Юрий Корчевский - Взорвать царя! Кромешник из будущего

Сейчас же Андрей понял, что царь и опричники злоумышляют против Новгорода, хотят подкупленными людьми подбросить новгородцам состряпанные литовцами фальшивые письма и «за измену» наказать весь город. Читал Андрей еще в школе, как будут разграблены храмы и монастыри, как опричники во главе с Малютой Скуратовым убьют более трех тысяч безвинных жителей новгородских. Кого убьют саблями, кого затравят собаками, а других спустят живыми под лед.

– Пойдем потрапезничаем, князь! Чай, не зря прислуга старалась, все утро готовила!

Оба удалились, и Андрей перевел дух. Мерзкие дела творятся с ведома и одобрения царя. Взять бы сейчас и убить обоих из пистолетов, да только этим делу не поможешь. Иноземцы уже уехали, а вместо убитого Федьки и князя царь других пришлет.

Сидеть в потайной комнате пришлось долго. Лишь ближе к вечеру, часа через четыре в коридоре послышались осторожные шаги, щелкнула и отворилась дверца. В потайной комнате было душно, и Андрей с облегчением выбрался в коридор.

– Слава тебе господи, уехали душегубы! – сказал ключарь.

– А кто был второй, кроме Басманова?

– Так это же князь Трубецкой, не узнал?

– Не видел прежде. А иноземцы?

– Не ведаю.

– И на том спасибо за помощь.

Ключарь вывел Андрея из дома через черный ход.

Петр ожидал его в хозяйственной избе. Оба вышли со двора.

– Ну, все слышал и видел?

– Как тебя.

– Время позднее. Ночуем и завтра с утра едем.

При упоминании о езде у Андрея заныли отбитые ягодицы. Уже лежа на топчане, он мысленно припомнил весь разговор, стараясь закрепить даже оттенки, интонацию – ведь через несколько дней все придется в точности воспроизводить Гермогену.

Правда, обратно в Новгород они не гнали, как по дороге в Псков, и Андрей перенес езду верхом относительно благоприятно.

По прибытии Петр забрал лошадей и попрощался, Андрей же направился к Гермогену. Время было уже позднее, и он не надеялся, что застанет священника на месте. Однако, постучав в дверь, он получил приглашение войти.

Гермоген сидел за столом с лупой в руках, изучая бумаги, стопкой лежащие перед ним.

– С возрастом плоховато стал видеть, – пожаловался он, – особенно вечером, при свечах.

И в самом деле на столе стояли два подсвечника с четырьмя свечами, но их неровный, колеблющийся свет не достигал углов комнаты.

– Ты с дороги? Одежда пыльная.

Андрею стало неудобно. В самом деле, мог и почиститься. Однако не подумал, поторопился.

– Садись, рассказывай. Да не спеши, со всеми подробностями. За дорогу не надо, вижу, что жив и здоров.

– Так я начну с самой встречи?

– Именно.

И Андрей как мог, останавливаясь на деталях, описал переговорщиков и весь разговор. Гермоген слушал, прикрыв веки. Когда Андрей закончил, попросил повторить еще раз. Потом стал задавать наводящие вопросы.

Разговор, похожий на допрос, продолжался долго, Андрей выдохся и устал.

– Как думаешь, к чему встреча?

– Во-первых, встретились враги. Иван Васильевич войну ведет в Ливонии. С его ведома встреча, и не о войне пока речь шла, а о лживых, подметных письмах. На основании их, да если еще письмами перед Боярской думой потрясут, зримые свидетельства измены покажут, что якобы Новгород хочет к Речи Посполитой присоединиться, любой поход против Новгорода и захват его оправдать можно, если не перед Думой, так перед историей чистенькими остаться.

– Верно мыслишь. То, что ты узнал, очень важно. Ладно, время позднее, мне еще с архиепископом Пименом посоветоваться надо, подумать. Ты можешь отдыхать, я тобою доволен.

Андрей откланялся и прошел в свою комнату. Кинув пыльную одежду на сундук, он лег спать. Устал, все тело ныло и болело, требовало покоя.

Утром он еле проснулся с ощущением, что бедра и все, что выше, были избиты палками. Встав с постели, Андрей скривился от боли. Неужели он настолько изнежен цивилизацией, что скачка на лошади вывела его из строя? А как же ратники, которые неделями не слезают с седла?

Он сделал получасовую зарядку и почувствовал себя лучше. В душ бы сходить, да еще контрастный, но здесь о таком не слышали. Оставалась баня, тем более что одежду требовалось стирать.

Он отправился к ключарю Фоме.

– Как насчет баньки?

– И, вспомнил! Банный день был вчера… Впрочем, сходи, может быть, горячая вода осталась.

Андрей взял одежду, чистое белье. В котлах вода осталась и была еще теплой, обмыться вполне сойдет.

Он выстирал одежду, искупался из шайки сам. О парной, конечно, придется забыть, камни едва теплые, но сам вымылся. Кожа очистилась, и он почувствовал себя бодрей. Нет, лучше уж передвигаться на корабле, в крайнем случае – на подводе, но верхом – не для него.

Два дня он отлеживался, выходил только к заутрене да в общую трапезную – поесть вместе с монахами.

На третий день его призвал Гермоген. В его кабинете сидел сам Пимен.

Андрей поклонился и поприветствовал архиепископа.

– Садись, Андрей. Имечко у тебя славное, и деяния под стать. Занятные слова мне отец Гермоген передал, вроде бы ты разговор сей в Пскове слышал.

– Было – по поручению отца Гермогена.

– Повтори все, что слышал, слово в слово.

Андрей поерзал на жестком стуле, сосредоточился и пересказал все, что слышал.

– Ничего не забыл?

– Как можно?

– Да это я так. Отец Гермоген тебя характеризует очень хорошо. Толков, исполнителен, выводы умеешь делать. Это не всем дано. Вот ты слышал весь разговор. Твои выводы?

– Против Новгорода Иван Васильевич злоумышляет.

– Верно. И что бы ты на нашем месте сделал? – Оба священника с интересом уставились на Андрея.

– Во-первых, надо вокруг царя своих людей заиметь. Или наверх кого-то вытолкнуть, помочь подвинуться, или подкупить. Злато-серебро все любят, не устоят. Слишком многое на кону стоит, чтобы добывать новости в белых перчатках, ни много ни мало – судьба Новгорода.

Священники переглянулись.

– Если ты сказал «во-первых», значит, должно быть – во-вторых, так?

– Воистину. Во-вторых, надо искать здесь, в Новгороде, людишек, которые воду мутить начнут – по наущению того же Федьки Басманова.

– Федька лишь исполнитель. Отец его наставляет, по указке царя.

– Нам какая здесь разница? Кто на вече кричать будет за Литву или на торгу народ мутить, за тем приглядеть надобно. Схватить и пытать проще простого, под пытками любого можно оговорить. Важно связи проследить: кто к нему ходит, о чем говорят. Лучше всего внедрить к нему своего человека, или, опять же, из челяди кого подкупить. Понятно, это затрат потребует, не без того, так бесплатный сыр только в мышеловке.

– Умно сказал, я сам тако же думал. Как будто мои мысли с языка снял. Иди покамест, отдыхай. Заслужил. А нам обдумать все надо. Понадобишься – найдем.