Тяжёлая реальность-2. Клетка - Хайдарали Мирзоевич Усманов
Побочный эффект стал очевиден. Для всех живых сущностей, кроме него самого, актировавшего узор прохода, куб – это стазис. Вещи не портятся. Живые – “замерзают” во времени. Это давало ему определённые преимущества. Так как там можно сохранять съестное. Можно “заморозить” раненого до прихода лечения. Можно держать опасные трофеи в безопасности. Но это же и угроза. Так как если, по какой-либо неосторожности, в куб попадёт друг, то человек остановится и не проснётся, пока Кирилл не вынесет его наружу.
Он провёл ещё один эксперимент, ради которого дрожал. Поставил в коробку небольшой чехол с кусочком живой кожи – обрывок, ещё теплый – и выдержал час. Отнёс наружу. Кожа оставалась холодной, но при соприкосновении с его ладонью начинала дрожать и возвращать тепло. Это подтвердило, что стазис не равен смерти, но в нём есть риск – длительное “хранение” может привести к непредсказуемым побочным проблемам. Возможно даже к мутациям. Вдруг там ткани при долгом пребывании теряют эластичность? Цвет может потускнеть? А кости – станут хрупкими? Этого он не знал. А проводить подобные эксперименты ему было просто не на ком.
Самый тревожный тест он провёл с оружием. Пистолет, тот самый “лазер”, он положил в середину куба и вернулся через сутки. Достав его, он осторожно проверил. Прибор работал, как и прежде. Испускаемый им луч оставался тем же, точным и смертельным. Значит, куб не “пожирал” энергию предметов, хранящих заряд, и не нейтрализовал механизмы – он просто помещал их в том состоянии, в котором их оставили. Это было и хорошо, и опасно. Можно хранить боеприпасы и электронику, но при извлечении их можно использовать сразу – и это привлечёт внимание.
Больше всего его встревожило другое наблюдение. Чем выше была масса вещей, тем сильнее куб требовал энергии от него. Он попробовал “покормить” куб дополнительной энергией – взял одно из мелких магических “зёрен” кристаллов, что оставались у него, и приложил к своей “татуировке-узору”. Сверху он почувствовал прилив сил, и куб открылся шире, раскрыв ещё пару кубометров свободного и доступного пространства. Но цена была видна на следующее утро. У него слегка кружилась голова, появились черные круги перед глазами, а палец, приложенный к металлу, казался ледяным. Кристалл полностью погас – его сила истощилась, растворившись в объёме хранилища.
Он начал понимать логику. Этот куб – не вечное чудо, а фонд. Фонд питается, и источник этого питания – он сам или те кристаллы, что попадались в трупах местных существ. И чем больше он вложит, тем больше сможет уместить – но тем больше отдаст. Это была экономическая математика. Ресурсы равнялись доступной вместимости.
Благодаря всему этому Кирилл вывел собственные правила пользования. Хранить только то, что нужно. Не использовать куб для долгосрочного хранения живых существ. По крайней мере пока он не знает последствий длительного нахождения разумных в стазисе. Так же ему придётся экономить кристаллы. И применять их только в крайней нужде. Маркировать каждую посылку внутри шнурком и угольной меткой у входа, чтобы не путать. Всегда держать рядом “план Б” – небольшой мешочек с песком и мокрой шкурой, который мог бы быстро снизить фазу, если куб начнёт неконтролируемо расширяться, или даже сжиматься.
Когда он закончил устраивать склад и записывать правила в памяти, над пещерой сгущался вечер. Он вышел наружу, поднёс ко рту трубку с горячим бульоном, вдохнул запах – и впервые почувствовал, что у него есть не просто тайник, но опора. Куб работал просто великолепно. Еда не портилась… Инструменты были на месте и всегда под рукой… Оружие – заряжено. Но вместе с этим он носил в себе ответственность. Каждый раз, когда он заполнял внутренности куба, он прикладывал часть своей жизни на весы. Поэтому – мысли замерли в предвечернем воздухе – нужно было выбирать разумно.
……….
Таким образом жизнь парня постепенно вошла в суровый, и одновременно новый для него ритм выживания. Он понимал – его пещера, обжитая и уже укреплённая, станет для него и крепостью, и ловушкой, если не продумать всё до мелочей. Поэтому каждый день он уделял время тому, чтобы из подручных средств – лиан, костей, камней и острых обломков металла, собранных после старых схваток. Старался создавать ловушки, которые могли бы сдержать или хотя бы задержать хищных тварей.
Он начинал с простых ям, замаскированных ветками и землёй, но быстро понял, что этого мало – многие твари, что бродили по склонам, обладали обонянием или чувствами куда тоньше человеческих. Тогда он пошёл дальше. Устанавливал подвесные каменные грузы, закреплённые на перекрученных лианах, которые при малейшем движении срывались и обрушивались сверху. В других местах он вбивал в землю заострённые колья, создавая настоящие ряды “частокола” под слоем листвы. Несколько особо хитроумных устройств он построил так, что они не только ранили, но и издавали резкие звуки при срабатывании – гул, треск, хруст. Это должно было отпугнуть часть зверья, а заодно послужить ему сигналом тревоги.
Постепенно его пещера оказалась окружена своеобразным кольцом из смертоносных барьеров. Каждый вечер он проверял ловушки, каждый рассвет – исправлял или перетягивал узлы. Некоторые из них срабатывали даже на средних тварей, и тогда парень получал мясо, шкуру и кости для дальнейшего использования.
Но однажды, обходя дальний периметр, он наткнулся на странное место. Казалось бы, обычный склон, покрытый густым мхом и скальными обломками. Но воздух здесь был другим. Поначалу он ощутил лёгкий холод, словно в тени, хотя солнце било прямо сверху. Затем заметил, что камни в этом месте чуть дрожали, как будто сами линии пространства пульсировали от внутреннего напряжения. Если смотреть краем глаза, то рельеф казался искажённым – словно склон уходил глубже, чем был на самом деле.
И именно здесь его умение видеть “узоры” сыграло решающую роль. Там, где обычный человек прошёл бы мимо, он заметил переплетения линий – сложные, изломанные, будто трещины в ткани мира. Они не просто светились силой – они горели, пылали, словно кто-то вплавил в скалу древний рисунок. Он ощутил исходящий от него ритм – неровный, гулкий, как удары сердца огромного зверя.
Стоя рядом, парень чувствовал, что само пространство давит на него, старается вывернуть восприятие. Камни под ногами казались то слишком тяжёлыми, то напротив – готовыми взлететь в воздух. Даже звуки здесь искажались. Шорох ветра звучал так, будто доносился
