Сергей Лукьяненко - Линия Грёз
Он пролежал несколько часов, тщетно пытаясь заснуть. Тишина давила – мёртвая тишина дарлоксианской тюрьмы. Пытка тишиной – была ли такая у людей? Наверное. Человеческая раса всегда славилась находчивостью в унижении себе подобных.
В отличие от людей Дарлок не был жестоким. Можно ли назвать жестокостью переделку потенциальных врагов? «Полуфабрикаты» – назвал пленников бывший человек, служивший Дарлоку. Полуфабрикат нельзя ненавидеть.
Кей Альтос тоже не испытывал ненависти к дарлоксианам. Он бы вполне удовлетворился мучительной смертью всех представителей этой расы.
В глубине души Кей надеялся, что со временем так и произойдёт.
Когда Кей Альтос всё-таки начал засыпать, в центре камеры возникла тёмная, скорее угадываемая, чем различимая фигура. За ним пришли.
– Кей? – зачем-то спросил визитёр. И произнёс на дарлоке: – Иди за мной, не применяя насилия.
Произношение было безупречным – свистящий голос дарлоксиан человек имитировать не мог. Но что-то в построении фразы казалось знакомым. Кей молча поднялся, бросил взгляд в сторону Артура и шагнул в гипертуннель.
Переход от тьмы к свету был неприятен. Они оказались в маленькой овальной комнате – дарлоксианин в своём тёмном плаще и Кей Альтос, небритый, в мятом, грязном костюме. Здесь были два стула, одинаково пригодных и для человека, и для чужого, низкий стол с заполненной тонко пахнущими фруктами вазой.
– Нам с сыном было обещано сплетение судеб, – сказал Кей.
– Это просто беседа, Кей, – перешёл на стандарт дарлоксианин. – Ты ведь хотел беседы?
– Я буду говорить лишь с Бартом Паолини… Эзсанти Кри Чесциафо – имя его на дарлоке.
– Так говори.
Кей засмеялся. Долго и искренне. Потом произнёс:
– На что ты надеешься, чужой? Барт работал на вас, но был человеком. Сними капюшон!
Дарлоксианин поднял руки и медленно стянул с головы ткань. Открылось что-то, похожее на комок сизых щупалец, мелко подрагивающих, поводящих тонкими кончиками. Сквозь щупальца поблёскивали два круглых немигающих глаза.
– Кей, это я, – сказал дарлоксианин. Голос шёл из сплетения щупалец, из невидимого рта или того, что этот рот заменяло. – Самого главного глазами не увидишь. Помнишь, ты рассказывал мне эту историю?
Альтос опустился на стул, и чужой последовал его примеру. Щупальца задёргались быстрее – часть из них тянулась в сторону человека, часть – к вазе. Чужой взял маленький плод, поднёс к щупальцам. Тонкие жала впились, подхватили фрукт, начавший на глазах усыхать.
– Это невозможно, – только и сказал Кей. – Барт был человеком…
– Истина окажется неприятнее твоих догадок, – ответил дарлоксианин. – Что заставит тебя поверить? Мы добывали дзот-кристаллы, и работать приходилось по ночам. Ты вытащил меня из-под обвала… я раскроил голову толстому Хему, когда тот решил прикончить тебя. Наши койки стояли рядом. Когда я валялся с горячкой, ты выносил мою парашу, хотя мог заразиться. Ты сидел за превышение прав телохранителя, и твой аТан не был оплачен…
– Ты был человеком! – сказал Кей.
– Эзсанти Кри Чесциафо был в теле Барта Паолини, – терпеливо сказал чужой. – Что тебя удивляет? Я ушёл с оперативной работы. Мне не нужен больше человеческий облик.
– Так вы переписываете сознание полностью?
– Можно сказать и так, – поколебавшись, ответил чужой. – Осколки прежней памяти остаются, но их мало. Тот, кто займёт твоё тело, немногое узнает о тебе. Поэтому я и пришёл – узнать.
– Только поэтому?
– В основном, Кей Альтос.
– Понятно. – Кей развёл руками. – Я дурак, Кри.
– Ты думал, что в твой разум вложат любовь к Дарлоку, дадут наше имя и отправят обратно? Нет, Кей. Не так просто, – мягко сказал чужой.
– Помнишь, Кри, когда ты сказал мне, что работаешь на Дарлок, ты обещал защиту.
– Ты знаешь слишком много правды, Кей.
– Ясно. – Альтос попытался улыбнуться. – А мой сын? Ты можешь спасти его? Он немногое видел и вряд ли что-то понял.
– Бери фрукты, Кей. Они съедобны для человеческого тела.
– Ясно, – повторил Альтос.
Человек и чужой сидели друг против друга. Эзсанти Кри Чесциафо терпеливо ждал.
– Как это будет? – спросил Кей.
– Безболезненно. Вас лишат сознания перед процедурой.
– Я могу попросить не делать этого?
– Зачем?
– Любопытство, Кри.
– Тогда ты почувствуешь боль.
– Плевать.
– Это будет выглядеть крайне неприятно для человека.
– Догадываюсь.
– Я сделаю это для тебя, Кей.
– Спасибо и на этом. – Альтос зевнул. – Теперь вы тянуть не станете?
– Всё свершится утром. Ты хочешь мне что-нибудь рассказать?
– Нет, не хочу.
– Я понимаю. Мне дано разрешение на пытки, но я не воспользуюсь ими, Кей. Ты слишком хорошо переносишь боль.
– Отведи меня обратно, Кри. Я хочу спать.
Дарлоксианин поднялся, но включать гипертуннель не спешил.
– Кей Альтос, почему ты просишь оставить сознание до конца?
Альтос выбрал из вазы самый большой фрукт. Подошёл к чужому, поднёс фрукт к месиву щупалец, задёргавшихся в ожидании пищи.
– Мне интересно увидеть подлинный облик дарлоксианина, Кри.
– Как ты понял? – Голос чужого впервые поднялся на тон выше. Альтос аккуратно вложил фрукт в щупальца, брезгливо вытер ладонь о брюки.
– Эти тела всегда казались мне слишком самостоятельными, слишком непосредственными. Разумные не имеют столько инстинктов. Если вы пересаживаете сознание целиком, то вывод напрашивается сам.
– Ты знаешь слишком многое, Кей. – Существо, чьи щупальца возбуждённо терзали неожиданную подачку, подняло руку, с усилием вырвало фрукт, бросило на пол. – Я сожалею, что твой разум погибнет, но представь, как поступила бы Империя, узнав о нас истину?
– Она ещё так поступит, Кри. Нам не избежать второго обвинения в геноциде.
Дарлоксианин подошёл к Кею. Положил ему на плечо руку, Альтос не отстранился.
– Ты спасал мне жизнь, Кей, когда я был в теле человека. Нам недоступен аТан, и я благодарен тебе.
– Взаимно…
– Ты даёшь слово, что оставленный в сознании не будешь сопротивляться? Ты уже нанёс нам ущерб.
– Даю слово, до седьмого слоя истины, что не стану сопротивляться, – глядя в лицо чужого, пообещал Кей.
– Иди.
Остаток ночи Кей Альтос проспал. Но сон не принёс ни отдыха, ни сил. Разбуженный включившимся светом, Кей умылся и сел у стены, глядя на Артура, который продолжал спать.
Кея немного утешала мысль, что он умрёт не один.
13
Маржан Мухаммади прекрасно сошлась с Имперскими десантниками. Может быть, потому, что в своей работе те привыкли полагаться на полуразумные механизмы, а многие могли похвастаться частями тела, данными им не от рождения.
Изабелла Каль смотрела на это спокойно. Она не любила механистов, а проповеди полной кибернизации человечества приводили её в бешенство. Но сейчас это было не важно, потому что все участники рейда, кроме неё и Луиса, являлись смертниками. Десантники могли верить в оплаченный аТан и предвкушать лихую драку, но Каль уже решила их судьбу. Артур Кертис и секреты бессмертия станут её козырем на пути вверх. Она не станет делиться даже тенью тайны.
Главное – успеть. Дарлок, в своей вечной погоне за новыми агентами, мог разрушить разум Артура, употребить драгоценный камень для мощения мостовой. Каль ещё никогда не испытывала такой ненависти к чужим. Она сотрёт их в пыль, вышвырнет из Галактики… если Артур Ван Кертис даст ей возможность взойти по пирамиде власти.
Империи давно нужна крепкая встряска.
* * *Вначале пришли за Вячеславом. Он криво улыбнулся Кею и исчез вместе с конвоиром. Потом, почти одновременно, дарлоксиане появились в камерах Кея и Артура.
К термину «сплетение судеб» Дарлок относился очень серьёзно.
Гипертуннель доставил их в просторный зал. Белые пластиковые стены казались свежевымытыми, воздух был наполнен запахами химии и свежей крови. Четыре металлических стола в центре зала казались позаимствованными из операционной.
Но Кей скорее назвал бы это место моргом.
Один дарлоксианин, с оружием, напоминающим по дизайну станнер, стоял в дальнем углу возле большого пластикового контейнера. Контейнер был закрыт неплотно, и из него выглядывал рукав свитера. Рукав был маленьким – одежду сняли с женщины или ребёнка.
Четверо дарлоксиан, которые привели их сюда, казались безоружными. Двое стояли рядом с Кеем и Вячеславом, один придерживал за плечо Артура, у последнего повисла на руках молоденькая рыжая девушка. Глаза у неё были безумными, ноги подкашивались.
– Кей Альтос, ты хочешь увидеть всё? – спросил дарлоксианин со станнером. Голос был знакомым.
