Олег Верещагин - Горны Империи
— …или убивают. Ты спарринговаться не раздумал?
— Потом, а? — сказал Денис. И предложил: — Давай то больше поворотов накрутит?
— Давай, — легко согласился Славка. — Эй, — окликнул он кого-то из "надзирателей", — посчитай повороты! И — раз!
У Дениса был отличный вестибулярный аппарат. На школьной центрифуге в прошлом году он как-то ради шутки выжал шесть «жэ», крутил их сорок минут, вышел своими ногами, почти не пошатываясь — и присутствовавший при этом выпускник школы, уже семь лет как офицер космофлота, предложил мальчишке после школы сразу поступать в Гагарин, обещая протекцию на физподготовке. Денис тогда посмеялся, а Войко побелел от зависти, в чём потом и признался другу, стыдливо сопя.
Но в этом соревновании Денису выиграть было не суждено. Славка всё ещё продолжал кружиться, когда Денис, тяжело дыша, поймал его за руку:
— Сто-ой, надежда русского дворянства.
— Это шутка? — Славка остановился, громко дыша. Но даже не покачнулся. — Жаль, что мы не на желание соревновались.
— А что бы ты загадал? — мальчишки рядом заскользили по льду — отсюда, снизу, каток казался вообще огромным, десятки людей терялись на его пространстве.
— Чтоб ты упросил своего отца меня с вами взять, хотя бы на каникулы, — выдал Славка. Денис даже споткнулся, но тут же выправился и присвистнул:
— Ого. Во-первых, я бы не уговорил, ты что?! А во-вторых, твоего отца кто стал бы уговаривать?
— А, я бы сбежал, — то ли в шутку, то ли вполне серьёзно ответил Славка, делая "ласточку".
Мальчишки катались довольно долго, пока им не замахали от костра, что шашлыки готовы.
Шашлык оказался из баранины, как объяснили Денису, который обратил внимание на необычный вкус мяса. Мальчишка привык к шашлыку из свинины, но, когда он об этом сказал, со всех сторон только что не плевки посыпались, пока одна из девчонок не перекрыл всех:
— Тихо, что вы, как дикие?! Человека пожалеть надо, это ж так жить… — и протянула Денису ещё палочку: — Кушай, мальчик и не слушай злых дядей.
Денис не обиделся, взял шашлык и сказал:
— Спасибо, добрая тётя, — после чего вокруг начали смеяться, и к теме баранины разговор больше не возвращался.
Центром внимания был Славка. Он перебрасывался репликами, задавал вопросы, смеялся, отмахивался, острил, серьёзнел и вёл какие-то полупонятные разговоры. Впрочем, значительная часть разговоров Денису была понятна вполне — речь шла о делах пионерских, хотя и с явным местным колоритом. Так, на вопрос об экскурсии в планетарий и лекции, решительная девчонка с грубоватыми чертами лица, но роскошной косой цвета пшеницы, огрызнулась на Славку:
— Да моим подопечным не про Луны Юпитера, а про хлебо-булочные изделия… и желательно с демонстрацией и дегустацией… Славян, ты хоть отцу скажи… Им жрать нужно, иначе что из них вырастет?! И молоко нужно вместо той синей водички, которую им в столовке наливают. Я эту столовку, Славян, подожгу коктейлем, а дверь припру, чтоб персонал выскочить не успел. В окна они не пролезут — жирные больно…
— Тебе года в спецшколе мало? — осведомился Славка. Девчонка ответила:
— Потому и ратую, что хватило… А вообще это было при неправильной власти, — добавила она сердито. — В раньшие времена.
— Ты что, сидела в тюрьме?! — изумился Денис. Девчонка поправила спокойно:
— В спецшколе. Сидела, за покушение на убийство.
— Между прочим, жилфонд тоже совсем херовый, — задумчиво ругнулся тоненький парнишка в гражданской одежде. — Батька на улучшение списки подал, а к нему вчера вечером на улице подошли двое и говорят — прямо в лицо: не лезь, как твои неудачники в своей грязи сидели, так и будут сидеть…
— Так и сказали? — спросил Славка, сузив глаза. Парнишка кивнул. — Ладно. Посмотрим.
— Да и сами… — парнишка вздохнул. — Как в норах сидят, грязь… А подойдёшь к ним — шарахаются. Слухи эти дурацкие — что детей будут отбирать, что выселят вообще в леса на Голодный…
— Я вообще начисто не понимаю, что с ними чикаться, — зло сказал беловолосый мальчишка с чуть раскосыми серыми глазами — в пионерской форме с нашивкой командира звена. — Этих взять за шкирку и вытряхнуть из этих трущоб силой. А к тем немцев из гвардии прислать — и… — он сделал короткий резкий жест.
— Ты, Димочка, левак, — заметила девчонка, которая пела под гитару. — Помнишь, мы по истории проходили про леваков? Нельзя людей в счастье тащить за шкирку. Ну поселишь ты их в новые дома, ну заставишь отдать детей в школу… Они эти же новые дома специально, назло тебе загадят. Из прынцыпа.
— Дурь это, а не принцип! — отрезал Дима. Девчонка кивнула, соглашаясь:
— Дурь. Это мы с тобой знаем, что дурь. А для них — принцип жизни. Не верить никому. Особенно тем, кто обещает хорошее.
— Ладно, — Дима кивнул. — Вот сидит парень из вашей Империи, — он указал на слегка смутившегося Дениса — потому что за этим жестом проследили все. — Только приехал. Вот пусть он и скажет.
— Скажи-скажи, — подбодрил Славка, — а то они никак не договорятся. От этого всё зависит в нашей жизни…
— Не иронизируй, — холодно заметила девчонка. — Тебе легко и просто. Ты дворянин.
— Моя жизнь настолько легка и проста, что ты этого даже не подозреваешь, голуба, — ласково сказал Славка. — Ты, должно быть, путаешь меня с Ветерком.
— Что до Ветерка… — начала девчонка, но Дима прервал разговор:
— Ну так как, Денис — ты ведь Денис?
— Я… — Денис пожал плечами. — По-моему, когда люди живут плохо — это неправильно, — наконец выдал он.
— Свежая мысль, — кивнула девчонка.
— Может, и не свежая, — внезапно рассердился мальчишка, — но лично мне не нравится, когда люди живут в хибарах!
— Ага, мои слова! — злорадно сказал Дима и подмигнул Денису. Девчонка спокойно подняла плечи:
— Это всего лишь доказывает, что и в Империи есть леваки.
— Ну а что ты предлагаешь?! — в голос заорал Дима. — Дождаться, пока…
— …остынет шашлык и тогда сказать: "Ну вот, шашлык остыл," — сказал Славка. Денис огрызнулся — ему спор был интересен:
— Ну что ты шутишь всё?!
— Ну что ты, — спокойно сказал Славка, — какие шутки. Шашлык и правда остыл…
… - А по морям да по волнам, сегодня здесь, а завтра там,Я целый день плескаюсь в море голой жопой к рыбакам,Дурдома нет без дураков, рыбалки нет без рыбаков,А я рыба, а я рыба, а я рыба без трусов!
— распевал Славка, дергая струны, под хохот мальчишек и возмущённые окрики девчонок.
— А рано-рано по утру я корчу рожи осетру,Его подруга всю неделю мечет красную икру,И у меня полно врагов среди пузатых осетров,А я рыба, а я рыба, а я рыба без трусов!
Видимо, песню знали хорошо, потому что последний куплет подхватили все мальчишки и даже некоторые из только что возмущавшихся девчонок:
— А я плыву, куда хочу, а я пою, я не молчу,И шар земной не сам кружится, это я его верчу,А я рыба без трусов, а я рыба без трусов,А я рыба, а я рыба, а я рыба без трусов… И — ещё раз! — махнул рукой Славка:— А я плыву, куда хочу, а я пою, я не молчу,И шар земной не сам кружится, это я его верчу,А я рыба без трусов, а я рыба без трусов,А я рыба, а я рыба, а я рыба без трусов!!!
— Слав, спой про нетрезвого пионера и шпиона! — крикнул кто-то из девчонок, едва гитара умолкла. Славка рассмеялся, махнул рукой:
— Охрипну я с вами! — но отказываться не стал.
— Был с ребятами я в патруле,Было тихо на нашей земле.Чтоб не сдохнуть, не сгнить от простуды —Совершил аморальный поступок…
— Славка щёлкнул себя под общий смех по горлу и невозмутимо продолжал:
— Участковый же наш, дядя Федя,Говорит: "Всё, в колонию едешь."А меня он и слушать не хочет,Говорит: "Паразит ты!" — и прочее.
Изменилась тут вдруг обстановка —Хтось забёг к нам в заморской обновке.Дядя Федя сидит тише мыши,Пионеры в патруль снова вышли.
Вот сижу я за малым кусточком.Вижу — прыгает, сволочь, по кочкам.На боку, присобаченный справа,Леворверт, а на левом — отрава.
Тут, я думаю, мне не до игр.Прыгнул я на него, быдто тигр.Задышал на лицо и на ухо —Офигел дух от страшного духа.
И связал я его, как кутёнка,Поволок до станицы в потёмках,И подумал: портвейн мне простят,Да вдобавок ещё наградят.
И приехал тут фрукт из газеты.Говорит: "Где же самый-то этот?Интервью я возьму у героя,Подавайте его…" — всё такое.
Журналист, хоть и был он прыщавый,Но вцепился в меня, как клещами."Заведись, пацан, с пол-оборота,Расскажи пару слов для народа!"
Говорю я: "И с моря и с сушиНе пролезут к нам сраные духи.Не пролезут к нам чуждые гады,Остановят их наши отряды!" (1.)
1. Автор слов неизвестен. Но автор книги слышал изначальный вариант этой песни во время службы в погранвойсках и только немного переделал текст.
