Виктор Тюрин - Странник
– Так держать, ветеран! Экран погас, а я задумался.
'Мятежников разбили, а полицейских отослали обратно. Логично. Так что это, скорее всего смена'.
Я попытался поговорить с Толстяком на эту тему, но тот в кратких и лаконичных выражениях объяснил мне, что ему до одного места, кто там едет. Отключившись, некоторое время, смотрел на переливы цветных огоньков на приборной панели – шел прогон контрольных тестов. Их разноцветное мигание, в какой-то степени, разбавляло аскетически-угрюмый вид внутренней обстановки бункера. Не успел закончиться прогон, как снова включилась связь, на экране неожиданно появился командир первого отделения: – Отмена тревоги! Прибыла смена караула. Приготовиться к сдаче постов! В следующую секунду экран погас.
– Не по-онял, – протянул я, пытаясь понять, что сейчас произошло, но мысли уже перебил раздавшийся в наушнике голос Толстяка: – Что за фигня?! Чего этот стручок тут вместо Берга командует!
В следующую секунду он уже вызывал начальника караула, а когда не получилось, попробовал по видеосвязи вызвать внешний блок – пост. Дак ответил сразу. На вид он был спокоен, но я этого парня хорошо изучил, поэтому сразу увидел, что тот в растерянности. Перед тем как ответить, он погладил несколько раз пальцами подбородок, что говорило о его озабоченности, и только потом ответил: – Странно все это, парни. Начальник караула, минуты три, как ушел. И вызвал его, похоже, не наш лейтенант.
Минуту молчали, обдумывая ситуацию. Было ясно, что происходило что-то странное. Затянувшееся молчание оборвал сам Дак: – Парни, колонна двинулась в мою сторону. Что делать?
– Не стой столбом, дурень! Вызывай караулку! – последовал приказ Толстяка. – Требуй лейтенанта или начальника караула! Давай!
Только он успел это сказать, как в следующую секунду экран затух, словно пламя свечи, задутое ветром. Пока я тупо смотрел на черно – белые полосы, бегущие по монитору, Толстяк, ругаясь матом, пытался вызвать наших соседей по второму внутреннему посту. Из состояния заторможенности меня опять же вывел Толстяк: – Дэвид, ты как там?!
– Ни как! – огрызнулся я, чувствуя, как во мне медленно нарастает напряжение.
– Не дергайся раньше времени, парень. Я тут вот что подумал, – он замолчал, видно еще раз обдумывая то, что хотел сказать. – Тут на поле, если ты заметил, находятся два челнока и почтовый бот. Почтовый бот, откидываю сразу, это просто грузовик. Кроме трюмов, там ничего нет. А вот челнок вполне может закинуть на орбиту полсотни человек с тридцатью тоннами груза. Понял, о чем я?
– Ты хочешь сказать, что там за периметром мятежники, и они решили бежать с планеты подобным путем? Предположим. А дальше? Будут болтаться на орбите? Или ты думаешь, что для кучки предателей с Земли пришлют корабль?
– Тут, конечно, в моей теории слабое место. Но если… Неожиданно со стороны наружного поста раздалась стрельба.
– Дак! Дак! Ответь! – закричал я. – Ответь! Что там у тебя?!
– Чего разорался?! Не понимаешь что ли, нас глушат. Поэтому видеосвязь не работает. Стоп! Дэвид! Быстро проверь свою электронику! Шевелись! Есть у меня одно подозрение!
В голосе, всегда уверенного в себе, Толстяка я почувствовал нечто такое, от чего у меня побежал холодок вдоль позвоночника. Если уже старый солдат заволновался, значит, что-то действительно пошло не так. Одного взгляда на тактический планшет было достаточно, чтобы понять, опасения ветерана начали оправдываться. Об электронном управлении 'Вулканом' можно было забыть. Карта секторов стрельбы, на пульте управления огнем, не светилась. Переключил на ручное управление и облегченно вздохнул, хоть здесь все было в порядке. Тут же отдал приказ на тест – проверку. Огоньки – маркеры все как один откликнулись зеленым светом. Снова сделал попытку связаться хоть с кем-нибудь. Черно – белые полосы на экране, на диапазонах – помехи.
– Толстяк, что будем делать? – спросил я ветерана по внутренней связи.
– Что – что! Службу нести! Тебя с поста кто-нибудь снимал?! Нет! Устав караульной службы помнишь?
– Помню.
– Вот и действуй, согласно уставу.
Получив выговор – наставление, задумался. Что происходит? Страха не было, только напряжение, основанное на неясности ситуации. Неожиданно засветилась сетка на планшете, следом засветился монитор. На экране появилось незнакомое холеное лицо штаб – полковника Национальной Гвардии.
– Солдаты! Ваши командиры оказались предателями и мятежниками. Они арестованы и сейчас их допрашивают. Вы другое дело. Вы подчинялись приказам, и мы это учли. Теперь вы знаете, как обстоит дело, поэтому не усугубляйте свое положение, выйдите из капониров и сдайтесь. В вашем распоряжении три минуты. В случае отказа и попытки сопротивления будете расстреляны на месте как враги народа, согласно законам военного времени.
Оторопев от подобных слов, я пытался сообразить, что происходит, как прорезался голос Седого, солдата из соседнего капонира: – Парни, что будем делать? Если это так на самом деле, то…
– Седой, у тебя что мозги скисли?! Ты же старый солдат! Неужели ты не понимаешь, этот полковник сам мятежник! Они прорываются к челнокам. Хотят удрать.
– К челнокам?! Толстяк, ты…
– Три минуты истекли. Выходите или отвечайте за последствия вашей глупости, – после этого жесткого ультиматума, видеосвязь снова оборвалась.
– Толстяк, ты только что подписал нам смертный приговор! А если этот полковник…
– Не дергайся, парень! Лишние эмоции отвлекают.
Голос был спокойным и твердым. Я знал, что он тоже волнуется и знает не больше моего, но я поверил ему, потому что очень хотел верить в его правоту. Страх тут же не замедлил явиться. Неуверенность, лежавшая тяжелым камнем у меня на душе, давила все сильнее. Неожиданно, где-то, на границе слышимости взревели тяжелые двигатели. 'Началось!'.
Сердце забилось с удвоенной силой. Мышцы автоматически напряглись, готовые действовать по первому приказу. Чувства обострились до предела. И тут ударили выстрелы. В памяти всплыло лицо Дака.
'Ребята! Дак! Черт! Совсем забыл о них. Их там убивают, а я…. Ну, гады! Вы свое получите!'.
Резкий всплеск ярости вымыл из моего сознания страх. Руки сами собой потянулись к пульту управления огнем. Неожиданно раздался в наушнике голос Толстяка.
– Дэвид! Слышишь?
– Слышу, Толстяк.
– Скоро наша очередь, парень.
Не успел я ответить, как снова засветился экран монитора: – Солдаты, вы делаете большую ошибку. Даю вам еще один шанс спасти себя.
Подстегнутый недавней вспышкой ярости, я неожиданно сам для себя вступил в разговор с офицером: – Кто вы, сэр? Мы не получали приказа от своего непосредственного командира о переподчинении вам. Прямое нарушение основ устава, сэр. Положение можно исправить, если вы дадите нам с ним поговорить, сэр.
– Ваш лейтенант оказался предателем. Он арестован, и в данный момент дает показания офицерам службы безопасности. Хочешь оказаться на его месте, солдат?
– Никак нет, сэр, – отчеканил я. – Но устав для меня священен, сэр.
– Солдат, я хорошо понимаю тебя, – в голосе офицера появились нотки сочувствия. – Сам старый служака. Тогда сделаем так. Я, со своим адъютантом, приду к вам. Лично предъявлю документы, указывающие на мои полномочия. И мы…
Тут меня словно перемкнуло. Я нагло перебиваю штаб – полковника, словно приятеля в разговоре: – Сэр, а что вам здесь надо?
Проходит несколько секунд молчания. Лицо штаб – полковника медленно багровеет. Губы кривятся. И вот, наконец, рот открывается в истошном крике: – Быдло! В порошок сотру! Лично застрелю! Убью…
Тут его голос истончился до противного свиста и исчез вместе с изображением.
– Ну, ты крут, парень, – после короткой паузы, Толстяк не дождавшись моей реакции на свои слова, продолжил. – Хорош ушами хлопать, солдат. Готовь пулемет. Он тебе скоро понадобиться.
Еще не веря, что решился спорить с высшим офицером, я занялся подготовкой к стрельбе. Нажал на кнопку открывания броневых заслонок амбразуры. Раздалось легкое лязганье, стук и шелест. Это сработала автоматика, заставляя пулеметную установку выехать на позицию. Стволы несколько раз дернулись, словно принюхиваясь к воздуху, вливающемуся в амбразуру, и замерли. Одел 'сбрую', так называют операторы огня электронную систему, дающую возможность пулеметчику через визоры видеть, что непосредственно происходит на поле боя. Теперь я мог увеличивать и уменьшать изображение противника, корректировать стрельбу в полуавтоматическом режиме, нанося риски на подходящие мишени. Тут же чип, отвечающий за анализ, узнав меня, начал работу. Через минуту пришло подтверждение о вхождении всех систем в режим работы с оператором вместе с предупреждением, что стрельба возможна только в режиме непосредственного ведения огня самим стрелком.
