Владимир Поселягин - Егерь

Когда я позвонил в дверь, мне открыл глава семейства, отчего я сразу же по крикам из глубины квартиры понял что мои точно тут. Только они на пустом месте могут издавать столько шума, а если у них ещё и подружка объявиться, так это вообще как детский сад на выгоне. Месье Бернау мне обрадовался. Очень сильно обрадовался. Они с женой уже давно пожалели, что лишили дочек денег, хотя до сих пор не собираются их им давать, на принцип пошли, вот их дочурки и мстили, таким образом, брали работу на дом.

— Забирать? — с надеждой спросил он меня, отвечая на рукопожатие, когда я прошёл в прихожую.

— Да, — улыбнулся я. — В цирк едем, так что сегодня можете отдыхать.

— Тишина, — с ностальгией улыбнулся тот глядя куда-то в стену. — Мы уже и забыли что это такое.

Я лишь молча улыбнулся, не смотря на брюзжание, хозяин квартиры и сам не без удовольствия возился с соседскими детьми, которые его дочери приводили домой. Даже возил их вечерами в парки или к прудам. Свои-то выросли, а тут малые. Он уже не раз намекал своим дочкам, что не прочь обзавестись внуками. Те на него только шипели как кошки. У обеих были парни, но так далеко заходить в ближайшее время они не планировали.

Пройдя в общий зал, квартира семейства Бернау была больше моей и занимала половину этажа, а не треть как у меня, я постучался в дверь спальни близнецов и, услышав разрешение войти, прошёл в большую комнату. Тут кроме детей были обе студентки и один из их парней. Судя по их потрёпанному виду и летающим перьям, сейчас шла битва подушками.

— Наигрались? — с улыбкой посмотрел я на них, после чего достал из кармана рубашки билета и показ их детям, как маленьким, так и великовозрастным. — В цирк едем, так что все собираемся, через час начало.

Меня тут же оглушил радостный визг. Мои всегда так проявляли чувства радости, ну и других научили, поэтому те их и поддержали. Мы быстро собрались, погрузились в мою машину, набившись в неё как бычки в томате, и поехали в цирк. Мы там уже раза три бывали, но особо из-за недостатка времени я не баловал детей такими поездками, а сегодня решил.

День прошёл просто замечательно, я хорошо провёл время с детьми, мы много общались и даже я сам их уложил спать. Завтра утром отвезу в садик и на этом всё, некоторые время мы не увидимся, я не знаю месяц, может два, но достаточно долгое время. Адвокат мой знал о моём отъезде и должен был проследить за нянями и домработницей. Ему же я и выделил средства на оплату их работы. В общем, подстраховался со всех сторон.

***

Заметив как красно-белая 'Волга' остановилась у магазина, брат традиционно заехал в магазин за едой и кашками для сына, я оторвался от стены здания, зыркнул по сторонам из-под надвинутой кепки и, развернувшись, пошёл прочь. Уже неделю после прибытия в Союз я со стороны наблюдал за братом, за ним самим и его женой, которая водилась с их сыном. Оба были под колпаком, слежка велась профессиональная, контора работа, сто процентов. Это было несколько странно, в сферу их интересов я не входил, разве что получили приказ убрать много знающего человека, который работал в их системе, то есть меня. Но то, что это не менты, это точно.

Подойдя к машине, я её угнал пять дней назад, но поисков не боялся, об этом мало кто знал, хозяин жил один и сейчас лежал в больнице с переломами ног. Может и не узнает об этом, верну машину обратно в гараж. Так вот, устроившись на водительском сиденье 'Москвича', я откинулся на спинку и, барабаня пальцами по рулю наблюдал за наблюдателями, а те за братом. Ситуация конечно странная, а для человека работающего в системе тем более это бросалась в глаза, однако пока я не получил точную информацию и всё было на грани предположений.

В дежурства в больнице, когда выдавалось свободное время, и я не писал сюжеты для фильмов, по одному уже снимали с Депардье и Ришаром. Так же и тексты песен я писал в дежурства. Расходилось хорошо и мои счета в банках активно пополнялись не только по лицензионным отчислениям, но и по техническим патентам. Так вот, всё же когда выдавалось свободное время, я анализировал то, что со мной случилось. Не правильность ситуации я отметил ещё во время задержания. В камере было время подумать, но к правильным выводам я прийти не мог, слишком мало информации, однако всё же одна мысль не давала мне покоя, а уже во Франции я пришёл к однозначному выводу. Меня не слили или сдали, меня вели к этому и что печально, похоже, занималась этим сама родная контора. Хорошо я это понял незадолго до побега и сразу ушёл в рывок заграницу, не обращаясь к своим ученикам или приятелям, которые действительно смогли бы помочь, хотя бы спрятать или укрыть. Я так мог подставить их, а мне этого было не нужно, да и одиночка я по жизни, всегда полагаюсь только на себя. А то, что тут может быть замешана контора, это точно. Скорее всего, не вся, отдельные люди, но всё же. Что-то эта история дурно пахнет, и для этого у меня было достаточно причин так думать.

Во-первых — моё дело не дошло бы до суда, как-никак я всё же был знаком с Брежневым, а тот своих и по крупным делам не сдавал, тем более в данное время Брежнев на троне сидел прочно.

Во-вторых — у меня имелись связи в силовых структурах, которым я готовил кадры. Ни ГРУ, ни КГБ своих не сдавали. Без шуток, это был вопрос выживания. Оказать услугу, а потом потребовать ответки на своих условиях — запросто, а сдать — нет. Бывших в таких структурах не бывает.

В-третьих — использовать такую ситуацию в качестве прикрытия для заброски за бугор — да, но тогда никто не даст вывезти детей, как это не звучит, но они гарантия лояльности. Да и не было такого мне предложения, в тёмную играли.

В четвёртых — не дурак же папаша погибшего. Под него очень быстро копать начнут, а скрыть процесс не удастся. Ладно несчастный случай в камере — это пожалуйста, да и то если необходимые связи есть. Однако вряд ли бы это помогло, всё же меня держали в 'Матросской тишине' в особом блоке — хрен подберешься. К тому же, судя по реалиям, не велика шишка этот папаша. А это значит, что он тоже был куклой. Получается один из его помощников как раз и был кукловодом. Как один из вариантов требующих проверки.

В пятых — контора конечно якобы попыталась вмешаться, однако не особо убедительно. Например, могли сделать то, что легко им по силам, договорится, чтобы судили не в Москве. Да и то вряд ли, не должны были сдать, максимум, что грозило в реале, это волчий билет и закрытие всех выступлений и изданий. Максимум.

В шестых — удаление с игровой доски моего куратора. То, что он заболел и уже несколько месяцев являлся затворником, я не верил. Тут что-то другое, возможно одна из ловушек, но уже то, что смогли надавить на генерала КГБ, говорило о многом. Против меня играли серьёзные люди. Факт.