Евгений Щепетнов - Колян. Дилогия (СИ)

Глава 8, в которой Колян попадает в заварушку

Сквозь прицел снайперской винтовки виднеется двор базы.

Перекрестье прицела медленно передвигается по территории турбазы… Вот в прицеле показались автомобили. В центре, как кит, выброшенный на сушу, сияет огромный «мерседес-600» Седого. Рядом «Ягуар» и два джипа — видимо, охрана. У стены — потертый жигуленок — наверное, приехала обслуга.

На улице на первый взгляд — никого, но Колян присмотрелся и заметил фигуру охранника на веранде второго этажа и еще одного бойца — у соседнего здания, стоящего в глубине. Боец прогуливался с небрежным видом, залихватски закинув на плечо автомат — Колян сразу определил, что это кавказец.

Вышел человек в белой куртке — видимо, повар, и, подойдя к забору, выплеснул что‑то из ведра под бетонную плиту. Колян с отвращением подумал про себя: «Сколько денег ни будь у них, все равно будут ссаки плескать на улицу… Жлобы.»

В банкетном зале, в котором прошлый раз «принимали» Коляна, горел свет. Колян еще раз оценил боевую обстановку и перевел прицел на бензобак «Ягуара». Затаил дыхание, мягко потянул спуск… выстрел!

Остроносая бронебойно–зажигательная пуля понеслась в забугорную игрушку со скоростью метеора.

Стоит отметить, что трехлинейка мосина является невероятно удачной конструкцией, пережившей многие десятилетия выпуска. Ее мощные патроны посылают свои пули в цель с такой скоростью, что те пробивают за сто метров даже рельс. До сих пор охотники, в том числе и зарубежные, используют трехлинейку — из‑за ее простоты и надежности, а также благодаря тому, что ее остроносая пуля пробивает оленя ВДОЛЬ.

Зажигательная пуля пробила жестянку кузова как картонку, прошила стенки бензобака и врезалась в бензин. Ее фосфорная начинка воспламенила пары бензина, распирающие бензобак, и, когда пуля вылетела наружу, навылет пробив буржуйскую машину, грохнул взрыв. Крышку багажника «Ягуара» вздыбило, машина полыхнула огнем, и растекшийся бензин огненными струями устремился к стоящим рядом машинам.

Оба увиденных Коляном охранника стали беспорядочно палить в белый свет, и снайпер срочно перевел прицел на них — эдак ведь случайно и свалить могут — шальные пули так и жужжали вокруг!

Хлесь!

Стрелок на крыше замолчал.

Бах!

Кавказец во дворе взорвался фонтанчиком кровавых брызг из головы и споткнулся, упав по ходу движения лицом вниз.

Выстрел!

Загорелась машина обслуги, блокировав выход из кухни ярким пламенем пожара.

Бах!

Осел на колесо один из джипов охраны.

«Мне и одного джипа охраны за глаза хватит! — подумал Колян. — А вот второй трогать не буду, а то охране выехать не на чем будет, а без охраны этот урод носу не высунет. Надо оставить ему лазейку для отступления».

Колян прицелился в мерс, чтобы проверить броню. Пуля отрекошетила от стекла, прочертив на нем лишь небольшую белую полосу.

Парень воткнул новый патрон и снова приник к прицелу — во двор высыпало человек семь, в основном кавказцы, которые что‑то горячо обсуждали. Потом один из них забежал в здание, вынес два огнетушителя и стал пытаться гасить огонь.

Бах! Бах! Бах! — с пятисекундной задержкой между выстрелами сделал серию Колян — трое упали. Два наповал, один отползает за угол.

Колян добил его, потом пальнул по окнам банкетного зала, чтобы выкурить оттуда Седого, если он был там.

Охранники вытащили в окно второго этажа пулемет и стали поливать лес длинными очередями.

Бах!

Пулеметчик исчез в окне, отброшенный назад энергией выстрела, но одна пуля все‑таки успела прочертить левую руку Коляна выше локтя. Рукав мгновенно намок от крови и по кисти руки потек тонкий красный ручеек.

Колян выматерился и схватился за руку. Затем спустил рукав с плеча, быстро осмотрел рану. Она была неопасна, но неприятно ныла и сильно кровоточила — пуля глубоко прочертила предплечье, взрезав кожу и верхний слой мышц.

Колян вытащил пакет, который заранее сунул в карман, сорвал упаковку и грубо, резкими движениями намотал бинт на рану.

«Итак, минус шесть человек — осталось двенадцать!»

Он глянул в прицел на базу и заметил, что мерседес подгоняют к дверям банкетного зала, перекрывая вход его корпусом. Квадратный джип охраны резко сдавал назад, готовясь к рывку с места. Колян выстрелил еще пару раз, бросил винтовку вниз и начал быстро спускаться:

«Вот оно! Началось! Не опоздать бы!»

Он спрыгнул с дерева на толстый хвойный ковер из иголок, зацепил винтовку за ствол и быстро побежал к камню, за которым была подготовлена огневая точка. Упал за камень, положил перед собой несколько гранат–колотушек и тщательно проверил шмайссер, передернув затвор.

Скоро до него донесся мощный гул двигающегося по дороге автомобиля и из‑за деревьев выплыл бронированный мерседес. Двигаться быстро он тут не мог — клиренс не позволял, да и вес брони не давал разогнаться по неровной дороге. Колян усмехнулся — а нечего на дорогу денег жалеть!

Когда мерс наехал на спрятанный фугас, раздался оглушительный взрыв. Противотанковая мина, подобная тем, которые подрывали немецкие танки, сработала как часы. Бронированную махину подбросило, передняя часть мерина задралась, и, заваливаясь на один бок, автомобиль рухнул, как загарпуненный кит.

У Коляна зазвенело в ушах и он автоматически сглотнул, восстанавливая слух.

Бам! Бам! Бам! Бам! Бам!

Одна за другой, сработали «колотушки», которые Колян метнул под джип охраны. Вверх полетели комья земли, пыль, кусочки веток и хвои.

Колян схватил шмайссер и короткие очереди стали прошивать джип.

Ча–ча! Ча–ча–ча–ча! Ча–ча–ча!

«Шмайссер» клал пули одну за другой — недаром, когда в войну партизаны хотели перебить телефонный или электрический провод на столбах, они просто палили по нему из немецкого автомата, и плотная очередь на раз перерубала провод.

Коля палил по всему, что шевелится, пока не кончилась обойма. Вставил еще одну и снова палил, пока шевеление в джипе не затихло окончательно.

Гелендваген теперь напоминал собой дуршлаг. В живых в нем остаться никто не мог.

Со стороны «шестисотого» послышались редкие выстрелы. Колян удивился — неужели кто‑то мог выжить в этом перевернутом гробу?! Умеют же делать, буржуи…

Он взял «колотушку» и перебросил ее через лежащую машину. Бахнул взрыв, выстрелы стихли.

Колян ждал. В ушах звенело от тишины. Пахло прелой землей, мокрой хвоей и лишь кислый запах сгоревшей взрывчатки портил запахи соснового леса, да «гелендваген» чадил замкнувшей проводкой, осев на пробитых осколками шинах.

Копатель с автоматом наготове пошел к машинам, внимательно оглядывая фланги. Но все было тихо. В гелендвагене лежало пятеро кавказцев, обвешанных оружием, один из них шевельнулся, когда Колян подошел ближе — пришлось выпустил короткую очередь поперек туловища охранника. Он осторожно приблизился к «шестисотому». За искореженной тачкой на земле лежал крупный мужик, зажав в руке пистолет — охранник–водитель. Непонятно, как ему удалось выжить после взрыва мины — похоже, что бронеплита на днище этого «танка» уберегла.