Вся Урсула Ле Гуин в одном томе - Урсула К. Ле Гуин
С самым главным обещанием?
Вот чего я боюсь — что это случится и с ней. Да, возможно, именно так. Что в итоге она окажется в стороне, как Джек. Что ее не будут ценить по достоинству, что она не станет такой, какой должна была бы стать.
А скольким женщинам это удавалось? Очень немногим.
Мужчинам легче. Но начнем с того, что и людей, которые чего-то стоят, немного. И мужчин, и женщин.
Лафайет Херн… не знаю, возможно, он чего-то и стоит. А может, и нет. Я и за него тоже боюсь. НО ПОЧЕМУ? Неужели я уже полюбила этого юношу? Да, наверное; я ведь частица их любви, я попалась в нее, как в сети; я уже мысленно назвала его сыном.
Он хорошо держится, ходит с высоко поднятой головой. Городской человек, красивые костюмы, узкие туфли, хорошо подстриженные густые темные волосы. Мне нравится, как он поворачивает голову и улыбается.
Очень уверенный в себе. И знающий. Помощник управляющего отелем «Экспозишн». И уверен, что сумеет занять место управляющего в том новом отеле, о котором он говорил, — в Сан-Франциско. Во всяком случае, он очень на это надеется. М-да, ставки действительно очень высоки… Но он неплохой игрок для своих тридцати! Есть в нем какая-то искра божья, какое-то обещание Судьбы. Женщины сразу такое замечают. Впрочем, он тоже женщин без внимания не оставляет. Даже меня заметил, это я знаю точно. Некоторые мужчины умудряются замечать вообще всех женщин. Но по Джейн он просто с ума сходит. Странная у нее будет жизнь, когда она станет женой управляющего крупным отелем: кругом сплошные незнакомцы, люди приезжают и уезжают, не успеваешь привыкнуть; постоянно хорошая еда и выпивка; красивая дорогая одежда; и чересчур много городской суеты. Так, может, я этой жизни боюсь — для нее? Для них? Почему у меня сердце не на месте?
Почему оно так тяжко бьется, почему так болезненно стиснуты мои пальцы, пока я сижу здесь, в гостиничном номере, в Астории, и жду, совершенно одетая, чтобы идти туда, где сейчас состоится свадьба моей дочери?
ЛИЛИ, 1928
Что же теперь? Ох, что же теперь? Это же кровь! Там кровь! У меня течет кровь, я вся в крови, я умерла. Ох, дайте мне остаться там, в черной темноте под землей, под корнями деревьев. Уходите, пусть он уходит…
Он увез меня на своей машине куда-то очень далеко… точнее, это была машина его отца… так далеко во тьму! Далеко от шумной вечеринки, далеко, далеко…
Уходи прочь! Уходи же, чтобы я смогла скрыть эту кровь.
Возможно, это проклятие. Возможно, оно осуществилось раньше срока. Возможно, оно было наложено, когда я села в ту машину и мы поехали в темноту по лесной дороге. Танец окончен, и теперь лишь эта дорога без конца петляет в темноте! И на каждой ветке каждого дерева сидит ангелочек в белом сверкающем одеянии и громко плачет. Я тогда сразу все поняла, но я и сейчас могу видеть этих ангелов. А потом все ангелы стали ронять вниз капли крови, кровь буквально лилась, их белоснежные, ах, их сверкающие одеяния покрылись отвратительными бурыми пятнами — особенно между ног; и на юбке еще что-то было размазано, пахнувшее отвратительно… Такой цвет у старой ржавой ванны, что стоит за магазином у лестницы, ведущей в бабушкину квартиру; ванна проржавела насквозь и вся покрыта красно-коричневыми хлопьями, которые осыпаются, стоит ее коснуться, и пальцы тут же становятся красно-коричневыми. Не облизывай грязные пальцы, говорит Дороти, ты отравишься этой ржавчиной, у тебя будет столбняк. Возможно, это все-таки было проклятие. И все ангелы, что сидели на деревьях, как в гнездах, запутали в сетях звезды, и над нами нависли огромные тени, а потом он…
Когда я вошла, мама только окликнула меня: это ты, дорогая? — и я сказала: да. Это было прошлой ночью.
А теперь светло, и я вижу кровь.
Он повернул ключ, и фары погасли, наступила полная темнота, и даже мотор молчал, и я сказала, Дики, нам бы лучше поехать домой, и там, ах, там голубая сойка так раскричалась, но было так далеко от солнечного света… И так темно. Пожалуйста, уходи! О, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, уходи, оставь меня, оставь! Пожалуйста, прекрати. Это кровотечение началось с маленького пятнышка, но теперь кровь будет течь изо всех моих пор, из пальцев ног и рук, и будет оставлять пятна на одежде, на простынях… Кровавые пятна засыхают и становятся твердыми и коричневыми, как та ядовитая ржавчина. И я вся пропахла тем отвратительным запахом, но не осмеливаюсь даже вымыться. Я не должна мыться. Ведь вода такая чистая.
А если я помоюсь, вода тоже станет красно-коричневой и будет пахнуть так же, как я. Из-за меня чистая вода станет вонять. Нет, хорошие девочки так не выражаются, сказала мисс Элцер, но я, но я, ах… но я не, я не хоро…
Что же я натворила? Что со мной? Это я виновата в том, что со мной случилось. Именно это я и натворила.
Хорошие девочки так не…
Но я тогда очень удивилась и сказала: «Как, ведь это же был поворот на Клэтсэнд, Дики?»
Дики Хэмблтон — студент колледжа. Он уезжал учиться в Калифорнию, в колледж, и снова вернется сюда этой осенью. Я влюблена в него. Мы просто должны были влюбиться друг в друга. Он сказал: «Ну, малышка Лили!..» Так нежно сказал, увидев, как я вхожу в гостиную в своем новом платье, сшитом специально для этой вечеринки. Малышка Лили… Так нежно…
Дороти с вечеринки ушла. Она подошла ко мне и сказала, что
