Андрей Буторин - Упавшие в Зону. Вынужденная посадка
В общем, Шершень даже и не надеялся, что Дорога-в-одну-сторону окажется для Плюха чем-то неожиданным, тем более, разведчик по-прежнему шел с надетым на голову «пузырем». Но вот тут-то как раз сталкера и ждал нечаянный сюрприз: едва бетонка оказалась в поле зрения косморазведчика, как тот вдруг остановился и вытаращил глаза так, словно увидел нечто невообразимое. Простояв в неподвижности примерно с минуту, Плюх зажмурился, потряс головой и снова открыл глаза с таким выражением лица, словно надеялся, что увиденное ему всего лишь померещилось. Однако его надеждам не суждено было сбыться, и физиономия разведчика вновь приняла обескураженный вид.
– Ёшки-блошки, – пробормотал он. – В страшном сне не приснится…
– Чего же тут страшного? – искренне удивился Шершень.
– А ты что, не видишь?..
– Вижу. Дорога.
– Дорога?.. – заморгал Плюх. – Постой-постой! Это не то, что ты называл Дорогой-в-один-конец?
– Вообще-то, она называется Дорогой-в-одну-сторону, но так-то да, это она.
– Безумие… – снова потряс головой разведчик. – Ничего подобного в жизни не видел. Если лента Мёбиуса[7] – это односторонняя поверхность, то здесь… Будто четвертое измерение увидел воочию! Но так же не бывает!.. Аж голова кружится… Неужели ты ничуть не удивлен этим зрелищем?
– Да какое, так-на, зрелище-то? – начал терять терпение сталкер. – Обычная бетонка! Ну, не совсем обычная, конечно, но выглядит-то она так, как и положено выглядеть простой дороге. Это, наверное, шлем твой опять чудит.
– Ах, да, – спохватился Плюх и убрал с головы шлем.
После этого он заморгал еще сильнее, снова натянул свой «пузырь», опять его снял – и так подряд раз, наверное, пять – Шершню уже надоело любоваться на эти причуды косморазведчика.
– Хорош тебе дурью маяться, – не выдержал он. – Пошли, а то кто-то, помнится, друга торопился спасать.
– Ах, да, – снова сказал разведчик. – Но это достойно того, чтобы ради него посетить вашу Зону… Впрочем, ты прав – идем скорее. Только… Как мы перейдем через… это?..
– Ты для начала «колпак» свой сними. Не знаю уж, что ты через него видишь вместо дороги, но без него тебя точняк меньше торкает. Мёбиус какой-то… Не знал, что ты материться умеешь.
– Почему материться?.. – вновь недоуменно заморгал Плюх. – Мёбиус – это…
– Мне по хрен, кто это, – оборвал его сталкер. – Снимай, говорю, шлем, да пошли. Как перейти дорогу, я тебе покажу.
Странно, Шершень так хотел, чтобы косморазведчик попал впросак, так мечтал поржать над ним вволю, а вот теперь, когда случай представился, «обалделость» напарника стала его раздражать. И смотреть на то, как тот бы стал, переходя Дорогу-в-одну-сторону, раз за разом возвращаться, ему почему-то решительно не хотелось.
Сталкеру не хотелось признаваться самому себе, но, скорее всего, в нем взыграла самая настоящая обида: этот «упавший с неба» умник и так-то повидал больше него, так он еще и теперь видит что-то такое, от чего просто охреневает, и что ему, Шершню, не увидеть ни за что и никогда.
Но на обиженных, как говорится, воду возят – это сталкер хорошо знал. А потому он попросту плюнул (и образно, на свои дурацкие переживания, и натурально, слюной), подошел к краю бетонки и показал снявшему наконец шлем разведчику, как ее нужно переходить.
Глава 11
Плюх был действительно шокирован увиденной только что картиной. Невообразимое переплетение цилиндрических, тороидальных, конических фигур, вывернутых наизнанку, входящих друг в друга, пересекающих сами себя (или это была одна-единственная фигура?), казалось, не имело никаких прав на существование в нашем трехмерном мире. Может, и впрямь каким-то образом ему удалось напрямую заглянуть туда, куда человеческому сознанию вход был заказан? Да, до этого ему не раз приходилось покидать привычную трехмерность, но тогда он находился внутри трехмерного корабля и видеть «сверх дозволенного» все равно не мог. А вот теперь… И ведь, что удивительно, без шлема фантастическое образование на самом деле выглядело всего лишь обычной бетонной дорогой. Откуда же, из какого мира, перенеслась она сюда? Куда она вела на самом деле? Эх, как бы безумно интересно было посетить сам этот мир!..
За этими возбужденными размышлениями и мечтами разведчик даже не заметил, что скучный безликий пейзаж, простиравшийся до этого вокруг, сменился весьма привлекательной дубовой рощей. Зеленые кроны молодых, а также вполне уже солидных могучих деревьев закрывали собой неприветливое багровое небо, создавая почти земной уют. Но Плюх, наверное, так бы и прошел насквозь этот дубовый лесочек, «не увидев» ни одного дерева, если бы его не дернул вдруг за руку Шершень:
– Тихо! Стой!.. Прячемся…
Он приложил палец к губам и потянул разведчика за широкий ствол росшего неподалеку старого дуба.
Плюх прижался к шершавой коре и вопросительно посмотрел на сталкера. Тот молча показал на уши, а потом ткнул пальцем в сторону: слушай, мол. Косморазведчик прислушался, использовав для этого звукоусилительные возможности шлема, и сразу, будто в метре от себя, уловил шуршание шагов по траве. Через рощу, параллельно им с Шершнем, пробирались два человека. Когда один из них заговорил, Плюх даже вздрогнул, настолько, казалось, близко это прозвучало:
– Давай причалимся на пару минут, задолбало чапать. Тут вон как зашибись, словно дома в парке.
– Много ты дома по паркам гулял, – хмыкнул в ответ второй голос.
Оба явно принадлежали мужчинам – не молодым, но и не старым. Оба звучали с легкой хрипотцой; вероятно, их обладателям бо́льшую часть времени доводилось проводить на «свежем воздухе».
– Много ли, мало, а все одно дом вспомнился, – шумно вздохнул первый. – Давай присядем, спешить некуда. Водички хоть глотнем.
– Ну, давай глотнем, солёна Алёна, – согласился второй.
Послышалось шелестение ткани о ткань – путники снимали рюкзаки. Раздалось бульканье и вслед за ним удовлетворенное хэканье – судя по всему, попили водички. Затем, после непродолжительного молчания, первый заговорил снова, приглушив немного голос:
– Я ведь сегодня, пока тебя не встретил, набегался уже…
– И кто за тобой гонялся?
– Не за мной. Это я гонялся.
– Солёна Алёна! Ты-то за кем?..
– За «богомолом».
– С хрена ли? На кой ляд он тебе сдался? Мясо горькое, жесткое… Еще как бы он тобой не закусил.
– А я не для того, чтобы хавать. Я его умникам сдать хотел, живым. Но даже и дохлым бы нехреново.
– На кой им это ушлепище? Чё, не видали они «богомолов»?
– Такого не видали. Этот словно кузнечик из мультика был – яркий такой, зараза. Сверху зеленый, а брюхо желтое.
– Не бывает таких «богомолов»! Свистишь ты, солёна Алёна!..
– Делать мне нечего больше. Я его вот как тебя видел! Он еще верещал, как в мультике: «Бляпс-бляпс-бляпс!» – Блямс!.. – обернувшись к Шершню, невольно выдохнул Плюх.
– Т-ш-шшш! – приложив к губам палец, свирепо вытаращил глаза сталкер.
Разведчик, мысленно ругнув себя за несдержанность, снова превратился в слух.
– Ты еще скажи, что он матерился, – заржал второй голос.
– Да иди ты!.. – обиженно буркнул первый. – Говорю ж, вот так его видел, как тебя сейчас. Он меня чуть с ног не сшиб.
– И от кого же он так улепетывал, солёна Алёна?
– А я знаю?.. Зато я видел, откуда.
– Из твоих глюков?
– Это ты своей солёной Алёной глючишь, а я даже после банки спирта ум не теряю. А сегодня, сам видишь, я в натуре как стеклышко.
– Ну так и чё ты скрозь свое стеклышко узрел?
– А то, что выскочил он из Лазаревки.
– Ха! Я ж говорю, свистишь ты.
– Да мне по хрен, что ты там говоришь! Он с того края вылетел, где столовая эта, «Минутка». Летел по улице Победы, будто за ним черти гнались, а потом и вылетел, как пробка из шампанского. Даже чпокнуло так же.
– А ты сам-то что там делал? Скажи еще, что тоже «на курорт» собрался!
– Я не у самого Лазаревского был, в полукилометре от него. Но глянул как раз в ту сторону – меня всегда этот «курорт» притягивает; хоть и кожа пупырками, а глаза так и пялятся… Ну и увидел, как что-то там яркое движется. Дальше через прицел наблюдал. А этот «кузнечик» полкилометра меньше чем за минуту покрыл, небось, рекорд поставил… Ну и в меня чуть с разгону не влепился. А я – ноги в руки, и за ним. Только этот зеленый огурец так бегает, что я уже через пару кэмэ выдохся.
– И куда он поскакал, кузнечик твой?
– А я почем знаю? Может, к Синему лугу. Слыхал, ребята говорят, там какую-то хрень непонятную видели? Вроде как башня железная. Откуда и взялась? Будто с неба рухнула…
– Ты скажи еще, что «богомол» на этой хрени прямо из мультика и прилетел. А теперь к ней поскакал, чтобы опять в мультик вернуться, солёна Алёна. Типа, не понравилось ему «на курорте», – снова заржал второй голос.
– Ладно, харэ веселиться, кишки растрясешь, – проворчал первый. – Почапали дальше.
Вновь послышался шелест – теперь уже, видимо, надеваемых рюкзаков – и шорох шагов по траве.
