Объединитель - Евгений Астахов
Дверь распахивается, и на пороге появляется мать Шелли — миловидная женщина лет тридцати с усталыми, но приветливыми глазами.
— Егерь, здравствуйте! Проходите, мы вас ждали.
На секунду вскидываю на неё удивлённые глаза, и она поясняет:
— Шелли сказала, что вы заглянете.
Понятливо кинув, шагаю внутрь. В нос сразу ударяет аромат свежей выпечки и трав. В углу гостиной замечаю тумбочку с дымящимися благовониями. Чем-то схожим иногда веяло от Накомис… Похоже, здесь чтут традиции предков.
Не успеваю я оглядеться, как в комнату вихрем влетают два радостных бегуна — Шелли и Ракета. Пёс радостно скулит и прыгает, норовя облизать моё лицо. Девочка, замерев, смотрит на меня снизу вверх сияющими глазами.
— Дядя Егерь! Ты пришёл! А мы тут с Пушистиком играли. Он по тебе очень скучал.
Ласково чешу лохматую башку пса и широко улыбаюсь. От этих двоих у меня всегда теплеет на сердце.
— Небось, опять хотела нарядить его в пачку?
Шелли хихикает и лукаво щурится:
— Не скажу! Принцесса всегда хранит свои секреты!
Ухмыляюсь и, потрепав девчушку по голове, достаю для неё из кольца небольшой пакет мармеладок.
— Егерь, может быть чаю? — окликает меня мать Шелли. — У меня тут как раз печенье подоспело.
— С удовольствием, — киваю я. — Спасибо, Миранда.
Женщина скрывается на кухне, а мы с Шелли и Ракетой устраиваемся на потёртом, но удобном диванчике. Пёс тут же укладывает морду мне на колени и блаженно жмурится, когда я чешу его за ухом.
— Ты знала, что я зайду, да?
— Ага, — непосредственно кивает она. — Сейчас стало проще. Некоторые вещи… приходит без картинок.
— Ты знаешь, зачем я здесь?
— Вам нужна помощь, — девочка вдруг становится серьёзной. — Дядя Егерь, я попробую. Я… уже пыталась. Мне мешает… Плохо вижу.
— Кто мешает?
— Не знаю, — вздыхает девчушка. — Всё какое-то мыльное, как раковина, когда зубы чистишь. Дядя Егерь, а ты вот чистишь? Мама говорит, что нужно дважды в день. Обязательно!
Подавив улыбку, киваю.
— Попробуй ещё раз. Любая деталь может помочь. Если не получится, ничего страшного.
Шелли прикрывает глаза и сосредотачивается, погружаясь в управляемый транс. На её лице появляется отрешённое выражение, будто она смотрит куда-то вдаль.
Как и прежде её голос меняется, а возросший словарный запас заставляет меня изумлённо хлопать глазами.
— Тени скрывают клыкастые лики… Под масками дружбы таятся враги… Ядовитые змеи в шелках и бархате… Слепая вера погубит… Много опасностей… Много! Длинный путь. Тяжёлый. Кровь… Слишком много крови… Не отступай… Не вздумай отступить!
У девочки начинает подрагивать голос, и я беру её маленькую ладошку в свою руку, поглаживая и успокаивая.
— Верные сердца бьются рядом… Помни о корнях, о тех, кто любит и ждёт… Не забывай, кто ты есть… Один ради многих… Многие ради всех…
Её голос ломается:
— За завесой тумана прячутся кукловоды… дёргают за нити, плетут паутину лжи… Марионетки покорно пляшут… Умирают за чужие амбиции…
Шелли открывает глаза, и в них стоят слёзы. Притягиваю её к себе, крепко обнимая. Ракета сочувственно скулит и лижет девочке руку.
— Ты молодчина, — шепчу я, поглаживая её по спине. — Спасибо, что предупредила. Я буду настороже и постараюсь не терять бдительности.
Малышка шмыгает носом и шепчет:
— Там было ещё кое-что… Она думает, что ради нас нужно стать чудовищем. Нет… Она делает это ради себя. Стыд. Страх. Боль. Ненависть. Угроза для всех. Угроза для тебя…
Хмурюсь, обдумывая её слова. Мало что понятно и всё не то, чем кажется на первый взгляд. Что ж, придётся разбираться.
— Ничего, Принцесса, — потрепав макушку, говорю я, — Прорвёмся. Рыцари не отступают.
Возвращается Миранда с подносом, на котором дымятся чашки и высится горка румяного печенья. От сладкого запаха у меня урчит в животе. Все-таки, есть свои плюсы в том, чтобы навещать Ракету почаще.
— Ну что, налетайте! — улыбается женщина, расставляя угощение.
Шелли тут же оживляется, тянется за лакомством. Даже Ракета принюхивается с явным интересом.
— Только псу не давай, — предупреждаю я девочку. — Собакам нельзя, а то потом пузо болеть будет.
Принцесса серьёзно кивает, но я замечаю, как она украдкой суёт собаке кусочек печеньки под столом. Ну что ж поделать, у них любовь.
Какое-то время мы просто наслаждаемся чаепитием, болтая о разных мелочах. Миранда расспрашивает об обстановке в городе, о моих планах. Я стараюсь особо не вдаваться в детали — ни к чему ей лишний раз тревожиться.
Однако всё хорошее рано или поздно заканчивается. Допиваю остатки чая и со вздохом поднимаюсь.
— Спасибо за угощение и компанию. И тебе, Шелли, отдельное спасибо. Твои видения и предостережения много для меня значат.
Принцесса Единорогов смущённо улыбается и обнимает меня на прощание. Ракета преданно заглядывает в глаза — мол, когда ещё свидимся, друг?
— Ты заходи почаще, Егерь, — говорит Миранда, провожая меня до двери. — Знаю, у тебя много важных дел, но иногда нужно и про отдых вспоминать. Мы всегда тебе рады.
Помахав им рукой, покидаю дом и неспешно бреду по заснеженным улицам. Лучшая возможность подумать, пока опять не навалились новые проблемы.
Значит, среди тех, кого я считаю друзьями или, по крайней мере, соратниками, могли затесались предатели. Неприятно, но предсказуемо. В нашем деле никогда нельзя быть ни в ком уверенным на все сто. Но всё же… мерзко осознавать, что кто-то из близких может в любой момент воткнуть нож в спину. Придётся потратить время и проверить весь ближний круг с помощью Эмпатической проницательности и Струн сердца.
А насчёт кукловодов за сценой, тут и гадать нечего. Явно эти инопланетные ублюдки, что заварили всю кашу с Сопряжением. Дёргают нас за ниточки в своём сраном кукольном театре. Ну ничего, я им ещё устрою представление. С полным набором спецэффектов и неожиданными твистами.
Больше всего меня озадачили последние слова Шелли. Что значит «стать чудовищем»? Кто эта «она»? Галадра Архарц? Санта Муэрте? Драгана? Или, может, речь о ком-то из наших? О той же Деворе или Эрис? Готов ли я поверить, что они способны предать общее дело, перейти на сторону врага? Нет, вряд ли. На них это не похоже.
Однако в голове помимо моей воли всплывает грёбаный демонический Лёшка, каким изобразил его Крайтакс во время боя
