснику на запястья наручники.
«О, а эти умнее „азаматовцев“, – удивился Кудесник. – Если б те накинули мне „браслеты“, до Ванавары все было бы тихо. И вертолет возвратился бы на базу целым».
Первый кивнул своим бойцам, указал Кудеснику на курганец посреди всхолмленного луга:
– Гоу, гоу, стрейнджер… бункер. Мэринс, мув, лук фо хим.
– Мэринс? – хохотнул Кудесник, оглянувшись и убедившись, что Лене и вправду удалось уйти. – Это вы так нежно друг друга называете? Или вас зовут всех одинаково? Да, наверное зовут, – самолично подтвердил свою догадку Кудесник, шагая в центре построившихся «коробочкой» бойцами. – Ха, так вы все, значит, Маринки! Маринка раз, Маринка два, Маринки три и четыре? Ничего не напутал? А чего же у вас имя какое-то женское? Кстати, не сильно вас отвлекаю? А то я, знаете ли, обычно в одиночку брожу, не с кем даже парой слов перекинуться. А тут сразу аж пять Маринок! Рассказать бы кому – так не поверят.
Американцы молчали.
Гордо, в их манере, шли, высоко задрав подбородки и вращая головами во все стороны, словно телохранители, сопровождающие президента к трибуне. Оружие они держали на изготовку и под ноги себе не смотрели совсем. Оно и ясно, привыкли к видимому врагу и не знали, что некоторые аномалии типа «кислотных морей» или той же «смолы» похожи на обычную лужицу, а иногда и на скопление росинок на траве. А потому и шагали как по бульвару, опасаясь лишь животных и людей, а в остальном доверяя датчикам.
Кто-то подтолкнул Кудесника внутрь бункера, и он, пригнув голову, вошел. За столом сидел еще один американец. В такой же, разумеется, форме и с такой же «эмкой» за спиной, но вместо цифры у него была буква «Е». На столе перед ним лежал открытый ноутбук, в котором он что-то читал и печатал и оторвался от дисплея всего лишь раз, чтобы убедиться, что привели действительно того, кого было нужно. Единственное, что отличало его от других бойцов отряда, так это то, что он был без шлема. Наконец он поднялся из-за стола и оказался просто огромным: два метра ростом, ширококостный, с атлетической мускулатурой. На бычьей шее крупная голова, серебристые волосы «ежиком». Лицо с резкими, будто высеченными из камня чертами, суровое. Глаза смотрели хищно и чуть насмешливо, как у орла, пикирующего на перепуганную насмерть добычу.
– Ты понимаешь, зачем ты здесь? – спросил он без акцента, обойдя стол и присев на его край, отчего тот издал жалобный скрип.
– Знаешь, в последнее время я вообще мало что понимаю, – ответил Кудесник. – И, главное, каждый меня об этом спрашивает, но никто не хочет объяснить, в чем проблема. Я что, кому-то цацку задорого продал? Или из-за «монголов»?
– «Монголов»? – переспросил его свободно говорящий по-русски американец или завербованный американцами русский. – Каких еще монголов? Ты и вправду не понимаешь, почему ты тут?
– Понимаю, придуриваюсь просто, – съязвил Кудесник.
Здоровяк с буквой «Е» на плече не сводил с Кудесника глаз. Он смерил его взглядом с головы до ног, стараясь не упустить из виду ни одного его движения, будто записывал все это на кинопленку. А Кудесник и рад был – принялся распыляться перед американцем, начал прохаживаться взад-вперед, как еще недавно прохаживался Кишар. Не сдерживая себя, он обвинял американцев во всех смертных грехах человечества, вспомнил и Афганистан, и Ирак, и их «дебильные, типа миротворческие рожи» в Африке, где без них вполне могли обойтись, приплел сюда «Курск» и пожалел, что во время Карибского кризиса Хрущев не довел дело до конца.
