Живучий: Закрытые миры. Перекресток. Мир темного солнца - Константин Николаевич Муравьев
– Небольшие животные сбились в кучку, а вот большие, все до одного, таскают камни, – сказала она.
На что я кивнул, а потом уточнил?
– Это все?
Теперь уже маги смотрели целенаправленно.
– Не может быть, – прошептал Каар, – они не столпились в кучу, – тихо произнес он, – эти животные стоят около того, что влез на камень. Он же периодически поворачивается к кому-то из них, и потом тот убегает куда-то в скалы. А через некоторое время он возвращается, подбегает к более крупным и они идут туда и таскают оттуда камни.
– Все верно, – согласился я, – и что вы поняли?
– Это вожак, – быстро ответил мне вполне очевидное Парг.
Но меня интересовало не это, хотя, конечно, и это тоже, но по другой причине.
– Он не просто вожак, – ответил я, – он за них думает.
И показал рукой в сторону более крупного динозавра, который вышел из общей цепочки, подошел к вожаку, а потом несколькими камнями укрепил один из склонов холма, который начал разваливаться.
– Он не просто вожак, – повторил я свою мысль, – это мозг этой стаи и он не просто управляет ею. Они находятся полностью под его контролем.
И я вгляделся в лица магов.
– Если он не разумен, то уж полуразумен, – произнес я и добавил: – это я гарантирую. А это значит, что он уже перестал быть таким зверем, как вся остальная стая. Он теперь больше похож на нас, чем на них. Не внешне, – заметив скептический взгляд, брошенный в сторону динозавра Паргом, добавил я, – не внешне, а внутренне.
– И что? – удивленно посмотрела на меня Кила, – что нам это дает?
– Это, – и я поглядел, на стоящую на самом высоком камне фигуру вожака стаи.
А тот будто почувствовав мой взгляд, повернулся в мою сторону. Я не желал спугнуть его повышенным вниманием, которое он явно почувствовал, и отвел свои глаза в сторону. А потом развернулся к столпившимся за нашими с Тереей спинами эльфам и закончил:
– Это дает нам четкое понимание того, что нам не нужно сражаться со всей стаей. Это лишь означает, что сражаться мы будем только с ним.
– Я не понимаю тебя, – честно признался Каар, – нам что, придется убить только этого монстра? Это так? – И пожилой маг кивнул головой в сторону группки мелких динозавров.
Я оглядел всех остальных эльфов. Похоже, они смотрели на меня с таким же непониманием на лицах и вопросом во взгляде. Как бы им объяснить.
– Нет, тут все сложнее, – наконец, сказал я, – нам не нужно его убивать. Это та самая ошибка, которая и приведет к нашей гибели. Стая не простит нам смерти своего вожака и тогда они будут преследовать нас, пока не перебьют до последнего.
– Но о чем ты? – к нашему разговору подключился Корнес.
– Я хочу сказать лишь о том, – произнес я, глядя на него, – что смерть вожака нам ничего не даст. А вот его жизнь…
И я вгляделся в лица остальных.
– Это уже не обычный зверь, – повторил я то, что говорил несколько минут назад, – и он уже оценивает свое существование совершенно по-иному, в отличие ото всех остальных членов его стаи. Но это знаем мы. Он сам еще считает себя зверем. Он еще не осознал своего отличия ото всех остальных.
– Что-то больно сложно, – пробормотал себе под нос Каар, – и как-то странно.
Я усмехнулся.
– А жизнь она такая, – и я сделал вид, что несу что-то неподъемное и очень тяжелое, – вещь не слишком простая. Временами даже очень непростая. Тот, кто думает иначе, обычно видит только ее злобный оскал, перегрызающий его горло в самый неподходящий момент. – И кивнул в направлении уже практически на пару метров выросшего холма из камней. – Как, например, сейчас.
– Я понял тебя, – ответил мне пожилой эльф, при этом как-то странно поглядывая в мою сторону, – так что ты говорил об его отличии от остальной стаи? Чем это может нам помочь? И если мы не можем его убить, то что нам необходимо сделать?
Я подошел к краю пещеры, и посмотрел вниз с обрыва.
– Я говорю о том, что мы не должны его убивать, но при этом он сам должен понять, нет, скорее даже поверить в то, что любая наша с ним встреча будет грозить ему смертью. Даже не так. Он должен понять, что умрет в погибнет в любом случае. И что убить его для нас не составляет никакого особого труда. Он должен почувствовать это всем естеством своего нового разума. Он должен на уровне подсознания задействовать свой основной базовый инстинкт, заложенный в каждого из нас.
– Какой? – посмотрел на меня пожилой эльф.
– Инстинкт выживания. И этот инстинкт должен указать ему на одну простую вещь. Если он встретится с нами, то умрет. Ведь по сути этот монстр еще типичный дикарь. Он доверяет больше инстинктам, чем разуму. Но если надавить на обе эти движущие силы его развития и выживания, то мы получим нужный нам результат, – я поглядел на магов. – Он уведет отсюда свою стаю и постарается больше никогда не пересекаться с нами.
– Но как мы это сделаем? – спросила Терея.
Я спокойно посмотрел на нее.
– Никак. Вы этого никак не сделаете. Это мое дело. У вас же тут другая задача. Вы должны будете отвлекать стаю, пока я буду разбираться с вожаком.
И я показал вниз.
– Они собирают этот каменный холмик-лестницу гораздо быстрее, чем я думал первоначально, так что времени на подготовку у вас будет гораздо меньше, чем я предполагал.
Каар кивнул на эти мои слова.
– Я понял, – сказал он, – ни одна тварь не посмотрит в сторону каменных обломков, уж мы об этом позаботимся.
– Именно это я и хотел услышать, – произнес я в ответ.
Эльф немного постоял, всматриваясь в мое лицо, а потом кивнул и развернулся, чтобы что-то сказать Терее. Но та как раз в этот момент сделала шаг вперед и оказалась напротив меня.
– Но ты ведь не сможешь, – прошептала эльфийка и посмотрела мне прямо в глаза.
Я всмотрелся в ее такие странные и необычные зрачки, которые совершенно не подходили для миров, где светит солнце. Девушка там со своей светочувствительностью просто ослепнет. Хотя не знаю, инфернальные твари ведь как-то выживают, да и особо слепыми их не назовешь. Да и я вполне прилично тут вижу. Хотя кругом тьма. Но это все благодаря дару дракона. Но они-то такими стали в процессе эволюции.
Ладно, это я опять отвлекся. Я еще раз вгляделся в
