"Фантастика 2025-29". Компиляция. Книги 1-21 - Том Белл
Дик продолжал монотонно бубнить имена своих предков.
Джон V Справедливый… Крошечная гробница – Ричард II Дитя… Умер в полтора года, ему наследовал его дядя, брат отца... Льюис I Воитель… Джеральд III Кансильер…
Дика всегда занимало, какое прозвище напишут на его надгробии и напишут ли вообще. Иногда он представлял себе это, выбирая эпитеты покудрявее: «Львиное сердце», «Преданный рыцарь» или вот «Верный слову» – тоже подойдет.
Часть гробниц в Окделле отсутствовала – второй склеп находился в Горике, где были похоронены предки Дика, начиная от Ричарда I Лишенного наследства до Артура V. Здесь же, в Окделле, в самой древней, северной, части усыпальницы, располагались захоронения баснословно далеких эпох. Самым новым являлся всегда украшенный свежими цветами саркофаг Алана VII Святого. Странно, но после него это имя никогда больше не использовалось в роду. Святому предшествовали Генрихи, Джоны, три Альфреда, четверо Артуров, пять Эдвинов, Этелберт, Ательстан и Эдгар Длинноногий – герой юного графа Горика, великий воин и справедливый правитель. Ричард порою жалел, что его не назвали Эдгаром.
Чем дальше они с отцом углублялись в древность, тем темнее становилось вокруг: склеп уходил в подножие горы, у которой был построен.
Внезапно Ричард ощутил, что бредет по щиколотку в воде. Должно быть, он спустился на самый нижний ярус катакомб, откуда никогда не уходит вода. Что за бред! – поразился он самому себе. Какие катакомбы! Он идет по коридору в их семейном склепе, и отец освещает ему путь чадящим факелом.
— Смотри внимательнее, Дикон, — произнес Эгмонт, поднося пляшущий огонь поближе к стенкам очередного саркофага. — Вот древнейшее изображение знака Скал. Это могила Ликандра II, современника Эрнани IX. Он должен был принять эсператизм вместе со своим анаксом, но… Наши фамильные твердость и незыблемость в нем перешли в ослиное упрямство. Надеюсь, сын мой, с вами подобного не случится?.. Ликандр не пожелал отречься от веры в Лита, нашего общего предка. А сейчас, Дикон, мы посмотрим, как ты помнишь, чему тебя учит мастер Гото. Можешь ли ты прочесть эту надпись?
Граф Горик мог. Он узнал ее. На гробнице Ликандра II была высечена та же молитва на старогальтарском, которую он часто видел на родовом камне – Вепре, как его называли. Дик помнил ее наизусть, хотя, правду сказать, не понимал в ней ни слова. Он прочитал выбитые строки вслух, периодически запинаясь, но ни разу не сбившись:
«Прародитель Лит! Я кость от кости твоей, я камень скалы, воздвигнутой тобою. Мои члены холодны, как лед на горных вершинах, но моя кровь питает сердце огненных недр. Услышь моим слухом песок, текущий в пустыне, говори моим языком с корнями утесов, приказывай моими устами земле, созданной тобой. Стань навеки неотделим от меня, отче Лит, как я неотделим от праха, из которого ты вызвал меня».
Непонятные слова внезапно сложились в связный текст, и Ричард повторил его на память, вслушиваясь в молитву всем сердцем. Узкий коридор перед ним внезапно развернулся в равнину, залитую ярким солнцем. Он щелкнул пальцами, и, повинуясь этому жесту, прямо из тени на земле поднялся, лениво зевая, черный, как ночь, литтэн.
— Рамиро! — позвал собаку Ричард.
Пес радостно осклабился. Словно разделяя его чувства, откуда-то сзади расхохотался А́нэм. Друг уже подносил охотничий рог к губам, а прекрасная Астрапэ́ вскидывала на плечо лук и колчан со стрелами. О́йдма, его любимая сестра Ойдма, подняла жезл, чтобы подать сигнал к началу охоты. Он привычно поискал короткий меч на поясе, и, не найдя его, с удивлением осмотрелся.
Равнина свернулась в причудливый узор на желтом камне. Он находился в огромном помещении с гладко отполированными стенами и таким же полом – круглом зале, служившим, как ему тут же припомнилось, для церемонии выбора абвениарха. Рамиро, припавший к своему зеркальному отражению на полу, глухо зарычал. Ричард повернул голову. Вечно юная женщина ждала его в центре, и ее маленькие босые ступни белели на холодном камне как полупрозрачный алебастр. Ее синие глаза казались звездами, а черные волосы – сгустком тьмы. Первородная дочь Анэма улыбнулась ему одними губами – выразительно и незначаще, как умела улыбаться только она.
— Лит, — проговорила она протяжно, почти не размыкая бледных губ.
Ричард склонил голову в приветствии, признавая ту, которой он отдал сына, но которую так и не смог полюбить:
— Каталлейме́на.
Глава 5. Лабиринт. 5
5
— Не думал, что доведется еще раз увидеть тебя, Каталлеймена, — проговорил Ушедший губами Дика.
Молодая женщина с силой стиснула свои хрупкие руки. Ее прекрасное лицо – лицо Анэма – исказилось гримасой.
— Не из-за тебя ли я стала Оставленной, Лит? — горько спросила она. — Не тебе бы произносить это имя!.. Ты совсем забыл, как звали меня мой отец… и твой сын?
— Зачем вспоминать об этом, Каталлеймена? — отозвался Лит равнодушно. — Та смертная девушка умерла в тот день, когда ты приняла дар Ойдмы.
Ушедший окинул внимательным взглядом стройную тоненькую фигурку, полупрозрачную, как тень. Как она была похожа на Анэма – и как непохожа! Те же черные волосы, те же синие глаза, но у отца в них смеялось сотворенное им же небо, а у дочери – пряталась бездонная человеческая пустота.
— Отравленный дар, — сказала молодая женщина, кривя изящные бледные губы.
— Тогда ты считала иначе, — возразил Лит. — Ты взяла его с радостью. Разве не ты сочла его лучшим свадебным подарком?
— Тогда я не знала того, что знаю сейчас, — холодно проговорила Каталлеймена. — Твоя бездетная сестра ненавидела дочь Анэма от смертной.
— То есть как? — вырвалось у Дика. — Что все это значит?
Его никто не услышал. Лит смотрел на избранницу сына с легким удивлением.
— Это неправда, Каталлеймена. Ойдма любила тебя не меньше, чем твоя родная мать. Мать подарила тебе жизнь. Ойдма – отдала свое бессмертие. Разве не этого ты хотела?
— Нет! Я хотела другого! — воскликнула вечно юная женщина. — Я хотела навсегда остаться рядом с моим мужем – твоим сыном! Неужели ты думаешь, что мне нужно было бессмертие без него?!..
