Дракон и Судья - Тимоти Зан
Ей оставалось только сидеть здесь и ждать возвращения Таним. И молиться, чтобы К’да не заметили во время передвижения.
Тем временем нужно было разобраться с оторванной решёткой — радиатором.
Осмотр боковин показал, что Таним сняла решётку просто перерезав болты, удерживающие её на месте. Хвостовики болтов всё ещё были на месте, их безголовые концы весьма сиротливо торчали из отверстий.
Извлечь срезанные болты было проще простого. В мультитуле Элисон входили игольчатые плоскогубцы, которые легко и быстро справились бы с этой задачей.
Проблема заключалась в том, чтобы найти, чем их заменить. Поднявшись со стула, она снова включила свет и начала осмотр комнаты. Где-то ей нужно было найти четыре болта — или хотя бы два, — которые подошли бы к решётке.
К сожалению, роскошь помещения работала против неё. На грузовом или даже обычном пассажирском лайнере были бы открытые палубы или переборки с множеством болтов на выбор. Здесь же всё это было аккуратно спрятано под мягкими стенами и толстыми коврами.
К счастью, кровать была прикручена к основанию выступающими винтами нужного размера. Выбрав четыре, которые не повлияют на устойчивость кровати, она открутила их и вставила в углы решётки.
После чего у неё не было выбора, кроме как ждать. До корабельного утра оставалось почти семь часов, а Фрост, вероятно, не пошевелиться ещё полчаса после этого.
Но у Таним не было столько времени. У неё было всего шесть часов с того момента, как она покинула кожу Элисон, чтобы вернуться.
Потому что, если она этого не сделает, она станет двухмерной, раствориться в небытии — умрёт.
Поместив фонарик в воздуховод, в качестве ориентира для своенравной К’да, Элисон выключила свет в каюте и легла в постель. Паршиво, но похоже, что сегодня ей не удастся поспать подольше.
Не паникуй.
Таним помнила, что Дрейкос сказал ей об этом, среди ужаса и смятения во время последнего безумного броска через лес на Ро Скорви. Ослушавшись его указаний оставаться в тылу с Джеком, она побежала вперёд группы, бездумно пытаясь уйти как можно дальше от опасности.
Возможно, она бежала бы ещё дальше, до самой реки и верной смерти. Но Дрейкос увидел её и подбежал, чтобы успокоить. — Не паникуй, — сказал он. Паника замораживает волю, затмевает разум и ослабляет мышцы. Запомни эту песню.
Она вдруг нахмурилась. Песню?
Да. Была такая песня, подумала она. Простая песенка, которую он пел ей, когда они бежали.
Как же…
“The fear of night, of black and gray,
Must never steal your heart away.
When you must face your fears just say,
— My heart is mine; it will not stray
When danger lifts its evil head
And fills your heart with chills and dread,
Just say, before all strength has fled,
— My heart will go where I have led
For fear is not a thing of shame,
It comes upon each persons frame
And lights the heart with strength and flame,
If you its power can but tame.
So hold your heart, stand fast and tall
And answer to your dutys call
And you can proudly say to all,
— I passed the test; I did not fall”.
– — –
Ночные страхи, полумрак,
Да не украдут они твоё сердце.
Когда тебе лицом к лицу придётся встретиться со своими страхами, просто скажи,
— Моё сердце — моё, Да прибудет оно со мной.
Когда приходит зло
И наполняет сердце холодом и страхом,
Просто скажи, пока ты в силах,
— Мой путь — моё сердце.
Ибо страх — не позор,
Он есть в каждом из нас
Возгорится сердце силой и пламенем,
Обори, укроти эту силу.
Не подавайся, стой крепко и твёрдо
Помни о своём долге.
И ты сможешь с гордостью сказать всем,
— Я прошел испытание; я не оступился.
Да, так всё и было. Странно, что она вспомнила об этом только сейчас. Может быть, эта неожиданная паника заставила её вспомнить об этом.
Возможно, Дрейкос именно этого и добивался. Воспоминание должно было вернуться и утешить её, когда это будет необходимо.
И, к её легкому удивлению, это сработало. Её чешуя, которая уже начала чернеть от страха, от прилива крови к мышцам, снова стала серой. Красивый цвет, подумала она, хотя и не такой благородный и неповторимый, как золотая чешуя Дрейкоса.
Такой же благородный и неповторимый, как сам Дрейкос. Она могла только благословлять свою удачу за то, что он её друг.
Она глубоко вздохнула, она переборола свой страх. Паника затмевает разум. Благодаря Элисон, Дрейкосу и Джеку у неё теперь был ясный ум.
Пришло время ей начать его использовать.
Соблюдая тишину она пятилась от зоны приготовления пищи, напрягая все свои органы чувств. Зрение сейчас было для неё бесполезно, но она не потеряла ни осязания, ни слуха, ни обоняния. Где-то в этом клубке воздуховодов находились подсказки необходимые ей, чтобы вернуться к Элисон.
И вдруг она нашла их. Низкий гул двигателей корабля остался позади, когда она покидала их комнату. Теперь она чувствовала тот же гул, но гораздо тише, чем тогда.
Но вместо того, чтобы быть перед ней, он доносился слева. Каким-то образом, возвращаясь, она, видимо, свернула не туда куда надо.
Кроме того, она ещё не прошла через особо тёплую зону, которую заметила по дороге. Ей нужно было найти поворот налево, а затем, возможно, немного отступить назад, пока она не найдёт это место.
Было всё ещё страшновато. Но, по крайней мере, теперь у неё был план. Пройдя мимо комнаты для приготовления пищи, она направилась к следующему повороту.
План сработал. Через три поворота и четыре воздуховода она вернулась на свой прежний путь. Она знала, что вернулась, потому что теперь, стоило ей сосредоточиться, она обнаружила, что ветерок обдувающий её морду доносит запах Элисон.
Через пять минут она повернула за последний угол и увидела небольшой фонарик, освещающий воздуховод и отверстие на месте решётки.
Через тридцать секунд она была дома.
Она ожидала, что Элисон будет в ярости, особенно после того, как она столько времени провела неизвестно где. К её облегчению, хозяйка оказалась в основном просто рада её благополучному возвращению.
Хотя Таним могла сказать, что она немного сердится.
— Для начала, кто-нибудь мог тебя увидеть, — сказала Элисон Таним, прикрепляя решётку на место. — Кроме того, там с тобой могло случиться очень
