Перечень особых услуг - Алекс Орлов
Но разобрались. Пришлось, конечно, побегать по этажам и поорать на рабочих, да так, что немного охрип.
Про обед, в таких обстоятельствах, пришлось забыть, но потом удалось перехватить пару каких-то пирожных – помогла Мэнди, секретарша начальника.
Ее единственный сын женился и съехал от родителей – она рассказывала об этом, поэтому часть ее материнской заботы переместилась на него.
Иногда какие-то булочки, пара яблок, кофе из дома – «тут в автомате оно ужасное». А вот теперь домашние пирожные. Чейна это, более чем устраивало.
По улице с громким посвистыванием пронесся даблбас – прямиком на ремонт, о чем гласило горевшее на его табло сообщение.
Видимо, был поврежден парогенератор. Чейн проводил взглядом окутанную паром машину от которой шарахались легковые автомобили.
Вон уже и остановка, откуда он, наконец, поедет домой.
Ноги после сегодняшней беготни слегка гудели и требовали отдыха. Причем, спортивные тренировки Чейн, все еще, мог выдерживать, но вот эта суета, как оказалось, часто отнимала у него, куда больше сил.
Там вдали уже показались огни его транспорта.
Чейн прибавил шаг и в этот момент рядом притормозило такси. Казалось, что такси, их в это время здесь сновало немало.
Тормозили, выскакивая из потока, подбирали седоков и снова встраивались в транспортную реку, такую полноводную в вечерний час-пик.
Однако, это было не такси, а минивэн чёрного цвета с затемненными стеклами. Его раздвижная дверь неслышно откатилась по смазанным рельсам и оттуда выскочили четверо крепких мужчин в спортивных костюмах и с закрытыми масками лицами.
На глазах удивленных людей на остановке, ожидавших даблбаса, они парализовали Чейна электрошокером и дружно подхватив, забросили в распахнутые двери минивэна.
Еще пара секунд и машина резко стартовал с места, быстро затерявшись среди плотного трафика.
Стоявшие на остановке люди стали недоуменно переглядываться.
Кто-то предложил позвонить в полицию. Однако, в этот момент подошёл даблбас и со скрипом распахнул свои двери, поэтому пассажиры торопливо забрались в салон, поехав по своим делам и неизвестно, позвонил ли кто-то из них в полицию.
27
На другой день утром Чейн пришёл в себя от звонка будильника.
Открыв глаза он обнаружил, что лежит не на кровати, а на диване, причем полностью одетый.
– Что за дела? – произнес Чейн хрипло и закашлялся.
Затем попытался подняться, но снова повалился на диван, почувствовав странную слабость.
Заболел, что ли? Но… Тут он попытался вспомнить, что было накануне вечером и не смог сделать этого.
Может выпил лишнего? Но он не имел такой привычки.
Сильно напился только один раз, на свой день рождения, когда исполнилось восемнадцать. Тогда он отравился и зарекся притрагиваться с крепким напиткам.
Иногда позволял себе что-то в присутствии дам. Но больше для рисовки. К тому же спортивный режим абсолютно не располагал к пьянству.
Правда, многие его знакомые из команды позволяли себе и алкоголь. Говорили, что пустяк, за выходные пройдет. Однако, тренера было не обмануть и он отстранял их от тренировок, а бывало и снимал с турниров.
Не всех, конечно, парочке «звезд» такие залеты сходили с рук, но на их спортивную форму, похоже, подобные загулы заметного влияния не оказывали.
Немного собравшись с силами, Чейн все же, сумел подняться с дивана и комната вокруг закачалась.
Он схватился за спинку стула и переставляя его, сумел добраться до ванной. Там, с трудом раздевшись и усевшись в ванну, он включил горячий душ, чтобы слегка «отмокнуть».
Эта процедура дала нужный эффект минут через пятнадцать, после чего он смог встать в полный рост и включить режим контрастного душа – самый жесткий.
Впрочем, вопреки ожиданиям, это не произвело такого эффекта, как прежде. Вода молотила по нему словно через толстую одежду.
Однако, имея, наконец, какое-то видение реальности, Чейн откинул ногой сброшенные на пол вещи и с полотенцем в руках вышел в комнату.
Прошелся из угла в угол, заглянул на кухню и глядя по сторонам, ощутил какую-то новизну восприятия.
Как будто часть его была в этой квартире впервые.
Зайдя в малую комнату, которая служила ему спортзалом, Чейн и вовсе застыл в недоумении, оглядывая массивный тренажер. Он даже дотронулся до его корпуса – робко, словно впервые, ощутив холод металлического корпуса.
Нет, он конечно знал, что это и для чего. Однако, все же, чувствовал некую робость перед этой машиной. И отчужденность.
О том, чтобы поприседать раз двести или поотжиматься сегодня от пола, он, не то чтобы не подумал, но даже и не вспомнил об этом.
Правда, вспомнил про то, что нужно идти на работу. Но он скверно себя чувствовал и решил позвонить мистеру Гифсону, чтобы предупредить о том, что не придет.
Но как связаться с начальником?
Чейн наморщил лоб, пытаясь сосредоточиться, затем сказал «ага» и развернувшись, направился в ванную, где поднял с пола брюки и ощупав их, нашел свой диспикер.
Распрямившись, он снова ощутил головокружение и боль в области темени. Дотронулся до больного места и сморщился от боли.
Похоже кто-то крепко его приложил. Впрочем, отека не было и боль оставалось локализованной в небольшой зоне размером с монету.
Чейн подумал, что хорошо бы показаться врачу и понять, что же произошло.
Набрать номер начальника получилось сразу, Чейн вспомнил что диспикер отзывается на голосовые команды. Стоило произнести слово «работа», как появилось меню с перечнем абонентов и первым в нем стоял Рудольф Гифсон.
– Я заболел, мистер Гифсон, не смогу сегодня придти… – сказал Чейн.
– Очень жаль, но я слышу, как изменился ваш голос, Эдвард. Не переживайте, отлежитесь и вызовите врача. У нас в страховке хорошие специалисты.
– А что там у нас? – решился спросить Чейн, больше для того, чтобы вспомнить о своей работе какие-то подробности.
– Ну, я пока еще в дороге, не добрался до «Марбела». Но мне никто не звонил, значит все, что вы вчера допоздна меняли – все узлы, работают, как положено. Лечитесь, Эдвард, и не беспокойтесь о работе. Я сам все решу. В конце концов, когда-то я и сам управлял этими бригадами.
28
Следующие два дня, Чейн боролся с неожиданной хворью с переменным успехом. То ему удавалось вернуться к хорошему самочувствию и он очень ясно вспоминал про свою работу и один раз даже пытался начать отжиматься в тренажерной комнате, а спустя пару часов проваливался в такую яму непонимания и пустоты, что в первые
