Звезданутые войны - Матвей Геннадьевич Курилкин
Сначала Тиана даже не поняла — впереди по тоннелю показалась целая толпа — скафандр показал расплывшееся светлое пятно — для того, чтобы обозначать каждого противника точками разрешающей способности не хватало. И примерное количество — две тысячи. Поезд останавливать не стали, но скорость разведчица сбросила — на случай неожиданностей.
— Готовьтесь соскакивать на ходу, ширины тоннеля достаточно, — предупредил Герман подчинённых. — Тиана, может, лучше, наоборот, ускориться?
Девушка хотела ответить, что кальмары знают максимальную скорость поезда и эффект неожиданности тут в любом случае не сработает, но не успела. Из темноты тоннеля полетели сгустки плазмы. Висевшие по бокам десантники, — не всем хватило место внутри вагонов, — принялись стрелять в ответ. Как и Герман. «Почему так мало плазмы для такого количества солдат?» — успела удивиться Тиана. А потом увидела ответ. Тоннель перегораживала толпа. Очень большая, очень агрессивная, но почти невооружённая. Даже скафандры были далеко не у всех. Некоторое время назад тоннели начали заполняться воздухом — видно, где-то позади кальмары перегородили проходы, так что давления моллюскам хватало, от вакуума они не умирали. А вот от взрывающихся спор — ещё как. Скафандры моллюсков не очень-то эффективно, но всё-таки защищали тела владельцев. Здесь, в толпе почти невооружённых и незащищённых моллюсков споромёты произвели поистине опустошающее действие.
— Мля, скотобойня, — охрипшим голосом пробормотал Герман. Что такое скотобойня Тиана представляла плохо. Раньше. Теерь, видимо, хорошо. Скотобойня — это очень-очень много крови, в данном случае, голубой, много ошмётков тел и щупальцев, и много воплей. Отчаяние, ненависть. Толпа — это всегда плохо. Кто-то из моллюсков уже потерял боевой дух и пытался выбраться, убежать. Другие, ослеплённые яростью, продолжали стрелять, а если не было оружия — просто бежали или ползли навстречу поезду, будто надеялись остановить его своими телами. Впрочем, у них могло получиться. «Действительно, зря я сбросила скорость, — отстранённо подумала Тиана, — на скорости ещё можно было пробиться за счёт инерции».
Сейчас разгоняться было уже поздно. Как и отступать. Окончательно остановив машину, девушка выскочила вперёд вслед за Германом, который, бросив споромёт, выхватил меч. «Да, пожалуй, так будет эффективнее», — мысли в голове были какие-то замедленные. Тело, однако, действовало быстро. Сейчас девушка наблюдала за собой будто со стороны. Вот она выхватывает свои боевые косы и врубается в толпу вслед за напарником. Случайная смерть от пули — это страшно, но видеть неумолимого кровавого палача, который как автомат двигается к тебе, намного страшнее. Смерти вокруг и так было слишком много, а когда она получила зримое воплощение, кальмары окончательно дрогнули. Вопящая и размахивающая щупальцами масса колыхнулась прочь, моллюски побежали. В слепом ужасе даже не смотрели, куда кто бежит — давили друг друга, отталкивали. Некоторые пытались зашвырнуть соседей себе за спину.
— Демон! Демон вернулся!
«Точно! Они узнали Германа!» — сообразила девушка. Она шла рядом с ним, яростно рубила всё и всех, кто попадался под руку. А потом рубить стало некого. Кальмары гораздо быстрее человека. Вся толпа, кто ещё оставался жив, разбежалась.
Тиана устало опустилась на землю. «Сейчас нас с Германом точно обвинят в безумии», — подумала девушка.
— Командир, Тиана, я прошу прощения, что сомневался в вас, — сказал вдруг Дин. На общем канале. — Вы действуете эффективно, и даже в такой ситуации сохраняете жизни противника. Пока вы не начали рубить их лично, они не собирались убегать. Преклоняюсь перед вашим самопожертвованием и хитроумием — проявить нечеловеческую жестокость, сломать в себе человечность лишь для того, чтобы минимизировать наносимый вред… Не знаю, смогу ли я когда-нибудь стать таким же. Но я буду стараться.
— Ты правда так думаешь? — Тиана, в отличие от Дина, говорила на личном канале, чтобы остальные не слышали.
— Я не уверен, что это было осознанное решение, — ответил парень. — Но уверен, что для победы нам сейчас нужны такие командиры, как вы. И не нужны новые бунты.
— Я думаю, ты тоже со временем станешь хорошим командиром, — сказала Тиана. — Уже становишься.
— Да, наверное, — Дин отвечал слегка неуверенно. — Но меня это пугает.
«Это как раз нормально, — подумала девушка. Я сама себя боюсь».
10. Тиана ди Сонрэ, беспечный турист
Объяснения, придуманные Дином, всех устроили, вот что странно. Градус напряжения среди солдат ощутимо понизился, на Германа, да и на саму Тиану перестали смотреть, как на чудовищ. Разведчица от этого только сильнее злилась. Да, Герман по какому-то наитию нашёл способ немного уменьшить потери среди моллюсков. Вот только неужели если бы такой возможности не было, нужно было бы позволить кальмарам себя убить? «Они всё ещё не понимают, — думала девушка, — и, возможно, никогда не поймут. Поэтому у нас так мало шансов на победу. Не у нас конкретно, не сейчас — у всех киннаров».
С «сейчас», напротив, всё было на удивление хорошо. Даже слишком. Толпа почти невооружённых кальмаров, видно, была собрана от отчаяния. Сопротивление почти прекратилось, группа десантников стремительно приближалась к центру плаентоида. Станции пролетали мимо одна за другой, и после короткого обсуждения их решили не зачищать, хотя судя по показаниям скафандра эвакуацию моллюски провести не успели. За дверями, ведущими в пещеры, отчётливо различались жители, и, судя по суете, к появлению врага они готовы не были.
— Войск там, похоже, нет, — констатировал Герман, когда они чуть притормозили перед первой станцией, на которой обнаружилась жизнь. Те, что они проезжали до этого были пусты — разбежавшихся гражданских из заслона обогнали ещё раньше. — Так что обойдёмся и без тотального геноцида. Тем более, всё равно всех не зачистим.
— Согласна, — кивнула Тиана, и добавила на личном канале: — и хватит изображать кровожадное чудовище, они уже и так напуганы.
— Просто бесит. Знаешь, из чистого чувства противоречия — когда в тебе это кровожадное чудовище видят, хочется, знаешь ли, соответствовать, — ответил напарник, — И я здорово подозреваю, что как только мы отсюда выйдем, они все постараются как можно более полно рассказать обо всех моих зверствах. Ещё и приукрасят, небось, отчего у нас только прибавится проблем. Объяснениям необходимости жестких действий твои соотечественники верить явно не собираются. Впрочем, это сейчас не важно — нам бы дело сделать.
—
