Артем Мичурин - Полведра студёной крови

Бордель мне удалось обнаружить без затруднений. Похоже, это была одна из достопримечательностей города, не попавшая в Олин список. Надо бы расширить её кругозор. Быть страстным поклонником Березников и при этом обходить стороной притоны с кабаками – не дело.

Заведение с простым и логичным названием «У Марго» находилось аккурат против здания местной управы в самом центре. И управа на его фоне явно проигрывала в помпезности, не говоря уже о посещаемости, так что не оставалось ни малейшего сомнения относительно того, какое из заведений важнее для города.

Прямо за входной дверью страждущих встречала клетка с оконцем для сдачи лишнего в любовных делах барахла и два дюжих мордоворота по другую сторону решётки, вооружённые двуствольными обрезами. Так что, шагнув внутрь, клиент сразу начинал получать услуги сексуального характера, правда, при условии наличия у него мазохистских наклонностей. Мне с этим не повезло, а потому тонус под прицелом четырёх стволов в замкнутом пространстве сильно понизился.

– Волыны сдать, – пробасил один из мордоворотов и указал обрезом в сторону окошка.

Порадовавшись, что оставил большую часть арсенала на попечение Ольги, я разрядил «АПБ» и протянул его охраннику.

– Поаккуратнее с ним. Подарок жены.

– И нож, – кивнул тот на «НР-2», беспардонно проигнорировав мою блистательную шутку.

– Шнурки можно оставить? – отцепил я с пояса инструмент.

– Да, – подтвердил мордоворот со всей серьёзностью, отразившейся на квадратной физиономии с узкой полоской лба. – Проходи.

Подвергнувшись напоследок мануальному надругательству, которое, впрочем, так и не выявило закреплённого между лопаток кинжала, я покинул коридор-пыточную и очутился в храме любви.

Обожаю хорошие бордели. Даже не за их прямое предназначение, хотя это, безусловно, важная составляющая. Мне они всегда внушали чувство комфорта и прямо-таки домашнего уюта. Не буквально, разумеется. Моя бетонная конура, пропахшая солониной и оружейным маслом, – это совсем иной уют. А здесь… здесь мягкие диваны, алый бархат, золотая парча, накрахмаленные простыни и полуголые девки, пахнущие ванилью. Здесь другой мир. Оазис посреди суровой пустоши. Бывало, получив расчёт, я проводил по двое-трое суток в арзамасской «Загнанной лошади» безвылазно. Знал всех работниц в лицо, по именам и на вкус. Я жил бы там, будь моя воля. Но, увы, деньги имеют неприятное свойство заканчиваться, а с ними заканчиваются и сладкие денёчки. Дьявол… И откуда у меня такие пристрастия? Ведь казалось бы… Наверное, всё дело в Хашиме и упущенных возможностях. Слишком многого я был лишён в детстве.

– Вечер добрый, – подрулила миловидная жрица любви, покачивая бёдрами в такт моему участившемуся сердцебиению. – Чего желаете?

Чего я желаю? О, детка, поверь, после долгого воздержания я желаю такого, о чём ты не захочешь слышать.

– К вам доктор из госпиталя заходил?

– Простите, – учтиво улыбнулась она, запустив стандартную процедуру вежливого посыла нахуй, – мы не интересуемся личной жизнью и профессией клиентов, так что я не совсем понимаю…

– У него дом горит.

Кокетливо прищуренные глазки моей визави округлились и забегали, понукаемые сомнением в правильности стандартного подхода.

– Я сейчас, – выдохнула она наконец и ускакала вверх по лестнице, стуча каблучками.

Вот так всегда. Чем отработаннее схема поведения, тем легче её сломать. Это как пуля и ствол. Пока их калибр совпадает, всё летит на ура. Но стоит только подать на вход нечто иное, отличное от штатного, как жёсткую конструкцию разрывает к ебене матери.

Буквально через пять секунд после того, как её каблучки отстучали последнюю ступеньку, на лестницу вылетел взлохмаченный тип в майке и расстёгнутых штанах с подтяжками. Он, едва не споткнувшись от поспешности, сбежал вниз и без лишних проволочек умчался вон как был.

На такую прыть я не рассчитывал. А потому, забыв на время про реквизированный арсенал, выскочил следом и помчался за шустрым «погорельцем». До того шустрым, что нагнать его удалось в каком-то проулке, пробежав чуть ни полгорода.

– Да стой уже! – ухватил я похотливого докторишку за подтяжки.

– А!!! Пусти! Ты кто такой, бля?! – попытался он вывернуться, но был отправлен пинком на сыру землю и, закрывшись руками, приготовился получать пиздюлей.

– Поговорить надо.

– У меня дом горит!

– Пока нет. Но если продолжишь орать, я это исправлю.

– Что?! – взвизгнул доктор и, чуть отдышавшись, продолжил уже с меньшей экспрессией: – Как? Мне сказали…

– Это я сказал. Не обессудь. Надо было тебя как-то вытащить из борделя. Кто ж знал, что ты такой импульсивный.

– Какого хера? – проскрежетал он, поднимаясь на ноги.

– Хочу поболтать о твоих недавних пациентах.

– Да? А я хочу, чтобы ты мне отсосал, раз уж помешал сделать это шлюхе.

– Знаешь, – схватил я грубияна за горло, – с вырванным кадыком тебе будет трудно отвечать на мои вопросы, а без этих ответов тебе будет трудно остаться в живых. Так что не усугубляй. Понял?

– Понял, – прохрипел он, когда пальцы разжались.

– Меня интересует наёмник с огнестрельной дырой в правом плече. Помнишь такого? И советую хорошенько подумать перед тем, как начнёшь говорить.

– Да, – помотал доктор головой. – Да, помню. Он был вчера утром. Платил серебром, нездешним. Я его подлатал и отправил восвояси. Даже имени его не знаю.

– Тебе и не нужно. О чём вы говорили?

– Да ни о чём. Я вообще не особо люблю болтать за жизнь со свежеподстреленными наёмниками. Мало у нас общих тем для разговора.

– Он что, ни слова не проронил?

– Ну, почему. Пришёл, сказал, дескать, помощь нужна, рану обработать. Я его впустил. А чего бы и не впустить? Завёл в кабинет. Спросил, огнестрел ли? Он подтвердил. Рана оказалась сквозная. Промыл, заштопал, перевязал. Он ещё, когда уходить собрался, спрашивал, где тут упасть можно, отлежаться. Я посоветовал пойти в доки, там ночлежка какая-то была. Вот, собственно, и весь разговор.

– Доки, значит?

– Я только посоветовал. Пошёл он туда или нет – знать не знаю.

– Где это?

– У реки, понятное дело. Там, – махнул доктор рукой в сторону Камы. – Точнее не скажу. У местных поспрашивай. Ну, честно, не знаю я. В доки мало кто без особой нужды суётся.

– А что такое? Неблагополучный район?

– Для кого как, – ощерился доктор. – Ты, думаю, быстро освоишься.

– Посмотрим.

– Ну, всё? Можно мне теперь вернуться к неоконченному минету?

– Да, валяй. И это, – окликнул я уже удаляющегося страдальца, – не распространяйся о нашем разговоре, если не хочешь, чтобы сегодняшняя сказка стала былью.