Я Гордый часть 4 - Тимур Машуков

— Молчи, — послышался позади голос Седьмой, а после она стала осторожно омывать мои раны. Я замер, держась за стены и стараясь не упасть.

— Повернись, — теперь меня мыли спереди. Красивая обнаженная девушка, а у меня никаких пошлых мыслей. Эй, Серега, проснись! Такими темпами ты импотентом станешь.

Но старый Серега, по ощущениям, подох еще на второй день учебы. Тут он бы не смог выжить и на его место пришел дикий зверь, способный только учиться, как убивать и выживать.

— Спасибо, — сказал я ей, когда она довела меня до кровати и осторожно помогла лечь на живот. Та лишь кивнула и растворилась в темноте казармы.

К утру я с радостью заметил, что на мне все зажило. Нет, пальцами я ощущал рубцы, что сильно чесались, но спина была целой, да и самочувствие улучшилось.

О вчерашнем инциденте ничего не напоминало — жизнь вошла в обычное русло. Правда, теперь к нашим тренировкам добавилось оружие — нет, не огнестрел. Мечи, копья, арбалеты, пращи и прочее. Мы учились ими пользоваться, комбинируя их с магией, и без.

Я с тоской вспомнил про свои алмазные нити, оставленные во дворце. Вот с ними я с медвежутью на раз бы справился. На хрена нам это нужно я не спрашивал — надо, значит, надо.

Количество часов теории кратно уменьшилось, но возросло время тренировок. Время сна, кстати, тоже уменьшили. Часами мы махали железяками. Упаси боже тренировочными — все было боевым. Травмы стали нашими постоянными спутниками, потому как защиты никакой не было.

Ну, а потом началось укрепление тела. То, чем мы занимались раньше, было, оказывается, только подготовительным этапом. Закрытая часть полигона представляла из себя небольшой ангар, разделенный на секции по рангам — дружинник, воин, витязь и так далее. Заходишь внутрь, и температура начинает медленно расти, а ты должен сидеть, активировав щит, и превозмогать. Выдержал два часа, добро пожаловать из дружинников к воинам.

Я быстро прошел все этапы, застряв на витязе. В отсек для воевод даже сунуться было страшно, потому как стены там были раскалены добела и ближе чем на пять метров и подойти-то казалось невозможным.

Тогда мы понесли первые потери — девушка переоценила свои силы и сунулась к воинам. Сгорела так быстро, что даже костей не осталось. За нами никто не следил — каждый решал сам, когда готов к следующему этапу.

Ну, и с остальными стихиями было так же — ледяная комната, вихревая, каменный барак с прессом, где на тебя наваливались тонны земли. Жуть жуткая. Нас не щадили, да что там, мы сами относились к себе наплевательски. Есть приказ — исполняй. Хочешь расти — делай.

Только через два месяца я добрался до укреплений воеводы и то, чуть не сгорел в первый раз. Теперь я могу с легкостью купаться в лаве или плавать среди айсбергов в одних плавках. А можно и без них.

Мой лучший и единственный друг, поняв, что ему пощады не будет, укреплялся вместе со мной. Это я понял, когда в одной из драк по нему со всей силы зарядили шестом. Палка сломалась, а я даже боли не почувствовал. Иногда он вставал, гордо поднимая голову, но не видя ничего интересного, прятался в ожидании. То есть, толпы голых баб были ему уже неинтересны? Это меня тревожило, но не сильно. На блуд или похабные мысли сил не оставалось.

— Один восемь, мать твою, шире движения! — орала Старшая.

Ну да, нас стало меньше. Одна сгорела, другой проткнули мечом живот, и она истекла кровью, ну, а третья сгинула в лесу, во время очередного идиотского задания Старших.

Я же в данный момент тренируюсь с трехзвездной цепью ханьской цзебяни. Это оружие мне никак не дается и все время норовит зарядить по самым интересным местам. Зато я им булыжник с мою голову запросто на части могу развалить. Если попаду, конечно. Примерно каждые пятнадцать — двадцать минут я падаю от очередного перелома конечности и жду, пока регенерация их восстановит. Ну, и отдыхаю, конечно. Правда, Старшая зорко следит, чтобы ни секунды лишней на холодном полу не провел.

Ну, насчет холодного я погорячился. Весна вступала в свои права, на улице было максимум минус десять, что для нас теперешних было комфортной температурой. Да для меня даже минус пятьдесят уже не страшно! Максимум, поежусь от ветерка, не более. Попробуйте просидеть внутри ледяной глыбы пару часов каждый день и тогда меня поймете.

Вот я и махал, стараясь попасть не только по себе, но и по встающим мишеням. С соперником драться таким оружием было нельзя, ну, или только с щитами, потому как любое попадание — это травма, не совместимая с жизнью. А нам пока щиты не разрешали ставить на тренировках.

— Один восемь, на выход, -скомандовала еще одна Старшая.

— С вещами? — холодно пошутил я.

— Рано еще. Дядька Родомил ждет.

— Есть, — ответил я, положил цеп в специальную стойку, пригладил волосы и… все. Все мое было на мне. За время учебы мы несколько раз таскались к камню, я послушно сидел — отдыхал, но ничего не чувствовал. Нет, чувствовал какую-то, ну, не знаю, неуверенность, что ли. Но это так, слабенько, на уровне фантазии.

Вот и сейчас мы зашли в ставшую привычной мне комнату, я сел в кресло и замер, готовясь подремать.

— Не пойму, почему камень тебя не принимает, — впервые заговорил Родомил со мной. В ответ я только пожал плечами — болтать не хотелось, а вот спать очень.

— Попытайся почувствовать его, ощутить его силу, его дыхание. Ты же Гордеев, кровь от крови рода. Если уж девочки получили его благословение, то тебе сам Велес велел.

— А он не понимает, что со мной делать, — внезапно ответил я. — Привык, что к нему только девок таскают, настроился на женскую энергетику, а вот мужская для него чужда, хотя и создан он именно мужчиной.

— Так вот оно что! — хлопнул тот себя по лбу. — А я-то, старый дурень, голову ломаю… Уже и сомневаться стал, родной ли ты нам.

— Вам — это кому?

— Так я ж тоже Гордеев. Из побочной изначальной ветви, но все же. Племянник ты мой.

— Рад, очень рад, — равнодушно отреагировал я. Нет, а что мне, к нему на