Смерть может танцевать 6 - Макс Вальтер
Глава 8. Внедрение
Люди быстро покинули место. На этот раз никто не спорил, даже вновь прибывшие, которым быстро объяснили, кто здесь правит балом, после чего все их вопросы отпали сами собой. Это было самым большим плюсом в почитании меня, как Бога. Больше всего раздражало утреннее и вечернее падение на колени, со всеми вытекающими. Если в первый день люди молились где-то в сторонке, то после моего становления, все, как один, считали своим долгом делать это возле меня. Раздражало сильно, но поделать с этим я ничего не мог, как ни старался. Вот уж точно, никогда бы не подумал, что со мной такое случится.
Наконец стало спокойно. Все ушли, и местность погрузилась в тишину. Не гробовую, конечно, природа окрашивала её различными звуками: то ветер зашуршит широкой листвой, то деревья затрещат, а птицы так и вообще не замолкали даже ночью. Сменялось лишь их пение, в зависимости от времени суток. Ночью оно больше походило на крик, сейчас же пернатые переливались на все тональности. А уж что вытворяли болотные жабы после заката солнца, вообще не поддаётся описанию. За их синхронным кваканьем, даже храп нескольких сотен человеческих глоток невозможно было расслышать.
Я уже в который раз за сегодняшний день выбрался к болоту и на каком-то рефлекторном уровне заморозил его поверхность. Очень уж мне не хотелось пачкать одежду, дабы лишний раз не вызывать ненужные вопросы в стане противника.
— Дебила кусок, — хлопнул я себя ладонью по лбу, когда сообразил, что сейчас произошло.
Мы вчера до рассвета кувыркались в болотной жиже и кормили пиявок, когда могли легко перебраться по льду. Вот что это было: старческий маразм? Так для него вроде как рановато. Скорее всего, я попросту ещё не привык к новым способностям, в голове даже не возникает, что есть способ решить ту или иную задачу с их помощью. Я привык полагаться лишь на собственные силы и знания. Что ж, видимо, придётся переучиваться, потому как ночной просчёт мог легко оказаться фатальным, особенно, будь у нас на хвосте преследователи.
По твёрдой поверхности я преодолел болото минут за сорок, вместо привычных двух с половиной часов. По ходу, я периодически играл силами, формируя из воды различные фигуры, а впоследствии, то замораживал их, то испарял. Заметил, что с каждым разом мне это даётся всё легче. Времени уходит меньше, а сложные фигуры получаются с второго-третьего раза вместо сотни попыток, в сравнении с вчерашними, дневными тренировками.
А ещё я заметил, что совсем перестал пить. Вообще на это намекнула Лема, которая по нескольку раз на дню бегала к роднику и наполняла флягу. А затем я прислушался к себе и вдруг понял, что действительно не испытываю жажды. Впрочем, голод так никуда и не делся, а уж как хотелось впиться зубами в огромный кусок жареного мяса, вообще трудно описать. Орехи и фрукты конечно хорошо, витамины, и всё такое. Да, они полностью восполняют потребности в энергии, но хочется именно вкуса.
— А на охоту ведь и не сходили, — пробормотал я и приступил к подъёму.
Выбрался на площадку, осмотрел одиноко стоящую машину и даже на всякий случай в храм заглянул. Ничего не изменилось, трупы всё ещё на месте, хотя некоторые из них уже объедены дикими животными. Странно всё это, почему никто не ищет пропавших? Техника, опять же, стоит нетронута, будто всем плевать, хотя верится с трудом. Ладно, эти вопросы не суть как важны, если получится понять по ходу — хорошо, нет — плакать не стану. В любом случае нам оно только на руку.
Было большое искушение воспользоваться машиной, но я отказался. Всё же в задачу входило несколько иное: нужно сделать вид, что я выбрался из портала вместе с остальными. Иначе придется как-то объяснять своё появление и грузовик совсем не сыграет на пользу в данном вопросе. Я выбрался на тропу и уверенно перешёл на бег трусцой. Нужно успеть выбраться к месту до открытия перехода, а неспешным прогулочным шагом этого сделать не получится.
Когда достиг города, на несколько минут остановился. Потребовалась пауза, чтобы дыхание перевести. Всё же, несмотря на все усовершенствования, организм требовал отдыха, в том числе сказывалась бессонная ночь. Но даже не это стало причиной остановки, содрогнулось что-то внутри, навевая мрачные мысли. Возможно, тому способствовал запах, хотя, здесь напрашивается слово «вонь». Да, нам с Лемой удалось вывести часть людей из-под артобстрела, однако сколько их не успело спастись. И теперь они, в клочья растерзанные осколками, смердили, украшали руины разбитых домов, торчащими отовсюду обглоданными частями тел. Удручающая картина, которая никак не способствует улучшению настроения.
Мне довелось многое видеть в жизни, и подобные образы я тоже встречал не впервые. Но как ни крути, от неприятного осадка после их созерцания избавиться невозможно, как и привыкнуть к этому. Было бы в разы проще, живи здесь агрессивные, беспринципные твари, которые заслуживают смерти. Но всё как раз с точностью до наоборот. Кетта перешла все границы дозволенного, и она за это ответит.
Я сжал кулаки до хруста костяшек пальцев, презрительно сплюнул в сторону и пустился в обход города, что превратили в руины. Разработанная земля вокруг прекрасно позволяла это сделать, в отличие от посёлка Лесорубов, который расположился прямо на границе джунглей. Запах тухлого мяса ещё долго щекотал мои ноздри, впрочем, и трупы постоянно попадались на глаза. Люди искали спасения, разбегались, кто куда, и немалая их часть выбрала совсем не то направление. Как я и предполагал, они сами вышли в руки врага, который безжалостно поливал их свинцом из автоматов и пулемётов.
Ближе к тропе настроение окончательно испортилось, когда взгляд наткнулся на очередную кучу трупов. Несколько сотен мертвецов лежали в самых нелепых позах. Видимо, это и есть основная группа беженцев, которая первой наткнулись на команду зачистки. А они не пожалели никого, ни женщин, ни подростков, ни даже младенцев. Какими же нужно быть людьми, чтобы совершить такое?
Ещё около часа я бежал по тропе, пока не взбунтовалось внутреннее чутьё. Ему я уже давно привык доверять, потому тут же свернул в джунгли, пробрался сквозь густую листву, присел и затаился. Вскоре, где-то на пределе слышимости, сквозь
